Цикл «Историк». Рассказ V. Кошмары создателя (СИ)

26

– Активация.

– Есть активация.

Запись №11

Я с напряжение всмотрелся в открытые глаза офицера, устремленные еще в пустоту…

– С пробуждением вас, Айнер.

Офицер наставил на меня светлые глаза, как оружие…

– Обойдемся и без этого, полковник.

– Называйте меня Готфрид Грабен.

– Мне не придется вас так называть. Мне вообще вас никак называть не придется. Я должен

идти и не думаю, что мы с вами еще встретимся. Меня ждет вечная война, а вас… Черт… Я не

знаю, что вас ждет.

Нет, это не тот взгляд, не тот ответ, которого я ждал… Похоже, что-то пошло не так, как я

планировал… Его ответ звучит неожиданно и – даже угрожающе…

– Что вы имеете в виду, Айнер?

– То, что не знаю, что вас ждет.

– Не знаете, что делают нейропрограммисты высшего офицерского состава?

– В общем – знаю. А вот, что делаете конкретно, вы – понятия не имею.

– То же, что и остальные.

– Что-то не похоже. Вернее, вы – не похожи.

– А на кого же я тогда похож, Айнер?

– На черта. Не на того, кто из хромых и косых шутников. На главного и серьезного – того, кто

не хромает и не косит, а заставляет хромать на ногу и кривить глазом других чертей.

– Вы считаете, что эта ваша гипотеза основательна, Айнер?

Он указал мне прищуренным глазом на свору “собак”, брошенных Шлаком и разбредшихся

вокруг меня…

– У вас в подчинении полно “чертей” – и все они – хромые и косые.

– А вы прежде, чем начать надо мной насмехаться, не подумали, что вашу память мог

прописать именно я?

– Насмехаюсь над вами не я, а вы – насмехаетесь над собой правдой, которую я вам просто

констатирую. И вообще… Может, вы один выставили из головы на всеобщее обозрение целый

отряд злых шуток в образе “собак”, но в голову такие шутки забредают – не вам одному. И не у вас

одного они в темницах головы долго не томятся.

Я замолчал, размышляя, а он сошел с вертикальной установки и встал перед растерянным

солдатом…

– Ты что стоишь, когда время идет?!

– Я…

Айнер не дождался даже ответа – он вырвал у Воробьева из рук приготовленное для него

обмундирование… Нет, я ждал не такого… Нет, не такого…

– Стойте, Айнер. Вам рано идти.

– Через час я должен вступить в должность – это мой долг. И времени мне хватит – только

долететь до Хантэрхайма.

Я свел на офицере сканирующий взгляд, вчитываясь в его мысли… Они открыты мне, но –

непроницаемы для меня, подобно ночному мраку… Именно так мы смотрим во мглу – смотрим на

все, но не различаем ничего… Мой разум не может прочесть его мыслей, как глаза не могут видеть

в темноте… Моему разуму нужно время, как и глазам, всматривающимся в ночь…

– Стойте, Айнер. Я вынужден вас задержать. Мне нужно провести некоторые тесты.

– Проводите. Я вам для этого не понадоблюсь. Я в ваших тестах ничего не смыслю.

Нет, я не понимаю его мыслей. Возможно его мысли – не непроницаемый мрак, а

ослепительный свет – смотря на него, нужно не открывать, а прикрывать глаза… Да, нужно

проверить такой взгляд… Только мне и после этой пробы ничего не стало ясно… Я планировал его

27

ровно мыслящим, равно распределяющим и свет, и тьму… А получился он… Нет, я не понимаю…

Он с пугающей скоростью перестраивает мысли, перенаправляя их на непроходимые для меня

пути, просто, постоянно… Это не размеренный ход мыслей, рассчитанный мной, – это похоже на

перепады напряжения в электросети… Да, это скачки, незаметные сразу только из-за скорости…

из-за частоты… С этим открытием в мое сознание закралась мысль, что я, решая одну загадку,

только создал – другую…

– Стойте, Айнер! Вы не имеете права уйти, прежде чем я отпущу вас.

– Я возьму это право у вас, как взял эту шинель у солдата, не сообразившего, что у меня нет

времени ждать ваших действий, – у меня есть время только действовать!

