Как воспитать ниндзю (СИ)

– Из пальцев... – оборвала я. И обернулась с коня к капитану. – Дурак, как только вернешься на корабль, сразу иди в пороховой погреб и потуши свечку, которая там горит, обмотанная фитилем на половине... Там новый вход в погреб прорезан со стороны наших кают, и там же незаметно лежит свечка... Дарю тебе жизнь.

Они побледнели.

– И твоему кораблю...

Они стали желтоватые...

Я проследила, как удаляются отец и мама, а остались только закутанные китайцы, приглядывающие с полдороги за мной, как мрачные сфинксы, и Мари, с лениво лежащим ружьем на крупе коня вдали.

Я ждала, пока отец не скроется, хладнокровно прикрывая их наш отход, чтоб, если у кого я и упустила оружие, то они не выстрелили в спину.

– Адье!

Они молчали.

– Ой, совсем вылетело из головы... – я кинула им мешочек с деньгами. Только вот беда, он лопнул в руках капитана, совершенно случайно, конечно, и конечно, золотые монеты раскатились по всей дороге, и они кинулись собирать их, ругаясь.

Я усмехнулась и невольно поправила косу, которая выскочила из-под плаща, когда я вскакивала на коня. И уловила на себе потрясенный взгляд капитана, который, очевидно, сложил дважды два, все признаки подозрительной юности, мои заплаканные красные глаза при появлении на корабле, мою мрачность и хмурость, и еще черт знает что. Он заметил косу.

– Стой, я хочу поговорить с твоими родителями! – рявкнул он, схватившись за мою одежду, не обращая внимания на легший словно из никуда ему на солнечную артерию нож. – Я виконт де Моноро!

– Ну и что? – я широко раскрыла глаза.

– Я хороший парень!

– С дороги!

Я рассмотрела капитана – типичное лицо аристократа, но слегка пропитое. Соль, ветер и солнце порядочно засушили его. Потому нос был толстоватым и красноватым, но уже не таким тонким. На голове парик, сделанный правда под простые волосы, а губы толстые, но безобразные. Усы закрученные и большие, а шрам идет через все лицо, через что такая кличка. Но в этом лукавом, пропитом и порубанном лице все равно оставалось что-то симпатичное, какая-то искринка в красных глазах. Жене не воду с лица пить, а зацеловать до безумия можно и шрамы.

– Я предлагаю тебе руку и сердце! – упрямо сказал он. – Выходи за меня, мы будем счастливы вместе. Мне наплевать на то, что с тобой сделал Вооргот, я возьму тебя любую, даже с дитем.

Против воли моя рука дернулась к животу, и я снова отдернула ее прочь. Ужасно рассердившись.

– Он ничего мне не сделал! – нервно сказала я. Но предательская рука запахнула курточку, и я чуть не взбесилась.

 – С дитем! – упрямо сказал он, не выпуская меня из рук. – Позови своих родителей, ты еще ребенок, чтоб правильно понимать и делать выводы!

Я беззлобно освобождалась. Понимая, что убивать его сейчас было бы невоспитанно.

– Мы будем плавать по миру! – не унимался он.

– Мы будем далеко от друг друга! – пыталась оттолкнуть его я, пока это безобразие не заметили мои родители.

Но поздно.

На взмыленной лошади подскакал взбешенный индеец.

– Оставь ее на минуту одну, и она опять подцепила мужчину! Тебе же сказали не оставаться с ними отныне без телохранителя. Доигралась же уже, что они набрасываются, тебе что мало!? – безжалостно сказал он.

– Я не виновата! – отчаянно крикнула я.

– Я хочу на ней честно жениться! Я виконт! – добавил капитан.

– Сначала принц, а потом еще и это! – в сердцах сказал индеец. – Ей, между прочим, еще шестнадцати нет!

– Я буду говорить только с ее родителями! – уперся капитан, ухватившись обеими руками за сбрую и мой плащ, и упираясь обеими ногами в землю, упрямо готовый стоять насмерть, как бы меня не тащили. Несмотря ни на нож, ни на индейца с пистолетом, ни на что. Схватился за меня, хоть плачь! Что с ним делай!?

– Ты будешь за него выходить замуж или нет, принцесса!?! – рявкнула подлетевшая Мари, поняв, о чем речь. – Мы опаздываем!

