Ностальгия

иемник. В качестве небольшого послабления не ставлю Крамера головным. Больше я для него сделать ничего не могу.

— Внимание, отделение! — передаю я, стараясь говорить равнодушно и уверенно, — Лось-один хочет, чтобы мы вернулись до темноты. Увеличить мощность усилителей на одно деление. Ускорить темп! Шире шаг!

“Мать твою…” — злобно шипят мои лоси, налегая на стволы. Если телепатия реально существует, взводного сейчас вывернет наизнанку. Вместе со мной.

“Чох— чох”. “Чох-чох”. “Чох-чох”. Мы прем напролом, словно маленькие танки. Преодолевая боль в натруженных ногах, с трудом разгибая мокрые спины. Заляпаные грязью и липким зеленым соком, в корке издохших насекомых, хрипло дышим, высасывая кислород из едва живых климатизаторов.

Через три часа, почти по графику, врубаемся в редколесье высоты восемь-восемь.

С мстительным удовлетворением докладываю взводному о прибытии в конечную точку маршрута. Это тебе за “француза”, сопляк.

Хотя просека, по которой непрерывно идут колонны тяжелой техники, совсем рядом, мы не слышим ничего, кроме не умолкающего птичьего гвалта. Высоту восемь-восемь обдувает легкий ветерок, остужая наши распаренные физиономии. Сушим ботинки и амуницию, любуясь потрясающим пейзажем девственного леса. Жаль, джунгли красивы только издали.

— Слышь, садж, разговор есть, — Трак одевает ботинки и поправляет шлем. Словно невзначай касается разъема брони.

— Сбрось пяток мошек, и дуй во-о-н туда, — я показываю сидящему рядом Калине на пальму с мохнатым кривым стволом, что торчит на восточном склоне холма, — Кола предупреди, пусть страхует тебя. Гота смени. Следи за лесом.

Калине не хочется подниматься и идти на перетруженых ногах черт-те куда. И время Гота еще не вышло. Но приказ отдан, хрена рассуждать? Он подхватывает винтовку и топает вверх. Бурчит что-то под нос недовольно. Делаю вид, что не слышу.

Отключаю броню. Поворачиваюсь к Траку.

— Чего у тебя?

— Слышь, Француз, тебя в этот патруль не просто так сунули.

— Ага?

— Точно. Сам что — не видишь — мы тут как цуцики слепые, понт один. Херня это полная, а не патруль, они даже датчики еще не сеяли. Взводного вчера к комбату вызывали.

— Вчера?

— Помнишь, полосу шторма вчера проскакивали?

— Ну?

— Ты блевал пока в гальюне, я слышал, у него шлем открыт, я рядом проходил.

— И что?

— А то, они решают, что делать с тобой, — он понижает голос, — Зря ты на телку эту забрался, Француз. Девка она видная, базара нет, только ты не первый день лямку тянешь. Сам знаешь, где можно конец мочить, а где узлом завязать. А у взводного зуб на тебя, так что смекай.

— Да ладно, дальше войны не пошлют, — отмахиваюсь я, — Тебе-то что? Сержантом станешь, ты кадровый. У Лося на тебя ничего нет.

— То-то, что война. Потому и решают. Так бы уже вышибли. А отделение твое — к херам собачьим мне такая радость. Мне на своем месте хорошо. Сам знаешь — “чистые петлицы…”.

— Ладно. Спасибо тебе.

— Да брось, сочтемся, — Трак вгоняет разъем на место.

“Вот суки”