"Господин мертвец" (СИ)

- Будем думать о себе, - сказал Дирк, чтобы сменить тему, - Пусть кайзеры правят империями, оставим эти хлопоты им.

- У нас будет жарко, - серьезным тоном сообщил Крейцер, отшвырнув, наконец, бесформенный окурок папиросы, - И в самом скором времени.

- Французы ведут себя как-то странно. То стягивают силы и наращивают давление, то засыпают… Еще два дня назад я был уверен, что они вскоре пойдут на штурм. Но вместо этого опять затишье. Пушки стреляют, но, кажется, больше для вида. Точно кто-то приготовил топор, чтоб нарубить дров, почистил его от ржавчины, смазал, положил на верстак, да так там и забыл…

- У них что-то свое на уме. Я думаю, мы очень скоро все узнаем.

- Интуиция?

- Не только. Сегодня утром я видел Хааса – он мчался с поста связи в «походную кухню» мейстера с такой скоростью, словно за ним по пятам несся мертвый царь Ирод собственной персоной.

- Это интересно. Учитывая, как глубоко в грязи мы увязли, сейчас именно Хаас со своей воздушной связью – наш главный поставщик новостей.

- А еще он был трезв, что случается с ним крайне редко, - многозначительно заметил Крейцер, - И этот факт может обещать нам самые разные новости…

- Ты не говорил с ним?

- Пьянчуга-люфтмейстер меня не переваривает. Я слышал, у тебя есть к нему подход.

Сказано это было безразличным тоном, но мысль, похожая на тяжелую колотушку, выбила в сознании Дирка маленькую и колючую искру. Так вот зачем заявился Крейцер. Не говорить с Крамером. И не беседовать на грустные темы. С самого начала он знал, куда повернет разговор – и надеялся с помощью Дирка найти выход к тому, что действительно представляло для него интерес.

Вполне в духе Крейцера. Какое-то подобие детской обиды шевельнулось в душе Дирка. Не оттого, что Крейцер пытался действовать обманом, используя чужие руки, а оттого, что он делал это с безразличием человека, которого не волнует судьба выбранного им инструмента. Он просто предпринял необходимые шаги, оказавшись в сложившейся ситуации, и сделал это с равнодушием орудийного замка, исполняющего нехитрую и простую работу. Точно так же, как несколькими неделями раньше, незначительно изменив направление атаки, подставил взвод «листьев» под огонь. «Истинный мертвец, рациональный до подгнившего мозга костей, - подумал Дирк с чувством, которое было в равной степени отвращением и удивлением, - Если бы покойники существовали подольше, он стал бы первым мертвым генералом в истории Чумного Легиона».

- Я нахожу общий язык с Хаасом, хоть и не дружен с ним. И тоже не прочь узнать новости из первых рук. И ради этого я, пожалуй, стерплю даже вашу компанию.

Крейцер кивнул с безразличием, ничуть не обиженный.

- Отправимся за Хаасом? Полагаю, он вьется возле штаба.

- А если встретим мейстера?

- Если бы он хотел нам помешать, мы бы почувствовали это прямо сейчас.

- Тоже верно, - Дирк сложил бумаги в планшет и крикнул, обращаясь к Крамеру, - Господин ефрейтор, хватит издеваться над деревом, оно давно уже не представляет опасности. В мое отсутствие вы – командир взвода «листьев». Следите за порядком, контролируйте границы расположения, не забывайте менять патрули и… объявите внеплановую чистку оружия.

- Так точно, господин унтер-офицер, - отрапортовал Крамер и, крутанув топор в руке, ловко всадил его в расщеп, так, что коряга загудела от удара, как колокол, - Буду рад исполнить любой ваш приказ.

Дирк отвернулся, намеренно сделав это быстрее, чем его глаза успели разглядеть выражение лица Крамера.

Тоттмейстера Бергера в штабе не было – оба унтера ощутили это одновременно, оказавшись в непосредственной близи от «Морригана». Двое или трое кемпферов развернулись, равнодушно провожая идущих «Висельников» насекомоподобным пустым взглядом.

- Мейстер не взял свой конвой, - сказал Крейцер, - Значит, далеко не отлучился. В любом случае, нам лучше найти Хааса до того, как он вернется.

