Проклятие Шалиона

згу с каждым шагом. Вороны во дворе уже не летали и не кричали. Они расселись на булыжниках мостовой, растерянные и сбитые с толку, как и сам Кэсерил.

Продолжая придерживать Тейдеса за плечо, Кэсерил провел его в ворота Зангра, где теперь появилось множество стражников. Тейдес не протестовал, но выражение его лица не предвещало в будущем ничего хорошего. Принц отказался от перевязки и оставлял на камнях кровавый след.

Внимание Кэсерила привлекли фрейлина Сары и паж, вышедшие из дверей башни Иаса.

– Бегом, бегом! – поторопила женщина мальчика, который с совершенно белым лицом бросился к воротам, чуть не сбив по пути Кэсерила.

– Куда, мальчик? – окликнул его Кэсерил. Паж оглянулся.

– В храм, лорд. Не могу ждать… рейна Сара… рей в беспамятстве! – он повернулся и ринулся прочь. Стражники уставились на него, потом растерянно посмотрели на башню Иаса.

Плечо Тейдеса под рукой Кэсерила обмякло. Сквозь злость в глазах начал проступать испуг, он смущенно оглянулся, словно ища поддержки.

После минутного колебания, не отпуская Тейдеса, Кэсерил повернулся и направился к башне. Он хотел догнать фрейлину и позвал ее, но она уже нырнула в дверь и, похоже, не услышала его, торопливо поднимаясь по лестнице. Войдя внутрь, он заметил, что фрейлина поднялась на третий этаж, к покоям Орико. Кэсерил остановился в центральном коридоре. Показалась рейна Сара в белой накидке; женщина присела перед ней в книксене, затем поспешила дальше.

– Миледи, что случилось? Могу ли я вам помочь?

Она провела рукой по своему испуганному лицу.

– Я даже не знаю, кастиллар. Орико… он читал мне вслух в моей гостиной, пока я вышивала… он иногда так развлекает меня… и вдруг остановился, заморгал и стал тереть глаза, потом сказал, что не видит слов и что в комнате темно. Но темно не было! И тут он упал на пол. Я закричала, позвала моих фрейлин, мы уложили его в постель и послали за врачом в храм.

– Да, мы видели пажа, он бежал со всех ног.

– Хорошо…

– Это удар, по-вашему?

– Не думаю… не знаю. Он немного говорит и может дышать… А что это за шум был там, у конюшен? – она, не дождавшись ответа, рассеянно повернулась и начала подниматься по лестнице.

Тейдес, чье лицо стало свинцово-серым, судорожно облизал губы, но ничего не сказал; Кэсерил развернул его и повел вниз, во двор.

Голос не слушался принца и тогда, когда они уже поднимались к его покоям. Наконец он смог прошептать:

– Не может быть. Дондо говорил, что зверинец – черная магия, рокнарское колдовство, чтобы сделать Орико больным и слабым. Я же видел, что так оно и было!

– Да, рокнарское колдовство, только белая магия – чудо, которое сохраняло рею жизнь. До этих самых пор, – горько заключил Кэсерил.

– Нет… нет… не так. Дондо говорил…

– Дондо ошибался, – Кэсерил немного поколебался, – или же ему просто хотелось заменить рея, который благоволит его брату, на другого, который благоволил бы ему.

Рот Тейдеса приоткрылся, чтобы запротестовать, но из него не вырвалось ни звука. Кэсерил