Капитан еще отчаяннее уцепился в плащ и коня.

– Успокойтесь, он хочет своровать золото из моей сумки на поясе, – сказала бессовестно я, – иначе зачем он дотрагивался якобы случайно до нее рукой?

Капитан мигом отпустил меня и отдернул руки от такого подозрения. Покраснев ужасно.

Я с ходу послала коня в галоп.

– Адью, капитан! – закричала я. – Я не могу вам ответить, потому что у меня нет дитя, и я поэтому не знаю, чего там отвечать!

Только почему у оставшейся неподвижной фигурки глаза были печальные, и смотрел он вслед, обвеваемый ветром, долго-долго?

Глава 34

Пещерная жительница как эльф. Скучная глава о внешнем богатстве и скромности жилища. Виват, мы эльфы!

Мама ужасно разозлилась.

– Лу, я запрещаю тебе в одиночку быть с мужчинами! Ты уже взрослая, должна понять, что потому и придумали правила поведения для леди, что они себя так ведут.

– Папа тоже так себя вел!? – подозрительно спросила я. – Он рвет новые курточки?

– Конечно... – уверенно ответила Мари. – А как же мы родились!

– Мари!!! – рявкнула мама.

– Поэтому в браке девушку оставляют наедине с мужчиной, чтоб он мог напасть, – довольно сказала я, открыв еще одну тайну. – Они одни и дети вышли.

Мама злилась, но ничего не говорила, до самого нашего замка. На хороших конях, зная прямые дороги и пути, Англия не такая уж и длинная. Особенно, если наших замков тут слишком много.

Впрочем, мы в этом были не виноваты.

Я обычно живу в пещерах.

Это потрясает своей невозможностью, но это правда.

Я – пещерная жительница. Я – как легендарный эльф живу в пещерах.

Просто случилось так, что на нас охотились. И, естественной реакцией было понаделать себе укромных местечек от зверей. А лучшие схроны – в пещерах.

Мало кто представлял, что некоторые пещеры скрывают целые драгоценные замки со всеми удобствами, источниками воды и тайными выходами, позволяющими не только выдержать долгое скрывание, но и уход оттуда, когда станет жарко... А найти – практически невозможно.

Я даже думала соединить наши замки подземной сетью туннелей, как в Тибете или Южной Америке, но, увы, даже нашего могущества не хватало для такой работы... Миль пятьсот всего прорубили по Англии. Десятки тысяч шахтеров работали во время кризиса.

Но разветвленные ходы подземных пещер вглубь земли, которые я находила со своими людьми зорким глазом и потом покупала вместе с землей, мы с моими телохранителями охотно исследовали... Пользуясь моей гибкостью, ловкостью, умением проникать куда надо и дурацким бесстрашием. Я умею замедлять свои процессы, меня засыпало сотни раз, но я всегда откапывалась – или меня откапывали, а иногда даже вырубали из каменных завалов мои телохранители и шахтеры. Я не боюсь боли, я умею терпеть любую боль, и потому – полное отсутствие страха смерти. Усиленное буддийским, ниндзевским и самурайским наплевательским к смерти воспитанием. Опасность меня лишь заводит и пьянит – она, как вино, заставляет чувствовать ее снова и снова. Сейчас я уже просто чувствую пещеры, интуитивно оцениваю крепость, и не попадаю в обвалы уже почти десяток лет. Но все равно ходила со страховкой. И потом, с помощью рабочих мы превращали в подземные замки и ходы, соединяющие некоторые пункты, если они туда вели... Некоторые колодцы в замках уходили глубоко в подземные пещеры...

И найти меня, когда я скрывалась под землей, было невозможно. Люди не видят в темноте – а я видела, только странно.

Для них пещеры – это был страх ада и подземного мира. Еще никто не преследовал меня в пещерах – разве что Летящий по Небу, когда я была маленькой. Но он ориентировался по звуку, вернее эху, будто видел.

И многие прекрасные пещеры были превращены нами в роскошные, феерические замки, которым не было равных даже наверху, ибо тут могла посреди залы течь подземная река с бассейнами, могли искриться тысячи сталактитов и сталагмитов; здесь можно было открыто украшать комнаты драгоценными камнями, создавая целые стенки, драгоценный камень к камню, накапливающие в себе случайный свет свечей и сиявшие безумным мягким светом даже под землей...