Сердце Альтиндора. Дилогия (СИ)

— Никак пронырливому Ищейке опять что-то понадобилось от позабытого всеми Никвора, — проворчал тот, но, сунув обе руки под стол, вытащил из укромного места две мелкие серебряные рюмочки и поставил их рядом с бутылкой.

— Разве я не могу зайти просто так, чтобы навестить старого бумажного червя? — деланно нахмурился Растиф.

— Но ведь не заходишь, — упрекнул его старик. — Вы все появляетесь в этом святилище мудрости, только если у вас возникают вопросы, на которые вы сами не можете найти ответы. А потом снова исчезаете, даже не поблагодарив за помощь.

Никвор был знатным ворчуном — то ли возраст давал о себе знать, то ли на характере сказывался затворнический образ жизни.

— Что значат пустые слова по сравнению с тем уважением, которое мы все испытываем к уважаемому хранителю архива где-то в глубине души? — парировал Растиф, разливая янтарную жидкость по рюмкам.

— Оно находится так глубоко, что даже знаменитому Ищейке ее не отыскать.

Мужчины подняли рюмочки и залпом проглотили их содержимое. Огненная жидкость опалила глотку. Никвор фыркнул, зажмурив мгновенно увлажнившиеся глаза. У Растифа, редко употреблявшего крепкие напитки, перехватило дыхание, и он протяжно засопел.

— Хороша… — прохрипел архивариус, наслаждаясь послевкусием «горлодера». — Ну, давай, вываливай на меня свои проблемы.

— Ничего-то от тебя не скроешь, — усмехнулся Растиф, отставив в сторону рюмку. Традиционный ритуал был исполнен, а большего и не надо. Он пристально посмотрел на раскрасневшегося архивариуса и спросил: — Как ты думаешь, сколько еще в Сандоре осталось Заклинателей?

— Твоими стараниями, думаю, не так уж много, — проворчал Никвор, перекатывая по столу пустую рюмку.

— Не преувеличивай. Я никогда не преследовал ревнителей традиций, если от них не было никакого вреда жителям города.

— Не ты, так другие — какая разница… Заклинателей в столице никогда не было много. Они держатся поближе к местам, где еще можно встретить лесных духов. Так что здесь им делать нечего. Тем более, сейчас, когда Братство объявило на них охоту.

— Но ведь кто-то есть?

— Есть, а как же! Юнцы, возомнившие себя великими Заклинателями, способными обуздать какого-нибудь сильного духа из столичных подземелий. Только все это баловство и игра со смертью.

— Неужели так трудно усмирить или приручить центальского духа? — поинтересовался Растиф.

— Я пока что не встречал ни одного, кому бы это удалось, — усмехнулся Никвор. — С этими тварями очень сложно справиться, а еще труднее уничтожить. Они сильно отличаются от лесных собратьев. Даже Духоборцы в свое время, если у них все в порядке с головой, не осмеливались соваться в подземелья под Сандорой.

— Трудно — не значит невозможно, правда?

Теперь уже Никвор уставился на Растифа с подозрительным прищуром.

— К чему ты клонишь?

На Растифа накатили неприятные воспоминания о минувшей ночи и он, вопреки здравому смыслу, плеснул в свою рюмку вторую порцию.

— А мне? — обиделся Никвор.

— Конечно.

Ищейка наполнил и рюмку архивариуса.

Выпили. Покряхтели. Помолчали.

— Вчера на моих глазах один дух убил двоих прохожих, — решился Растиф. — Сначала я принял его за обычного грабителя, за человека, но потом… — Он судорожно сглотнул. — Потом эта тварь превратилась в тень и едва не прикончила меня самого. Появился какой-то человек и отозвал духа, иначе…

«А не напиться ли сегодня?»

Растиф потянулся за очередной порцией «горлодера».

— Погоди, — остановил его Никвор, накрыв бутыль узкой ладонью. — Ты думаешь, что в Сандоре объявился Заклинатель, которому удалось подчинить своей воле духа из подземелья, и теперь он натравливает его на людей?

— Думаю, что так оно и есть.

— В таком случае это должен быть очень сильный Заклинатель.

— Ты знаешь, кто бы это мог быть? Подозреваю, что их во всем Варголезе осталось не так уж много, а уж в Сандоре — там более.

— Н-нет… не думаю… — как-то неуверенно ответил архивариус.

