Техника выживания

Иван Владимирович Магазинников

ТЕХНИКА ВЫЖИВАНИЯ

Манис вскинул голову, услышав подозрительный звук, и уставился в одну точку. Источник шума приближался к нему. Ящер недовольно фыркнул и, склонившись, вырвал из бока поверженной добычи еще один кусок. Кем бы ни было существо, идущее сюда, делиться с ним манис не собирался.

Вскоре из-за холма показалась высокая фигура. Ящер поднял голову. Существо было еще слишком далеко, и он продолжил трапезу, снова вцепившись в окровавленную тушу. Но тут что-то очень горячее ударило его в бок, опрокинув на песок.

Раненый ящер тяжело дышал и даже не повернул головы, когда рядом раздался жуткий рев. Неоднократно во время своих скитаний он слышал этот рев, напоминавший ему о годах мучений и плена. Обычно манис старался держаться подальше от существ, издающих такие звуки, но сегодня ему не повезло.

Рев вдруг утих, сменившись угрожающим рокотом.

— Отличный выстрел! Почти в сердце с шести сотен шагов. Правда, вряд ли ты сможешь оценить такую точность, чешуйчатый.

Ящер из последних сил повернул голову в сторону подошедшего человека. Мелькнула яркая вспышка отраженного металлом света, и из перерезанного горла маниса хлынула кровь.

— Вот так-то оно лучше будет, — хмыкнул человек, пряча кинжал в ножны. — Ну, и кто из вас будет повкуснее, а?

Разумеется, ни мертвый манис, ни его истерзанная добыча на этот вопрос не ответили. Недолго думая, человек с кряхтеньем ухватил ящера за лапы и одним сильным рывком забросил его в сендер. Следом отправилась и вторая туша — чего зря добру пропадать?

Снова взревел мотор, сендер покатился дальше, набирая скорость…

Его звали Тоха Курс. Ничем не примечательный юноша лет двадцати — двадцати трех, с коротким ежиком темных волос и парой шрамов на нижней губе. Еще некоторое время назад он слыл одним из лучших харьковских оружейников стрелкового цеха, но… Всем, что у него было, начиная от репутации и заканчивая мастерской и оборудованием, Тоха пожертвовал ради клочка бумаги, лежавшего сейчас во внутреннем кармане потертой кожаной куртки. Даже не бумаги, а ткани, на которой от руки была нарисована карта. И эти едва различимые, уже почти выцветшие линии, по мнению оружейника, стоили очень, очень многого. Чтобы карта попала к нему в руки, уже погибли два человека, и неизвестно, сколько еще крови прольется, прежде чем он доберется до цели. Цели, отмеченной на карте едва заметным крестиком.

Когда прозвучала названная клиентом цена, оружейник не колебался ни секунды, прекрасно представляя себе возможные последствия. Тогда он еще тешил себя этим словом: «возможные». Торговля ракетными установками была строжайше запрещена, и уж тем более было неосмотрительно передавать такое оружие представителю топливных кланов. Но… даже понимая, что это навсегда закроет перед ним ворота Харькова, Тоха крепко пожал руку маленькому человечку с бегающими крысиными глазками, тем самым скрепив сделку.

Человечек сказал, что работает на топливные кланы. Возможно, так оно и было. Ракетная установка — весомый аргумент в клановой борьбе за власть, но ни один вменяемый головорез — а именно такие обычно и стояли во главе кланов — не упустит возможности наложить лапу на сокровища допогибельных времен. А это значило, что у Тохи есть конкуренты.

Тем не менее он был уверен, что сокровища находятся на месте, потому что человек с бегающими глазками сразу предупредил: они охраняются самым надежным сторожем — некрозом. Вряд ли у кланов были способы проникнуть в зараженные области, так что о сохранности клада можно не беспокоиться. По крайней мере до тех пор, пока Тоха до него не доберется.

— Мы едем-едем-едем в далекие края, — напевал себе под нос оружейник, спокойно всматриваясь в даль сквозь грязное лобовое стекло. Полоски стали сверху и снизу прикрывали его, оставляя для обзора узкую щель. Как и любой обитатель Пустоши, Тоха ценил безопасность куда выше комфорта. Сейчас он наслаждался свободой и чистым воздухом — и того и другого так не хватало на подземных улицах Харькова.