– Вам не позволят действовать таким образом, Айнер.

– Позволят, никуда не денутся. Никто никуда не денется от данности. А мои действия –

данность.

Лей Мао… Он встал в дверях, и на его серьезном лице отразилась гордость за его правоту, не

осмысленную нами…

– Он не стабилен, полковник.

– Он стабилен, Лей… Просто, не так, как мы…

– Я должен доложить генералу Стагу, полковник. Я обязан…

– Собрались – докладывайте.

– Я пришел предупредить вас, полковник.

– Поздно предупреждать, Лей.

– Я пришел сообщить вам, что это еще можете сделать вы.

– Я не сделаю этого. Я не сдам его Стагу, пока не разберусь с ним…

– С ним все ясно, полковник.

– С ним не ясно ничего, Лей… Он точно такой, какой должен быть, но только – с точностью

наоборот…

– Я не понимаю, полковник…

– Его мысли не стоят спокойно на границе света и тьмы, а скачут через рубежи крайностей со

сногсшибательной скоростью… с такой скоростью, что пересечение границ не определимо для нас

и не поддается нашему пониманию… с такой скоростью, что при расчете никаких пересечений

границ просто нет…

– Тогда получается, что это офицер способен сломать границы пространства и времени… И он,

рано или поздно, сделает это…

Я собирался возразить, что этот офицер остановит себя, но опустил голову, не в силах

ответить… Лей преградил Айнеру путь, но понятно, что Айнер пройдет, и не думая остановиться…

Он еще спокойно отстранил Лея, но уже начал проявлять первые признаки раздражения… Я позвал

Шлака, зная, что с ним придет и Радеев… Сейчас эти черти нужны мне – оба… как бы я ни

отодвигал их обычно – сейчас они мне нужны…

– Неужели что-то пошло не так?.. Нет, я вижу, что не так пошло не что-то, а кто-то…

Радеев рассмеялся моему стремительному созданию прямо в лицо, хватая офицера за плечи и

настойчиво удерживая его уже у выхода… Айнер не стал ждать, срывая его руки с плеч…

– А вы здесь что делаете? Вам вход воспрещен.

– Неужто и вы хотите видеть мои документы?.. Обычно их проверкой занимаюсь я…

– Вот и занимайтесь – с этим офицером S3. Он здесь распоряжается. А мне пора идти, не

задерживайте меня.

– Но я так привык всех задерживать… А вы должны знать, что от привычек отказаться не так

просто… не так сразу…

– Это только в случае нехватки воли, недостаток которой в крайнем случае вам система

компенсирует – волей чужой. Хоть – моей. Поделюсь с вами, как с нуждающимся, – мне не жалко, я

не жадный. Так что отойдите и пропустите меня наконец.

Радеев покривился, стараясь сделать это незаметно, но его кривая усмешка не замедлила

отразиться на лице Айнера…

– Айнер, ваша щедрость настойчива – она напоминает о некой опасности с вашей стороны…

28

– Чужая щедрость всегда для кого-то опасна – для скряг, утаивающих свою щедрость от других

и оставляющих – только для себя. Так что вам всем я советую опасаться моей щедрости.

– Не собираетесь же вы зайти дальше, чем мы?..

– Я уже – зашел.

– Я надеюсь, что вы еще просто не знаете, как опасно разрушать наши, пусть не далеко идущие,

но тщательно построенные, планы такими резкими нападками правды… Для вас опасно – ведь

ваша правда не защищена так, как наша…

– Ложь не надежная защита – лишь дымовая завеса.

– Если вы не научитесь защищаться, как мы, защищать вас придется нам – и не дымовой

завесой, а крепкими стенами…

– У вас выходит, что не я нуждаюсь в вашей защите, а вы – в моей.

– Это как же у вас так вышло?

– Так, что от меня собираетесь защищаться вы, а не я – от вас. Так, что угрозой перед вами стою

я, а не вы – передо мной. А я сделан не обижать беззащитных передо мной, а – оберегать.

– От себя?..

– От себя и таких, как я.

– Так все дело в том, что таких, как вы, у нас больше нет… Нет и не будет…