Сердце Альтиндора. Дилогия (СИ)

Я случайно встретился взглядом с одной из фигур, стоявших у портала. Меня поразило выражение лица этого человека — суровое и осуждающее.

Барельеф создали настоящие мастера своего дела — так точно передать мимику.

Смотрит на меня, словно живой…

Фигура мужчины, закутанного в складчатый балахон, шевельнулась.

Екнуло сердце. Я замер, уставившись на барельеф.

Показалось?

Я встряхнул головой.

Точно, показалось. Должно быть, это игра света и моего воображения.

Нет, нет, нет! Вот она снова зашевелилась…

В предчувствии неприятностей я сделал шаг назад.

Рука фигуры отделилась от барельефа, став полностью трехмерной, и указала на меня прямым перстом.

Кому?!

Духам, влекомым к обелиску! Пятеро из них пришли в движение. Утратив окаменелость, они поочередно оторвались от барельефа и, оглашая зал диким воем и истерическим хохотом, бросились за мной в погоню.

Да, я не стал дожидаться, пока они полностью оживут. Поэтому, взяв своевременный старт, я выиграл у чудовищ метров двадцать.

Их было пятеро — кошмары во плоти. Тощий, похожий на корявую ветвь, с торчащими во все стороны волосами и длинными когтями на тоненьких ручонках. Круглый как шар с большими выпученными глазами и крупным ртом, усаженным мелкими зубками. Голый череп какого-то хищника, в глазницах которого горели два желтых огонька. Аморфная масса, постоянно меняющая облик и традиционное — на вид — привидение.

Забавная компашка. И смертельно опасная.

Кодла безумных духов настигла меня на середине зала, спикировала сверху — я едва успел пригнуться, — всей стайкой прошла над моей головой и тут же распалась, разлетевшись в разные стороны.

Череп, обернувшись тварью, похожей на крылатую собаку, приземлился между мной и шахтой. Коснувшись пола, псина увеличилась в размерах до немецкого дога, но при этом утратила крылья. Впрочем, вряд ли меня это могло обнадежить. Чудовище было ужасно и омерзительно. На нем не было ни единого клочка шерсти, а кожа — такое впечатление, словно ее старательно поливали кислотой. Тело монстра покрывали страшные язвы, изо рта обильно текла тягучая слюна, а выпученные глаза горели желтым огнем.

Остальные, продолжая оглашать помещение несмолкаемым хохотом, пролетели по залу и один за другим умчались в сторону проема, скрывшись в темноте.

Сначала я хотел бежать к шахте, но теперь на пути возникла тварь, предостерегающе скалящая клыки. Зал можно было покинуть через проем слева, однако именно труда улетели четыре духа, от которых можно было ожидать, чего угодно.

И это еще не все.

Когда я остановился, лихорадочно соображая, как быть дальше, и случайно обернулся, то заметил, что каменная фигура, натравившая на меня духов, исчезла с барельефа, оставив на нем неглубокую выемку.

Твою же…

Гадая, куда он мог деться, я вернулся в исходное положение, и увидел пропажу прямо перед собой.

От неожиданности сердце гулко стукнуло о грудную клетку, а из горла вырвалось невольное: «Ох!»

Он так и остался человеком, только теперь не из камня, а воплоти. Он был высокого роста, просторные одеяния скрывали его фигуру, а капюшон на голове — лицо. Единственным участком открытого тела были кисти рук, которые он тянул к моему горлу.

Я моментально отбил его руки светильником, а на противоходе ударил мечом по шее. Ударил не особо сильно, но его голова вместе с капюшоном отделилась от тела и, упав на пол, гулко подпрыгнула раз, другой… После третьего отскока пола достиг черный сгусток — субстанция, похожая на ту, что я видел однажды в центальской пустыне, когда сражался с многоножкой. Образовавшаяся лужица затрепетала, и, тронувшись с места, заползла под балахон стоявшего передо мной человека. Его руки рванули с плеч балахон, осыпавшееся на пол прахом, и оказалось, что тела не существовало, как такового. Вместо него под балахоном клубилось облачко черного дыма. Разглядеть я его не успел, так как оно стремительно рвануло под потолок и вернулось обратно крылатой тварью, похожей на ту, что я расстрелял в пустыне.