— Никвор! — с нажимом произнес Растиф. Старик совсем не умел врать.

— Этот человек не сделал бы того, что ты ему приписываешь, — с неохотой ответил архивариус.

— Кто он?

Никвор не ответил, отвел взгляд.

— Я жду! — не унимался Ищейка.

— Поверь мне: это не тот человек, которого ты ищешь. Он сильный Заклинатель, но не полный идиот. Он — Хранитель традиций, а не убийца.

— Кто. Он, — продолжал давить Ищейка.

Никвор молчал.

И это бесило Растифа.

— Ты ведь не хочешь, чтобы о твоем расположении к Изгоям узнали Старшие братья?

Никвор с упреком посмотрел на собеседника. Он в момент как-то обмяк и выглядел теперь совсем старым, разбитым и достойным сожаления.

Растиф понял, что перегнул палку, но отступать не собирался.

— Я жду!

Архивариус опустил глаза и тихо сказал:

— Его зовут Ингус.

Растиф наморщил лоб.

«Хм… Никогда о нем не слышал».

— Кто такой?

Никвор снова замкнулся.

— Говори уж, раз начал, — подбодрил его Ищейка. — Обещаю: если он ни при чем, я не стану его преследовать.

— Я же сказал — он Хранитель традиций, Верховный Заклинатель.

— Ого! И он обитает в Сандоре? Под боком у Братства?!

А еще он хотел крикнуть: «И ты об этом молчал?!», но вовремя сдержался. Архивариус и без того выглядел жалко.

— Раньше он странствовал по Варголезу, а теперь стал слишком стар. К тому же… что-то удерживает его в столице.

— Где мне его найти?

— Не знаю, — пожал плечами архивариус.

— Никвор!

— Я на самом деле не знаю! — взмолился тот. — Я слышал, что у него в Сандоре есть надежное убежище. Но где именно — мне не ведомо.

Одного взгляда на Никвора было достаточно, чтобы понять: он не лжет.

«Что ж, бывало и хуже. А так- хоть что-то. Птичка тоже по зернышку клюет».

Растиф поднялся из-за стола.

— Не обижайся, старик. И не беспокойся: о нашем разговоре никто не узнает.

И он направился между шкафов, заполненных пахнущими древностью рукописями, к выходу.

— Растиф! — окликнул его Никвор.

— Да? — обернулся Ищейка.

— Я тут подумал… Если по городу ходит Заклинатель, натравливающий на людей усмиренного духа, об этом следует знать Ингусу. Поговори с ним, думаю, он тебе поможет.

— Обязательно поговорю… когда найду его.

— Ты ведь знаешь Кайсела — нищего, сидящего у Железных ворот? — спросил вдруг Никвор.

— Ну… не так, чтобы очень… — удивился Растиф: что за странный вопрос?

Архивариус щелкнул большим пальцем, и в сторону Ищейки полетело что-то небольшое, сверкающее при свете ламп Ковенкона, висевших под потолком. Растиф ловко поймал предмет.

Монета в один фор. Правда, порченная: какой-то умник вырезал из нее небольшой сегмент.

— Передай ее Кайселу и скажи, что хочешь встретиться с Хранителем традиций. Возможно, из этого что-то получится.

Растиф пристально посмотрел на архивариуса.

«Должно быть, порвать с прошлым не так-то просто».

— Спасибо, старик, — сказал он, сжав монету в кулаке.

Ищейка покинул архив, а Никвор тяжело вздохнул и налил себе еще немного «горлодера»…

Растиф не был лично знаком с Кайселом, хотя видел его каждый день, когда направлялся в Прайю или шел обратно. И даже временами бросал ему завалявшийся медяк. Ошибиться он не мог: у Железных ворот на протяжении, по крайней мере, последних десяти лет сбором милостыни занимался один единственный попрошайка. Ничего удивительного: у нищих строгая иерархия, а непослушание карается изгнанием из общины, что равносильно смерти.

Кайсел — оборванец лет сорока — сидел у самых ворот, изображая полное смирение и не смея поднять глаз. Перед ним на земле стояла деревянная чашка, в которую доброхоты бросали мелочь. Их было немного, но все же. Однако Растиф не мог припомнить случая, чтобы в этой чашке лежало больше одной монеты: негоже подающим знать, насколько удачным был день у попрошайки.