Ностальгия

ожу его в соседнем, через один от нашего, капонире, сидящего в водительском отсеке, на месте командира машины, и свесившего ноги наружу. Взводный шелестит своей новомодной картой.

— Трюдо, — говорит мне взводный.

— Сэр! — отвечаю я.

— После завтрака выдвигаешься на патрулирование.

— Есть, сэр. У меня двое в охранении.

— Обойдешься без них. В семь ноль-ноль выдвигаешься. Да, захвати с полсотни датчиков слежения. Будешь ставить на маршруте следования.

— Сделаю, сэр.

— Свободен, Трюдо.

Топаю назад, к отделению. Над сетчатыми холмами уже витают аппетитные запахи от саморазогревающихся банок с сухим пайком. Сглатываю слюну. Здоровенный то ли шмель, то ли шершень-переросток бьется мне в лицевую пластину. Отваливается, делает новый заход и вновь идет в атаку, гудя, как крохотный бомбардировщик. Далеко, у самой воды, с грохотом падают сходни грузовой аппарели с очередного транспорта. Сейчас мимо нас снова пойдет техника. Надо успеть перекусить до того, как взвод накроет облако густой красной пыли от проходящей колонны. Перехожу на бег.
4

Освобожденный от оружия, головной колонны похож на зеленую мельницу, к крыльям которой намертво прикручены виброножи. Его ритмичные движения со стороны кажутся легкими и невесомыми. Головной колонны раз за разом поднимает и с резким “Чох-чох” поочередно опускает руки. “Чох-чох” — так врезаются в стену зелени стальные лезвия. “Чох-чох” — ширится брешь в переплетении лиан и гигантских папоротников. Один за другим бойцы пропадают из вида в глубине сумрачного коридора. Сначала исчезает голова, потом плечи, затем зеленый занавес поглощает спину идущего впереди. “Чох-Чох”. Шаг. Ботинок не находит опоры в пружинящем ковре из травы, сучьев, ползучих растений и корней. “Чох-Чох”. Еще шаг. И еще. Пауза. Глубокий вдох. “Чох-Чох”. Нога глубоко погружается в гниющий мусор. Взгляд влево-вниз-вправо-вверх в поисках снайпера, хищника или мины-ловушки. “Чох-чох”. Шаг. И еще. И еще один. Мутная вода наполняет ямы наших следов. Взгляд вперед, вдоль колонны. “Чох-чох” — клубы потревоженных насекомых окутывают нас, словно дым.

Удовольствие от прогулки по джунглям Тринидада, скажу я вам — та еще штука. Четвертый час, нагруженные водой и боеприпасами по самое не могу, дуреющие от оглушительного птичьего концерта, пробиваемся через сплошную стену зелени. Медленно, шаг за шагом. Меняю головных каждые двадцать минут. По моему приказу мускульные усилители и климатизаторы переведены на минимальную мощность. Экономим батареи. Мало ли что. Батальон с его зарядными станциями и пунктами боепитания остался где-то там, на другом краю земли. Вместе с медиками, огневой поддержкой и дезинфицированными гальюнами. Поэтому и боеприпасов несем по две нормы каждый. По шесть запасных магазинов в заплечных мешках, кроме штатных шести в поясных подсумках разгрузки. Запасной картридж с осколочными выстрелами к подствольнику. Четыре гранаты — по паре плазменных и осколочных. Пара дымовых. Весь опыт моей давней и долгой службы твердит мне: