Сердце Альтиндора. Дилогия (СИ)

— А теперь, значит, ты пришел за мной, — старик криво усмехнулся.

— Пока что я хочу задать тебе пару вопросов. И если ты виновен, даже тебе не удастся уйти от справедливого возмездия.

— В таком случае должен тебя разочаровать: я не стану отвечать на твои вопросы. Уходи и больше не ищи со мною встречи, если тебе дорога жизнь.

— Ошибаешься, старик, — процедил сквозь зубы Растиф. — Я не уйду, пока не услышу то, ради чего сюда пришел.

— В таком случае ты рискуешь остаться здесь навсегда, — проскрежетал Хранитель традиций.

— Ты смеешь мне угрожать?! — взъярился Ищейка и с вызовом сделал шаг вперед. — Скажи, кто может мне помешать свернуть твою цыплячью шейку?

— Они, — спокойно ответил Заклинатель и указал правой рукой на девушку, а левой — на чучело в балахоне.

В то же мгновение красотка развернулась и посмотрела Растифу в глаза. Ищейка почувствовал головокружение и слабость, пространство поплыло перед глазами, его пошатнуло, и Растифу пришлось вытянуть руки в стороны в поисках опоры. Когда он снова посмотрел на девушку, ее уже не было у жаровни. Каким-то неведомым образом она оказалась за его спиной и положила руки ему на плечи. Тот час же Растиф ощутил жуткий холод, быстро распространявшийся от тонких девичьих пальцев. Он скосил взгляд и увидел…

Нет, это не были руки человека. Тонкие длинные пальцы были водянисто-прозрачными. Ищейка из последних сил обернулся и увидел ЕЕ.

«Водяная госпожа собственной персоной».

Раньше, до прихода варголов, такие, как она, обитали практически в каждом водоеме. Людям они обычно являлись в образе прекрасной девы, хотя, благодаря своим способностям, могли принимать любой облик. Они не были ни злыми, ни добрыми, легко могли утопить человека, опрометчиво приблизившегося к воде, не спросив перед этим разрешения у Госпожи. Вместе с тем их было очень легко задобрить, бросив в водоем букетик цветов или кусочек яркой материи.

Но с тех пор, как появились пришлые и установили свои порядки, водоемы опустели, а обитавшие в них духи стали по большому счету персонажами легенд и сказаний. Так что Растифу прежде не доводилось встречаться с Госпожой.

И первая встреча могла стать последней.

Чувствуя, как холод от рук Госпожи распространяется вниз по телу, он рванулся всем телом вперед, не устоял на ногах, упал, потянулся к голенищу и закоченевшими пальцами вытащил нож.

Но тут же его запястье обвил тонкий, но чрезвычайно прочный корень. Удавка глубоко впилась в кожу, вздулись вены, затрещали кости. Растиф выронил нож, повернул голову, чтобы взглянуть на того, кто причинил ему нестерпимую боль.

Это было то самое чучело в балахоне. Однако теперь из рукавов и из-под капюшона вырывались длинные корни, один из которых продолжал сжимать запястье Ищейки, другой обвился вокруг его шеи, а третий, извиваясь, угрожающе завис над его головой, метя игольно-острым концом в глаз. Одно неверное движение, и корень тут же вонзится в мозг.

«А это, должно быть, Лесной дядька», — мелькнуло в затуманенном сознании Растифа.

В отличие от водяных духов, лесных еще можно было встретить в непроходимых чащах левобережья. С тех пор, как Священные рощи пришли в запустение, а то и вовсе были вырублены, они в большинстве своем исчезли. Уцелевшие же одичали и мелко мстили людям за причиняемые неудобства. Их жертвами были чаще всего лесорубы, охотники, случайные путники, решившие сократить путь и свернувшие в лесную гущу. Духи могли завлечь в болото или ловчую яму, могли днями водить по кругу. Но, в отличие от сородичей из Кудомского леса, сами не нападали.

Дядька был одним из таких духов — ревнивый хранитель леса и, в общем-то, его хозяин.

Но что они делали в Сандоре, вдали от своих стихий?! Как Хранителю традиций удалось заманить в столицу столь сильных и независимых духов и провести их мимо Деревянных стражей, стоявших у всех городских ворот? И еще: нет ли среди слуг старого Заклинателя Тени, убивавшей по воле хозяина мирных жителей Сандоры?

— Отпустите его, — сквозь плотную пелену донесся до него голос Ингуса.