Все это было глупостью – затянувшейся и ребяческой. Оказавшись возле замершего, как ископаемый стальной слон, танка, Дирк уже жалел о том, что позволил Крейцеру втянуть себя в подобное. Словно можно скрыть от своего мейстера мысли! Если тоттмейстер Бергер не считает нужным ставить своих офицеров в известность о каких-то новостях, значит, эти новости им не предназначены. Так к чему эта игра в шпионов?

Зейделя в штабе также не оказалось, скорее всего, инспектировал какой-то из взводов. Крейцер окликнул кого-то из отделения управления и спросил, где люфтмейстер.

- Дрыхнет, - ответил ему курьер с землистого цвета лицом и рваным пулевым отверстием в подбородке, - Как оберст ушел, так Хаас и завалился в своей норе. Насосался, как комар, должно быть.

С унтерами курьеры Зейделя разговаривали без лишнего уважения, даже фамильярно. Будучи под командованием живого лейтенанта, они считали себя на привилегированном положении относительно прочих мертвецов.

Но Крейцер явился сюда не для того, чтоб переругиваться с рядовыми.

- Оберст фон Мердер?! Здесь был? Самолично, что ли, явился?

- Именно так. Еще до полудня. Явился с парой своих штабных терьеров и при небольшом конвое, бледный, как покойник. Даже трясся весь.

- Вот это дело… - пробормотал Крейцер, - Оберст по своей воле явился к мейстеру в штаб… Да он охотнее бы голову в ствол гаубицы засунул и шнур дернул. Знать, и верно врут метеосводки, переменилась где-то погода… В «Морриган» заходили?

- А как же. Заперлись всем скопом – мейстер, оберст с его офицерами, лейтенант Хаас… Долго сидели, часа два, пожалуй. Только крики слыхать.

- Спорили?

- Канонада целая, - курьер фыркнул, - Одно слово – офицеры. Как будто генеральские лампасы делили.

- А вышли как? – быстро спросил Дирк.

Курьер взглянул на него с меньшим уважением, видимо, Крейцер считался здесь более влиятельной и важной фигурой, но все же ответил.

- Да как вошли, так и вышли. Обычное дело…

- А оберст, оберст как выглядел?

- Как лягушка надутая, - сказал другой курьер, с повязкой на глазу, - Так, как если б его Папа Римский отправил на следующей неделе парад победы в Париже принимать.

Курьеры засмеялись лающим глухим смехом.

- Значит, довольным ушел?

- Еще каким. И убежал, точно хвост подпалили.

- А мейстер?

- Мейстер… Обыкновенно. Хмыкнул только так, по-особенному, и тоже куда-то собрался. Уж нам не докладывался, куда…

- Видно, мейстер потрафил в чем-то господину оберсту, - задумчиво протянул Крейцер, - Знать бы только, в чем. Давайте-ка найдем поскорее Хааса.

К сожалению, слова курьера оказались пророческими. Хааса они обнаружили в землянке узла связи, неглубокой, усыпанной окурками и пустыми бутылками, заваленной примитивной колченогой мебелью, документами, обрывками шифрограмм, предметами амуниции и сваленным в беспорядке оружием. Дирк с трудом представлял, как в подобной обстановке можно выполнять задачи офицера связи, но Хаас, видимо, использовал землянку исключительно как место для сна. Сам он обнаружился там же – скрючившийся на лежанке, в бессознательном состоянии. Лицо у него истончилось, нос стал еще более костлявым, как клюв немощной ночной птицы, губы посерели до такой степени, что почти не выделялись на фоне сукна.

- Мертвецки пьян, - констатировал Крейцер с брезгливостью, - Этого и следовало ожидать.

Он попытался привести лейтенанта в чувство похлопыванием по щекам и криком, но тот даже глаза не открыл. Мундир люфтмейстера был до невозможности мят и несвеж, и Дирк философски подумал, что наличие обоняния здесь было бы совершенно излишне – наверняка, запах тут стоял отвратительный…

- Брось, - сказал он Крейцеру, - Его теперь не разбудить, хоть на части режь.

- Но он единственный, кто сможет нам поведать о том интересном разговоре между мейстером и оберстом.

- Не единственный.

Некоторое время Крейцер пристально смотрел на Дирка, потом кивнул: