Солдат не спрашивай

— Случилось так, что меня попросили рассмотреть просьбу о помощи, поступившую от одной группы…

Он остановился и положил письмо обратно, при этом подняв голову и посмотрев на меня.

— От группы вроде шахтеров Коби? — поинтересовался я. — Да уж не сами ли это шахтеры?

— Нет, — ответил он. — Не шахтеры.

Какое-то мгновение он стоял молча, затем, обогнув стол, подошел ко мне и протянул руку.

— Как я понимаю, вы собираетесь уезжать.

— Что? — удивился я.

— Разве меня неверно информировали? — Глаза Брайта буквально прожигали меня насквозь. — Я слышал, что вы уже собираетесь на космолет, отлетающий сегодня вечером на Землю. И как я понял, у вас уже есть билет на этот рейс.

— Как же… конечно. — По тону его голоса мне стало ясно, чего он добивается, — Я просто забыл. Да, уже уезжаю.

— Желаю приятного путешествия, — произнес Брайт. — Я рад, что мы смогли прийти к дружественному взаимопониманию. Можете рассчитывать на нас в будущем. И, в свою очередь, мы будем рассчитывать на вас.

— Пожалуйста, — ответил я. — И чем скорее — тем лучше.

— Это произойдет достаточно скоро, — заверил меня Брайт.

Мы еще раз попрощались друг с другом, и я отправился в свой отель. Там я обнаружил, что все мои вещи уже упакованы и, как и сказал Брайт, на мое имя приобретен билет на космолет, этим вечером отправляющийся на Землю. Джэймтона нигде не было видно.

Пятью часами позже я снова очутился меж звезд, на корабле, направляющемся к Земле.

А пятью неделями позже Голубой фронт на Сент-Мари благодаря помощи оружием и людьми, присланной с Гармонии и Ассоциации, поднял короткое, но кровавое восстание. Законное правительство было свергнуто, и его сменили лидеры Голубого фронта.

Глава 20

На этот раз я не просил Пирса Лифа о встрече. Он послал за мной сам. И когда я проходил через зал Гильдии и затем поднимался вверх по трубе лифта к его офису, многие члены Гильдии провожали меня пристальными взглядами. Ибо за те три года, что прошли с момента захвата лидерами Голубого фронта власти на Сент-Мари, многое для меня изменилось, и я, в свою очередь, изменился тоже.

Поэтому Пирс Лиф и решил встретиться со мной. И именно это заставляло сейчас моих коллег оборачиваться, когда я проходил мимо. Ибо за эти три года мое понимание людей и событий достигло такой глубины, что теперь, вспоминая встречу со старейшим Брайтом два года назад, я понимал, что тогда был просто новорожденным младенцем.

Мне вспомнился мой первый сон о том, как я с мечом в руке направлялся на встречу под проливным дождем. Тогда я в первый раз ощутил притягательность мести, сейчас же это чувство стало гораздо сильнее — сильнее, чем потребность в еде, питье или любви или даже чем желание жить.

Дураки те, кто считает, что максимум удовольствия человеческой душе могут доставить богатство, женщины, крепкие напитки или наркотики. Все это ничто по сравнению с той величайшей силой, которая полностью захватывает человека, все его надежды, страхи, мечты — и тем не менее требует еще большего.

Владение собой — использование себя как орудия в своих же собственных руках — и, таким образом, созидание или разрушение чего-то, чего никто другой не мог ни построить, ни разрушить, — именно это и есть величайшее удовольствие, известное человеку! Тому, кто когда-нибудь держал резец в руке и выпускал на свободу ангела, заточенного в куске мрамора, или тому, кто ощущал тяжесть меча в руке и оставлял неприкаянной душу, которая всего лишь за мгновение до этого обитала в теле смертельного врага, — именно им двоим одинаково предоставлялась возможность отведать той удивительной пищи, что предназначалась лишь для демонов или богов.

И наконец это снизошло и на меня спустя два года и даже чуть более.

Мне снилось, что в руке, простертой над шестнадцатью мирами, я держу молнии и управляю ими так, как мне того хочется. Я отчетливо ощущал, как превосходно справляюсь с этим. Наконец-то я познал свои возможности. Мне стало ясно, что в перспективе означает неурожай зерна на Фрайлянде для тех, кто хочет, но не может заплатить за профессиональное обучение на Кассиде. Я разобрался в поступках таких людей, как, например, Уильям Сетанский, Проджект Блэйн с Венеры или Сэйона с Экзотских миров. Именно они определяли ход событий меж звезд. А я уже заранее знал их возможные результаты. И оказывался там, где вскоре следовало ждать новостей. Я первым сообщал о них, когда все еще только начиналось. Поэтому мои коллеги по Гильдии решили, что я наполовину дьявол, наполовину провидец.

Но меня это совершенно не интересовало. Меня волновало лишь тайное удовольствие, получаемое от ждущей своего часа мести. Чувство зажатого в руке не видимого никому меча — моего орудия разрушения!

Теперь у меня не оставалось сомнений, почему я никогда не любил Матиаса — он насквозь видел меня, — и с момента его смерти мне словно передалась по наследству его антивера, правда, она обрела такую силу, какую он никогда бы даже представить себе не смог.

Итак, я направился в офис Пирса Лифа. Он стоял у двери, ожидая меня. Наверное, снизу его предупредили, что я поднимаюсь. Он сжал мою руку и, задержав ее в своей, провел меня в кабинет, захлопнув за нами дверь. Мы уселись не около его стола, а на диван, стоящий в стороне, рядом с огромным креслом. Я невольно обратил внимание на его пальцы, когда он наполнял бокалы, — они заметно похудели, да и сам он постарел.

— Ты слышал, Там? — спросил он без всякого предисловия, — Умер Морган Чу Томпсон.

— Да, слышал, — ответил я. — И теперь одно из мест в Совете вакантно.

— Да. — Он отпил глоток из своего бокала и поставил его на ручку кресла. Затем устало провел по лицу ладонью, — Морган был моим давним другом.

— Я знаю, вам, должно быть, весьма тяжело, — произнес я, хотя не испытывал ни малейшего сочувствия.

— Мы были одногодками… — Он замолчал и устало улыбнулся мне. — Наверное, ты ждешь, что я поддержу тебя в твоем стремлении занять освободившееся место?

— Думаю, члены Гильдии сочли бы несколько странным, если бы вы не сделали этого, учитывая то, как за последнее время складывались обстоятельства.

Он кивнул головой, но в то же время, казалось, едва слышал то, что я говорю. Он снова взял бокал и отпил из него без всякого удовольствия.

— Почти три года назад, — заговорил он, — ты пришел сюда, чтобы увидеться со мной, и тогда ты кое-что предсказал. Помнишь?

Я улыбнулся.

— Конечно, едва ли ты забыл об этом, — кивнул он. — Что ж, Там… — Он сделал паузу и тяжело вздохнул. Казалось, ему очень трудно начать этот разговор. Но я уже был достаточно опытен и обладал теперь всем необходимым, в том числе и терпением, — У нас было достаточно времени, чтобы посмотреть, как развернутся события, и, похоже, ты оказался прав, но в то же время и не прав.

— Не прав? — повторил я.

— Ну да, — произнес он. — По твоим словам, именно Экзотские миры собирались уничтожить культуру квакеров на Гармонии и Ассоциации. Но посмотри-ка, что произошло с тех пор.

— О? И что же? — спросил я, — Например?

— Сейчас, — начал он, — уже почти все понимают, что именно фанатизм квакеров — случаи беспричинной жестокости вроде той бойни, в которой погиб твой зять три года назад на Новой Земле, — являлся основной причиной негативного отношения к ним на других мирах. Они могли вообще утратить возможность предоставлять своих солдат в качестве наемников. Но любому, даже слепому, было ясно как день, что они — квакеры — сами виноваты в том, как к ним относятся. И Экзотские миры тут ни при чем.

— Согласен, — кивнул я головой.

— Ну конечно же. — Он снова отпил из своего бокала, на этот раз уже с большим удовольствием, — Думаю, поэтому я и засомневался, когда ты предсказал, что экзоты собираются разделаться с квакерами. Это прозвучало как-то очень уж странно. Но затем оказалось, что именно войска квакеров и поставляемое ими вооружение поддерживали революцию Голубого фронта на Сент-Мари — можно сказать, на заднем дворе экзотов, у солнц Проциона. И должен признать: похоже, между квакерами и экзотами все-таки что-то происходило. — Он смолк и посмотрел на меня.