Ностальгия

одов, что по бокам у меня сидят, читать не интересно. Тот, что слева, постоянно деньги свои пересчитывает. Номера счетов вспоминает. И повторяет без конца последовательность обслуживания четырехзарядного лаунчера “Дымка”. Профессионал, мать его. Тот, что справа, Белый, тихо ненавидит Дикого. За то, что командиром группы назначили не его, за то, что Дикий заставляет со мной таскаться вместо того, чтобы просто пристрелить, за то, что опять проиграл ему пари, и теперь от премии за мою душу не достанется ему ни хрена.

Водитель давит на педаль и с визгом покрышек я едва не прикладываюсь физиономией о спинку переднего сиденья. Шикарная смуглокожая женщина улыбается нам обворожительной улыбкой и качая бедрами, уносит через дорогу водопад черных волос. Водитель провожает ее восхищенным взглядом. Он все еще не отошел от очарования этого странного города.

— Сколько смотрю на них, все привыкнуть не могу, — говорит он, извиняясь, — Они тут будто из другого теста.

— Погубят тебя бабы, Треф, — замечает Дикий, смеясь. И снова он мысленно прикасается к своей Марии-Фернанде.

Я отряхиваю с себя липкие мыслишки конвоиров. Господи, неужто каждая женщина чувствует тоже, что и я? Меня передергивает от мысленной вони.

— Глянь-ка, а морпеху не нравится! — гогочет тот, что справа, — А говорят, голубых у имперцев нет.

— Тебя б я отымел с удовольствием, сладкий мой, — говорю ему, причмокивая губами.

Под дружный смех компании Белый бьет меня кулаком в лицо.

— Так веселее, дружок? — спрашивает он ехидно и добавляет еще.

— Хватит, Белый, — не оборачиваясь, говорит Дикий, — Замочить мы его и в Олинде могли.

— А чего, мне понравилось. Горяченький мой. — я сплевываю кровь и хлюпаю разбитым носом, стараясь вдыхать помедленнее.

— Скоро тебе понравится еще больше, — обещает громила, — Герильос любят таких крутых мальчиков, как ты. Сначала ты будешь кончать от счастья и петь им все, что знаешь и не знаешь. А потом они сделают тебе шарф из кишок и подвесят на видном месте, чтобы твои дружки полюбовались. Маникюр тебе сделают — закачаешься! Большие специалисты по ногтям.

Ухмыляюсь упрямо одеревеневшими губами. Хрен тебе я испугаюсь. То есть боюсь-то я аж до дрожи в коленях — видел я, что эти выродки с пленными делают, да виду не показываю. Все равно не поможет. Ощущаю волну похотливого животного удовлетворения, что исходит от Белого. Представляет, гад, как меня ломать будут, и тащится. Красивые женщины на улицах больше не привлекают моего внимания. Теперь я все больше обращаю внимание на тройки голодранцев в шортах и с повязками на руке — революционный патруль. Патрули смотрятся мятым окурком в блюде с морским салатом. Лучше бы меня в развалинах накрыло. “Ну и что я тебе такого сделал?” — спрашиваю я Господа. Тот молчит, естественно, старый приколист. От ожидания чего-то ужасного немеют ноги. Заставляю себя разозлиться. Не получается. Тогда начинаю медленно и глубоко дышать. Не время еще помирать. Джип тормозит во дворе старого административного здания.