Литерный эшелон

…И кашель довольно быстро стал сходить на нет.

Антип перевел дыхание, вытер с глаз слезы.

– Курите, – разрешил он остальным и добавил. – Может, в последний раз затянемся.

По брусчатой мостовой катила бричка, напротив, у подъезда углового дома скучал швейцар. Над ним, омытая летним дождем, словно новая сверкала вывеска: «Ресторанъ Лондонъ».

– Если вдруг кто хочет отказаться – еще не поздно. Сейчас самое то время.

– Да ладно, нам-то чего?.. – ответил за троих Андрюха. – Ты же самое сложное на себя берешь?..

Последнюю фразу он полуспросил – а не раздумал ли сам Антип. Но тот покачал головой: нет, все по плану.

– Ну, тогда начали…

В ресторане веселье было на излете.

Половина зала уже опустела ввиду утреннего часа. Но на окнах висели шторы, часов не имелось, и некоторые посетители пребывали в благостном неведенье о времени суток.

Впрочем, оркестр уже отдыхал, лишь пианист, мучимый бессонницей о чем-то спорил со своим инструментом. Звуки музыки, мелодичной и одновременно нестройной было слышно на улице, на втором этаже здания, и комнатах заведения, в которые допускались немногие.

Там велась игра азартная, запрещенная, а потому и особенно желанная.

Играли в винт, в очко, в «железку». Крутилось колесо рулетки.

Наверху хозяин заведения как раз закончил писать письмо. Пробежался взглядом по листу еще раз, остался доволен. Присыпал чернила песком, струсил его. После положил письмо в заранее подготовленную капсулу. С ней прошел мимо сейфа, к станции пневмопочты, опустил в ячейку, нажал на клавишу клапана…

И капсула, грохоча по трубам, улетел на почтамт.

Внизу открылась дверь, впуская в обеденный зал Антипа, Андрюху и Пашку.

Подошел приказчик:

– Желаете отдохнуть, выпить?

– А сколько у вас стоит стакан водки?.. – поинтересовался Антип.

– Здесь цену на такие пустяки не спрашивают, сударь. Здесь просто платят. А коль денег у вас нет – зачем же вы сюда пришли?

– Хам…

– А может и хам! Да вам-то с того что за печаль? Это заведенье для благородных господ! А вас за версту видно – суконное рыло! Я вообще не понимаю, как вас швейцар пустил.

…Меж тем, швейцар боялся вздохнуть громко. Ему в нос упирался ствол «браунинга». Пистолет был дамский, с перламутровыми ручками. Но без сомнения, пули в нем были достаточно серьезными, чтоб прервать жизнь, еще вчера казавшуюся никчемной.

Антип же, оглядевшись вокруг, произнес довольно громко:

– И не мучает же вас совесть, спускать здесь сотни и тысячи рублей, когда народ прозябает в нищете!

Заскучавшие было посетители с удивлением обернулись на говорящего.

Но на приказчика это не произвело ровно никакого впечатления.

– Ну, вот еще один оратор… Петруха, Николка, помогите молодым господам выйти – они ошиблись дверьми.

Подошли двое вышибал, стоявшие ранее у дверей в игровую комнату.

Антип смерил их взглядом:

– Ваша охрана?

Приказчик согласился:

– Ага…

– А больше никого нет?

– Да на вас хватит.

Антип кивнул:

– Ну, тогда с богом начнем!

Из-под пиджаков появились револьверы. Антип и Андрюха били по-македонски, с обеих рук. Охранники вряд ли поняли, что их убило.

Приказчик стал пятиться назад, но было уже поздно. Антип экономно всадил в него лишь одну пулю. Этого хватило – недавний обидчик словно куль рухнул на земь.

– Хам… – подвел итог жизни приказчика Антип, и уже своим добавил. – Время пошло.

«Наган», из которого уложил подрядчика, Антип вложил в руку Пашки, из кармана достал часы.

Распахнулись двери в игорную комнату. Привлеченные выстрелами, на пороге стояли игроки.

В общем, стрельба в этом заведении была не редкой: стрелялись, прогусарившие состояние игроки, в неверных мужей разряжали пистолеты обманутые жены.

Но так чтоб пять выстрелов?.. Самоубийца промазал?.. Или же случилась дуэль?

Только все оказалось проще.

