Хелот из Лангедока

и повел лошадку за собой. Колеса снова загрохотали.

У ворот стояла Имлах -- на щеке пятно от чернил, на плече белый горностай, которого она рассеянно гладила.

-- Здравствуйте, госпожа баронесса, -- произнес Танор, останавливаясь в пяти шагах от нее. -- Благодарю за то, что снизошли к моей просьбе.

-- Мы с вами сейчас не воюем, -- ответила баронесса. -Помогать же соседям -- наш долг.

-- Взгляните на этого маленького дакини, -- сказал Танор. -- Ради него я посмел нарушить ваше уединение. Мы считаем, что он умирает. Имлах склонилась над повозкой.

--Но я не вижу никакого дакини, -- растерянно произнесла она. -- По-моему, он из Народа...

-- Мы тоже так считали, но Фейдельм разговаривала с ним, и Фейдельм нашла, что он чужой в нашем мире. Она велела Отону отпустить его. Мальчик был вместе с тем, кто сейчас гостит в вашем замке.

Имлах выпрямилась, поковыряла пальцем в ухе, потом обтерла руку о подол юбки и задумалась не на шутку. Не смея вторгаться в ее молчание, Танор стоял неподвижно и безмолвствовал. Наконец Имлах спросила:

-- Разве Фейдельм, наделенная Силой, не может исцелить его?

-- Сила Фейдельм оказалась для него губительной. -Странно... -- пробормотала Имлах. -- Ты уверен, что никакие целительные чары еще не касались его?

-- Откуда мне знать, госпожа? Отон велел просить помощи у вас. Он, наверное, знает.

-- Отону-то как раз и неоткуда знать такие вещи. Он просто военный вождь, к тому же не слишком опытный.

-- Есть и более опытный воин, -- совсем тихо проговорил Танор. -- В Народе болтают, будто Лаймерик.- -- произнося запретное имя, он понизил голос еще больше, -- еще жив и полон сил, а из своей мудрости не утратил ничего, напротив, еще и прибавил. Если это так, то он неоценимый помощник.

-- Это так, -- сказала Имлах. --Но я не стану спрашивать у него совета. Нет смысла беспокоить его по пустякам. Я перенесу детеныша на кровать и подумаю, что можно сделать для него. Ты можешь отправляться домой. Скажи Отону, что выполнил свое поручение.

Танор еще раз поклонился и вывел лошадь из замка.

Морган Мэган шел по Лесу, среди высоких деревьев, которые сам сотворил, и душа его была полна печали. Только деревья не обманули его надежд и ожиданий; только они одни и остались верны своему создателю. Все так же шумели их кроны, все тем же покоем веяло от их вековечных стволов. Зачем он только создал этот Народ? Неблагодарные, заносчивые, упрямые существа! Они похожи на самого Моргана в дни его отрочества. И не надо было пытаться исправить ошибку и создавать гномов, чтобы потом загонять их в горы. И совершенно напрасно он создавал великанов. А зачем ему вздумалось добавить ко всему этому сброду еще и драконов -- уму непостижимо. Просто взял в одно прекрасное утро и создал. И поселил их за рекой, которую назвал по имени своей матери -- богини Боанн. Зачем он, спрашивается, дал ни в чем не повинному потоку такое имя? Когда опомнился, было поздно: название уже закрепилось. Морган вздохнул. Так хорошо все начиналось.