Путь предстоял неблизкий, так что оружейник остаток своих сбережений потратил на припасы, большую часть которых составляли вода, куски вяленого мяса и сухари. Дешево и сердито, как говаривал одноглазый оружейник Макс, чьи мастерские находились неподалеку от цеха Тохи. Правда, калека так отзывался о рыжей шлюхе Тосе — та и впрямь была на редкость злобной стервой, зато и брала за свои услуги не в пример меньше прочих жриц любви. Но ни истосковавшемуся по женской ласке старине Максу, ни Тохе в данной ситуации выбирать не приходилось…

Мощный двигатель ревел, унося сендер в глубь пустыни. Где-то там, впереди, была узкая полоса леса, словно врезающаяся в пески… В обычных условиях этот беззащитный клочок растительности погиб бы, не устояв перед суровой стихией, если бы не покровительство некроза, подмявшего его под себя.

Именно там и находилось то, ради чего Тоха с легкостью отказался почти от всего, что у него было. Впрочем, у оружейника еще оставались голова и руки, и он был уверен в том, что делает. По крайней мере ему самому очень хотелось в это верить. Но сначала нужно было добраться до места, что в одиночку было не так-то просто.

Поначалу Тохе везло, он практически никого не встречал на своем пути. Едва заметив вдалеке что-нибудь подозрительное, тут же углублялся в пустыню. Благодаря предусмотрительно установленным широким шинам сендер мог проходить и через сыпучие пески, и через скалистые «наросты», что позволяло оружейнику избегать нежелательных встреч, не будучи привязанным к наезженному тракту или плотному грунту, без которых не обойтись, путешествуя на обычном сендере или тяжелом, неповоротливом самоходе.

Однако долго так продолжаться не могло, и на четвертый день пути, пытаясь объехать клубок разбуженных шумом мотора песчаных змеев, Тоха едва не лишился колеса, напоровшись на обломок скалы. Зато благодаря этому он и приметил ящера с добычей. Собственных припасов было еще немало, но наслушавшийся россказней пустынных бродяг Тоха старался использовать любую возможность расширить рацион.

— О, сюрприз! — увидев вдалеке частично заваленный самоход, прокомментировал оружейник.

Судя по характерным емкостям, примотанным к бортам, мобиль собирался в дальний поход. По крайней мере водой его владельцы запаслись основательно.

— Так-так… Кто бы ни напал на них, воду даже не тронули…

И действительно — неизвестные нападавшие не только не уволокли контейнеры, но даже не продырявили их, чтобы спустить воду, как обычно поступали мародеры.

Как бы там ни было, оружейник решил присвоить несколько контейнеров, если, конечно, внутри действительно вода, причем пригодная для питья. Он вывернул руль, направляя сендер к разбитому самоходу.

Когда до вожделенной добычи оставалось метров сто, Тоха почуял неладное. Ему показалось, что он слышит тихий мерный рокот и чьи-то голоса. И к сожалению, ни предчувствие, ни слух его не обманули: вдруг взревели двигатели, в некоторых местах песок словно взорвался, а из-под него вылетели бронированные сендеры, на которых сидели вооруженные люди. И они ехали прямо к нему! Тут даже пятилетний ребенок понял бы, что угодил в засаду. Тоха был чуть постарше и посообразительнее, а потому до пола вдавил педаль газа.

На каждом из четырех сендеров, помимо водителя, сидели еще по два-три человека, и все они были вооружены. Бандиты взяли оружейника в кольцо, теперь нужно было прорываться с боем.

Собственно, этим он и занимался. Проклиная все на свете, Тоха нагнулся, предварительно убедившись, что на пути нет помех, и сунул руку в спрятанный под сиденьем ящик. Вытащив оттуда гранату, он зубами выдернул чеку и приготовился к броску, направив свой сендер в сторону ближайшего мобиля противника. Нападавшие не стреляли: то ли не думали, что одинокий водитель может доставить им какие-то неприятности, то ли не хотели повредить Тохин груз и сендер.