– Перейдем к сути! – предложил Антип. – Это как вы, верно, поняли – ограбление! Вы не знаете истиной цены денег, за что должны быть наказаны.

Как раз, толкая в спину швейцара, вошел Петька. Осмотрел зал, бросил:

– Это же надо, сколько неудачников собралось в одном месте.

– К заведению у нас свой счет, – продолжал Антип. – Что касаемо посетителей – правила просты. Дамы снимают драгоценности, мужчины отдают бумажники – и можете быть свободны. Слово чести анархиста. Все сугубо добровольно. Но кто не раскошеливается – остается с нами. А через пять минут здесь будет полиция и много шальных пуль. А теперь прошу меня извинить – мне надо увидаться с хозяином заведения. Прощайте ребята.

И действительно – ушел вверх по лестнице, на ходу перезаряжая револьвер.

Прошелся по короткому коридору, ногой открыл дверь в кабинет владельца.

Тот судорожно бил по рычагу телефонного аппарата, пытаясь вызвать станцию. Увидев чужака в дверях, вспомнил о пистолете в ящике стола, попытался его вытянуть, но Антип всадил две пули в столешницу.

Хозяин одернул руку.

– Кто вы такой?

Антип криво улыбнулся:

– Я на твоем месте о другом бы спросил. Впрочем, прости, но совершенно нет времени. Код от сейфа, быстро!

– Нет…

Антип не стал спорить. Он выстрелил в щиколотку хозяина. Тот упал на пол, завыл:

– Нога, нога!..

Антип присел на краешек стола, стал выдвигать ящики. Достал из одного «Кольт», положил себе в карман.

– Именно… Нога. Вернее та часть, которой тебе уже нет. Мне, знаешь ли, тебя не жаль. И я буду тебе отстреливать по суставу в минуту. Закончатся ноги – я примусь за руки.

– Вам все равно отсюда не выбраться!

– Правильно! Тем более нет смысла запираться! Ну, давай те же! И даю слово – я тебя не убью. Можете ползти куда угодно, да хоть прямо в сейф и там пересидеть заваруху!

Антип открыл еще один ящик из него достал шикарную «гаванну».

– Я угощусь… Ну давай же… Полиция здесь будет через пять минут и спасет тебя и денежки. А не то…

Антип взвел курок.

На улице было слышно, как поднимая тревогу, дул в свисток дворник.

Хозяин кивнул.

Внизу заканчивали собирать деньги. Зал пустел – расставшихся с деньгами действительно отпускали.

В углу игровой комнаты на стуле сидел мужчина, потягивая коньяк. На анархистов смотрел взглядом прямым и равнодушным. Это обидело Петьку.

– Чего вылупился? Гони бумажник.

Мужчина протянул его без разговоров. Но когда Петька открыл его, расстроился так, что ствол упер в лоб собеседнику.

– Ты чего, шутки шутить надумал? Он пустой! Где деньги? Умереть хочешь?

– Да мне плевать! – ответил не совсем трезво мужчина. – Я проигрался тут вдрызг! Если б не вы – допил бы коньяк, пошел бы домой, да застрелился.

– А коньяк чего пьешь…

– Проигравшимся за счет заведенья – выпивка и извозчик.

Петька осмотрелся. Со стола сгреб жменю фишек и засунул их пьянице за пазуху.

– Потом отыграешься… А теперь брысь отсюда!

Андрюха глянул на часы, крикнул:

– Пора! Будем собираться!

Рванули через кухню. Там что-то натурально горело на плите – когда началась перестрелка, повара разбежались, даже не удосужившись убрать с огня сковородки.

Когда выскочили на улицу – едва не попали под копыта казачьих лошадей. Андрюха и Петька успели нырнуть во двор, ушли, как и было задумано через проходной подъезд…

А вот Пашка чуть замешкался, опоздал.

– Эй, гляди! Вот он! Лови гаденыша! – крикнул казак, обнажая шашку.

Пашка выстрелил не целясь, но все же попал в лошадь. Рванул обратно в подъезд. Казак спешился, тоже побежал.

Но анархист оказался проворней – нырнул на кухню, захлопнул перед носом преследователя тяжелую дверь. Пробежал между плитами, задел сковороду – кипящее масло выплеснулось на огонь, вспыхнуло.

Метнулся к парадному выходу, но через стеклянную дверь увидел городовых, которые прятались за афишными тумбами и столбами.