Братья по оружию. Танец отражений. Память

Он ужасно расстроился, когда вновь увидел ее с короткой стрижкой. Но, что ни говори, она смогла поднять его и заставить двигаться. Женщина гаркала, как сержант на строевой подготовке, но он пошел, даже сам, без ее помощи. Она вывела его из палаты туда, где короткий коридор заканчивался дверью, потом отвела обратно.

Они как раз начали второй круг, когда дверь с шипением отъехала в сторону и оттуда вышла доктор Дюрона с конским хвостом. Он уставился на стоящую рядом стриженую особу и чуть не расплакался.

«Это нечестно! Вы меня совсем запутали!»

Доктор Дюрона подошла к доктору Дюрона. Он моргнул и вгляделся в вышитые на кармашках имена. Стриженая была «Д-р А. Дюрона». Хвостатая – «Д-р Р. Дюрона».

– Привет, Астра, как он? – спросила доктор Р.

Доктор А. ответила:

– Не так уж плохо. Но я совсем измотала его этой терапией.

– Похоже… – Доктор Р. вовремя подхватила его, иначе бы он рухнул. Губы не слушались, и вместо слов получался сдавленный стон. – По-моему, ты перестаралась.

– Ничуть, – ответила доктор А., подхватывая его с другой стороны. – Но, похоже, восстановление умственных способностей у него задерживается. Это плохо. На нас давят. Лилли начинает терять терпение. Если в самое ближайшее время он не начнет соображать, нам он ни к чему.

– Лилли никогда не теряет терпения, – укоризненно сказала доктор Р.

– А сейчас теряет.

– А умственные способности вообще-то восстановятся? – Доктор Р. помогла ему улечься в постель.

– Кто знает? Физические Вербена нам гарантировала. Великолепная работа. Мозг электрически активен, так что…

– Да, но не так-то быстро, – прозвучал от двери теплый жизнерадостный голос. – Что вы такое сотворили с моим пациентом?

Это была доктор Дюрона. Опять. Ее длинные мягкие волосы, совершенно черные, были собраны сзади. Пока она, улыбаясь, шла к ним, он прочел на кармашке «Доктор В. Дюрона». Его Дюрона. Он даже застонал от облегчения. Большего смятения просто не вынести, эта боль сильнее, чем физическая. Похоже, с нервами у него совсем плохо. Состояние, как во время ночного кошмара – только кошмары омерзительнее. Кровь, куски тел. А тут просто женщина в зеленом стоит и спорит сама с собой.

– Все физиотерапевты – садисты, – пошутила доктор А.

А, теперь понятно…

– Возвращайся помучить его попозже, – посоветовала доктор Р., – но осторожно.

– Какова максимально допустимая нагрузка? – Доктор А. была внимательна и серьезна. Склонив голову, она делала заметки в истории болезни. – Видишь ли, сверху поступают настойчивые запросы.

– Знаю. Физиотерапия не чаще чем раз в четыре часа. Пока. Пульс не должен быть выше ста сорока.

– Так много?

– Неизбежные последствия того, что сердце у него все еще маловато.

– Бу сде, лапочка. – Доктор А. захлопнула историю болезни и кинула ее доктору В., а потом ушла. Доктор Р. выпорхнула следом.

Его доктор Дюрона, доктор В., подошла к постели, улыбнулась и отвела волосы у него со лба.

– Тебе уже скоро пора стричься. А на проплешинах начинают расти новые волосы. Это очень хороший признак. Раз на голове столько происходит, то и внутри нее, наверное, тоже что-то меняется, а?

Да, если считать припадки истерии… Из глаза выкатилась слезинка. Она провела пальцем по влажному следу и вздохнула тревожно-сочувственно. Почему-то его это вдруг смутило.

«Я не… я не… я не мутант».

Она наклонилась поближе:

– Как ваше имя?

Он хотел заговорить. Язык не слушался. Он знал слова, но никак не мог их воспроизвести.

– Фш… мм… К фш ммя?

– Ты повторил за мной? – обрадовалась она. – Уже неплохое начало…

– Нн! К фш-ш м-мя? – Он ткнул пальцем в кармашек халата, надеясь, что она не подумает, будто он пытается ее лапать.

– Что? Ты спрашиваешь, как меня зовут?

– Гх! Гх!

– Доктор Дюрона.