Марево перед глазами и туман в голове мгновенно рассеялись, корни, оставив на коже красные полосы, ослабили хватку и исчезли под плотным балахоном.

— Я стар и слаб, но не беспомощен, запомни это, — прокряхтел Хранитель. — А теперь уходи.

Растиф поднялся с пола. Второй раз за минувшие сутки ему грубо указали на его несостоятельность.

«Сам виноват. Нужно было иначе вести беседу».

— По городу бродит неизвестный и натравливает на людей прирученного духа, — упавшим голосом проговорил Ищейка. Это был его последний шанс. — Уже погибло несколько человек.

Ингус выдержал внушительную паузу и спросил:

— Ты думаешь это я?

— Я не знаю, — честно признался Ищейка. Теперь, «познакомившись» с Лесным дядькой и Водяной госпожой, он ни в чем не был уверен.

Случайно посмотрев на кота, свернувшегося клубком на коленях старца, он наткнулся на пронзительный взгляд горящих желтых глаз.

«Еще один».

Словно в подтверждение его мыслей изо рта хищника выскользнул, затрепетал и тут же скрылся тонкий раздвоенный язычок.

— В таком случае, ты напрасно сюда пришел: это не я. — Ингус приподнял плед, и Растиф увидел две округлые культи на месте ног. — Я уже два года не выходил в город.

«Почему Никвор об этом не сказал? Разговор с Хранителем традиций мог бы пойти совсем иначе».

— Извини, я не знал… Может быть, подскажешь, кто это мог быть? Думаю, в городе немного Изго… Заклинателей, способных подчинить сильного духа.

— Скажу больше: такой в Сандоре лишь один — это я. Стараниями Братства в Варголезе уже почти не осталось Заклинателей, способных повелевать духами леса. Возможно, ты ошибаешься или твои хозяева намеренно ввели тебя в заблуждение.

— Нет, старик. Я сам видел этого духа прошлой ночью. Тварь, то принимающая человеческий облик, то становящаяся бесплотной, похожей на тень. А еще я заметил, что у нее горящие красные глаза.

— Вот как… — задумался Ингус. — Если бы ты лучше изучал наши традиции, то знал бы, что у лесных духов не бывает красных глаз. Возможно, это порождение Центалы, но я с ними плохо знаком. И я не знаю человека, которому удалось бы приручить тварь из сандорских подземелий. Ты не там роешь землю, Ищейка.

— Что мне делать? — беспомощно пробормотал Растиф.

— Не знаю. Ищи.

— Я найду его, рано или поздно. Но пока я буду его искать, возможно, погибнут новые люди. К тому же я понятия не имею, как одолеть эту… Тень.

— Тут я тебе не помощник…

Растиф, понуро свесив голову, повернулся к выходу.

— Хотя… — донесся до него голос Хранителя традиций. — Есть один… предмет, способный обезвредить любого духа.

Ищейка резко обернулся лицом к Ингусу.

— Говори!

— Говорить особо нечего. Изумрудная улитка — слышал? Нет? Неудивительно. Ее создали те, кого мы называем пимперианцами. Изумрудная улитка не уничтожает духов, она их поглощает. И я знаю, где она находится. Но добыть ее будет непросто. Путь к заветному месту преграждают сильные и коварные порождения Центалы. Многие уже пытались до нее добраться, но безуспешно. Я сам несколько раз ходил за ней. Последняя попытка закончилась тем, что я лишился обеих ног…

— Зачем ты рассказываешь мне об этом? — поморщился Растиф. — Если даже тебе это не удалось…

— Ты нетерпелив и невежлив, — упрекнул его Ингус. — Сначала выслушай, а уж потом делай выводы.

— Извини. Рассказывай дальше.

Хранитель сердито покачал головой, но продолжил.

— Про Изумрудную улитку ты не слыхал. Но, наверняка, знаешь кое-что о хенионе.

Растиф кивнул. Так назывался желтый кристалл, благодаря которому уцелела Сандора. Вблизи хениона цанхи становились беспомощными. И чем выше над землей этот кристалл, тем дальше распространялось его воздействие. Великие мастера установили хенион на вершине обелиска так, что ни один цанхи не мог творить чары в пределах столицы.

— Предателям удалось разрушить обелиск, — говорил между тем Ингус, — хенион упал на землю и разбился на три части. Один осколок установили на шпиле королевского дворца. Судьба второго мне неизвестна. А третий хранится в Прайе. Принеси мне его, и я скажу, где искать Изумрудную улитку…