Тогда у меня была автоматическая винтовка, а сейчас…

Сейчас я мог рассчитывать только на свои ноги.

И я побежал в сторону чернеющего проема.

Монстр, похожий на дога, бросился мне наперерез. Бегать с таким на перегонки по прямой было бесполезно. И если бы не возникший на его пути завал из каменных и мраморных глыб, он настиг бы меня в пару прыжков. Пес бросился в обход, подарив мне секунду-две драгоценного времени, а я поднажал еще немного, надеясь, что успею добраться до коридора раньше, чем мой преследователь. А вот крылатая тварь пролетела над преградой беспрепятственно. Лишь в последний момент мне удалось уклониться от клацнувших челюстей, метнувшись в сторону, за колонну. Пока крылатое существо закладывало вираж, а псина выходила на финишную прямую, я ворвался в коридор и, не останавливаясь, перехватил в руку со светильником меч, а потом бросил через плечо сломанную Иглу «Терновый куст».

Больше никакой магии у меня не было.

Но и этого на первое время оказалось достаточно. Преследовавшая меня собака с ходу влетела в мгновенно заполнивший пространство коридора прочными шипастыми ветвями «Куст», запуталась заскулила, заклацала клыками, пытаясь перекусить тянущиеся к ней побеги.

Обернувшись на бегу, я понял, что в ближайшие несколько минут со стороны зала никто не появится, и остановился, чтобы отдышаться — этот рывок в коридор отнял у меня слишком много сил. Уперев кулаки в коленки, я тяжело дышал и злорадно наблюдал за тщетными попытками чудовища прорваться в коридор.

— Выкуси! — адресовал я ей неприличный жест — насколько это было возможно с обеими занятыми руками.

Но моя радость оказалось преждевременной.

Крылатая тварь трансформировалась налету и — к моему величайшему сожалению — беспрепятственно прошла сквозь ветви «Куста» жужжащим пчелиным роем. Уже в коридоре он коснулся пола, сложился в человеческий силуэт, и знакомая мне по барельефу фигура шагнула в мою сторону.

Так и не успев отдохнуть, я снова обратился в бег.

Длинный прямой коридор был сильно захламлен битым камнем. Поэтому мне пришлось перепрыгивать через чередующиеся препятствия, обегать непреодолимые, подныривать под навалившиеся на стены каменные балки и обломки плит. Так и бежал — в одной руке светильник, в другой — меч. Неудобно, но ни с тем, ни с другим мне не хотелось расставаться. Временами я оборачивался, чтобы убедиться в том, что мой преследователь не отстает, хотя и движется не спеша. Чтобы преодолеть препятствие, ему не нужно было прилагать особых усилий. Приподнимая руки, он с легкостью перелетал нагромождения камней, а сквозь дыры в завалах протекал черным дымом.

И я все отчетливее понимал, что рано или поздно он меня настигнет.

Путь преградило выросшее до самого потолка нагромождение камней и просочившегося сквозь трещины песка. Лишь узкая щель между полом и удерживавшей тонны каменных обломков плиты с потолка соединяла коридор с соседним помещением. Эта плита проломила боковую стену и лежала теперь на крохотном выступе, держась лишь на честном слове. Едва прикоснувшись к ней, я услышал пугающий треск.

Нет, только не туда…

Я заметался из стороны в сторону, пытаясь найти более подходящее решение.

Человек в балахоне был уже совсем близко.

Я обреченно посмотрел на единственный путь из коридора…

Если вся эта масса рухнет, от меня мокрого места не останется.

Но другого выхода у меня все равно не было. Сотрясаясь от страха всем телом, я распластался по полу и полез под плиту, сгребая мечом в сторону усыпавшие пол камни. Я отчетливо слышал, как трещала плита над моей головой и умолял ее потерпеть еще немного.

Извиваясь как уж, я выскочил из-под завала, как пробка из бутылки и, обернувшись на пройденный путь, поежился, еще раз представив, что было бы, если бы вся эта масса рухнула на меня.

После чего бегло окинул взглядом помещение, в которое попал.