Он застонал, закатывая глаза.

– А мое имя – Вербена.

Облегченно вздохнув, он упал на подушку. Вербена. Славное имя. Ему хотелось сказать Вербене, что у нее славное имя. Ой, а если их всех зовут Вербенами… нет, ту, ну, которая как сержант, назвали Астрой. Все в порядке. Он может, если понадобится, выбрать из стада свою доктор-Дюрону – она особенная. Он прикоснулся дрожащей рукой к ее губам, потом к своим, но Вербена не поняла намека и не поцеловала его.

Неохотно, просто потому, что не было сил ее удерживать, он позволил Вербене уйти. Может, тот поцелуй ему приснился? А может, ему вообще все это снится?

После ее ухода прошло, похоже, немало времени, но ради разнообразия он не задремал, а лежал, охваченный бессвязными тревожными мыслями. В потоке мыслей кружился странный мусор: то какой-то образ, то что-то вроде воспоминания, но стоило ему сосредоточиться на этом, как поток мыслей замерзал и поднималась волна паники. Ну, так. Надо занять себя чем-то другим и наблюдать за мыслями исподтишка. В том, что он знает, есть его отражение. Надо попытаться расследовать, кто же он все-таки такой. «Если не можешь делать то, что хочешь, делай то, что можешь». И если нельзя ответить на вопрос, кто он такой, надо попробовать выяснить, где он. Нашлепки с датчиками исчезли – за ним больше не наблюдали так тщательно, как прежде.

Было очень тихо. Он соскользнул с кровати и направился к двери. При его приближении дверь отъехала в сторону и он увидел короткий коридор, по-ночному тускло освещенный лампами на уровне пола.

В коридор выходили двери еще трех палат. Ни в одной не оказалось окон. Пациентов тоже не оказалось. Крошечный кабинет врача – или пост дежурной сестры – был пуст… Нет. На столике рядом с включенным коммом дымилась чашка какого-то напитка. Значит, дежурная скоро вернется. Он быстро проскользнул мимо и проверил дверь в конце коридора. И эта дверь тоже открылась автоматически.

Еще один короткий коридор. Две прекрасно оборудованные операционные. Обе отключены, стерилизованы, по-ночному молчаливы. И без окон. Пара кладовок, одна запертая, другая – нет. Две запертые стеклянные двери лабораторий: сквозь одну смутно виднеются ряды клеток для подопытных животных. Все заставлено медицинским и биохимическим оборудованием. Оборудования гораздо больше, чем может понадобиться лечебному учреждению. Несомненно, исследовательский центр.

«Откуда я знаю, что?..» Нет. Не надо задавать вопросов. Просто двигайся. В конце коридора – лифтовая шахта. Туда.

Все тело ныло, дышать было тяжело, но надо воспользоваться шансом.

«Давай, давай, давай».

Где бы он ни находился, это – самый нижний этаж. Пол лифтовой шахты – здесь, прямо у его ног. Шахта уходила вверх в темноту, разбиваемую табличками с надписями Т-3, Т-2, Т-1. Поле отключено, низенькая дверца и не думает открываться автоматически. Открыв дверь вручную, он задумался над дальнейшими возможностями. Можно включить поле, но это рискованно – где-то на пульте немедленно загорится сигнальная лампочка (почему он так четко это себе представляет?). Или можно взобраться на первую перекладину.

При первой же попытке у него потемнело в глазах. Он включил поле.

Плавно поднявшись до уровня Т-1, он вышел из шахты. У крошечной площадки была дверь, прочная и сплошная. Дверь открылась и тут же закрылась у него за спиной. Осмотрев то, что оказалось самым обыкновенным чуланом, он повернул обратно. Дверь исчезла, слившись со стеной.

Понадобилась целая минута испуганного исследования, чтобы убедиться в том, что он не ошибся. Дверь маскировалась под стену. И он только что сам себя запер. Он отчаянно заколотил по стене, но дверь отказывалась выпустить его. Босые ноги мерзли на гладком цементном полу, голова кружилась, усталость накатывала волнами. Ему так хотелось вернуться в постель. «Тебе это так надо только потому, что не получается. Из упрямства. Иди вперед». Тяжело опираясь на всякий хлам, он добрался до второй двери. Когда дверь захлопнулась у него за спиной, выяснилось, что и она открывается только с одной стороны.

«Иди вперед».