Как воспитать ниндзю (СИ)

– Их ужасает то, что ты появилась в сопровождении служанки! – убежденно сказала я.

– А зачем бы тогда они тебе кланялись?! – ехидно спросила мама. – Они просто в ужасе от того, как ты себя ведешь!

Я растерялась.

– Они прослышали, что ты хочешь примкнуть к восстанию! – мама торжественно показала на меня пальцем.

– У них хорошие осведомители... – я почесала голову. – Я только сегодня это подумала. Кстати, откуда они узнали, что тогда из пушек стреляла только Мари? Откуда те подробности, что знал Джекки!?

– Действительно, – сказала мама. – За нами шпионски шпионил шпион! Это безобразие!

 Можно представить, в каком веселом настроении мы шли в наш родной дом дружным шагом под взглядами сотен людей.

Наш родной дом был рядом с министерством в самом дорогом районе.

Он был роскошным и незащищенным.

Вряд ли кто может представить, как мне хотелось туда идти.

Спрашивать принца, арестуют нас или нет, пошлют за нами армию или нет, все как-то стеснялись. Я спросила и получила ответ, что я тебя люблю, или в таком роде. От вопроса, пошлет ли его мама на нас тоже армию, принц только хихикал.

Это всех нервировало.

Все шли в самый богатый дом Лондона, как на эшафот. Индеец останавливался на каждом углу и, вздыхая, смотрел на витрины товаров. Идти ему туда хотелось не больше, чем на роскошную виселицу.

Но мы шли.

Ибо впереди гордо шел папа, рея, как стяг, в своем плаще. Он шел вперед, чтобы грудью закрыть нас (я так мечтала). Лицо у него было перекошено. Но шел.

И кто бы мог подумать, чем вызвано такое самоубийство?

Оказалось, что от графа потребовали проявиться в Лондоне с дочерьми. Наглядно, ощутимо. Чтобы все видели. Как хозяин, ничего не боясь и заявляя – я здесь. Здороваясь за руку. Это и было министерское задание. Закрыть грудью корону. Амбразуру с пушкой. А я-то так надеялась, что мы в отставке. Оказалось – это ошибка. Министр оговорился. Он сейчас заикается, – объяснили нам, – и слова его нельзя принимать всерьез.

Сказали, что это последнее задание.

Но я и без этого знала, что это будет последняя глупость. Всего я в жизни видала, но жить в особняке в центре Лондона, по-моему, может только идиот... С садиком. А идиоты шли впереди.

Нервы у Мари тоже никуда не годились.

– Я люблю жить в Лондоне! – вызывающе сказала она.

Я передернула плечиками.

– Это правда, Лу!

Я косо посмотрела на нее.

– Тут хорошо! – строго сказала Мари.

Я усиленно закивала.

 – Ты знаешь, когда моросит дождь, меня охватывает такое ощущение свежести, так хорошо на душе! – мечтательно сказала Мари.

Я торжественно и медленно согласилась.

– Когда я сижу дома, а дождь по стеклу, мне наоборот хорошо работается, хочется творить, размышлять и учиться... Это просто с детства. Когда-то в детстве мне тут было так хорошо с книжкой или сидеть и мечтать... Или читать привозимые вами буддийские и тибетские рукописи для учеников из «Золотых правил», – у Мари зажглись глаза, и она встряхнула волосами. – Видимо это наслоилось, и я люблю грозу, сильные капли по стеклу, сильней, чем пустыню Сахары.

Я внимательно поглядела на сестру.

– Неужели у тебя то, что происходит часто и немного неприятно, не вызывает счастья детства? – спросила Мари.

– Нет, когда по стеклу бьют пули, я не становлюсь маленькой, – расстроено призналась ей я.

Я тяжело помолчала.

– Но ты не волнуйся, – сказала я. – Я обязательно что-нибудь плохое придумаю, чтоб вспомнилось детство.

Все облегченно засмеялись во все горло. В семье снова был мир.

Впрочем, из этого дома был скрытый подземный туннель с вагонеткой на собаках, будто сани, в подземный замок, потому все было не так плохо.

Виват, мы Эльфы!

Часть 3

А ТЕПЕРЬ БАЛ

Глава 35

Сюрприз с бриллиантами

– Ты поедешь на бал!

Вот уже полчаса в нашем доме длился скандал. Прошло несколько дней, как мы жили открыто, на широкую ногу, закатывая такие вечера, что о них говорила вся страна. Голова моя работала, как лучшие швейцарские часы, устраивая чудовищные по красоте приемы, хотя самой мне было появляться на них запрещено.

Каждый вечер отличался изысканной индивидуальностью, своеобразной аурой, чарующей, пленительной красотой и оригинальностью... – такие слухи ходили по столице о наших вечерах. По крайней мере, на это меня хватало. То есть не только на распускаемые слухи. Как и на то, чтоб следить, чтоб среди гостей не было убийц. Теперь мой ум должен был работать на развлекаловку! Видите ли, то что я была в разных странах, оказывается, помогает мне создавать здесь оригинальные вечера. Не скажу, чтобы роль затейницы мне слишком нравилась.

– По-моему, граф решил просто оттянуться за долгую сдержанность и пост за наш счет, – шепнул мне китаец, которого достало разносить вино. – Он лишь прикрывает превращение тебя в тамаду заданием министерства... Войдя во вкус, он закатывает роскошные обеды. На шестьдесят тысяч персон!

Но графу этого показалось мало. Как и того, что я должна была, по-младшинству в семье, вынюхивать среди гостей. Оказалось, что задание министерства пошло еще дальше – мы должны были приехать на королевский рождественский бал! Куда в королевский замок будет приглашено свыше двух тысяч самых знатных людей! И у каждого свита, камеристка, слуга, конюх и куча прислуги.

Мне не было шестнадцати, меня туда никто не приглашал, туда могли пройти лишь самые знатные люди страны, близкие знакомцы короля, чьи титулы занимали целые пергаменты, а предки шли аж до обезьяны... Две тысячи человек, я их не контролирую, роту убийц прислать можно. Потому меня ни капли не волновало, что заговорщики там ходят по крышам. Я не самоубийца. Пусть танцуют. Ля-ля-ля.

И потому сообщение отца, что я тоже еду на бал, меня, мягко говоря, потрясло. В громадном зале, насквозь простреливаемом с ярусов, снять человека пулей – раз пукнуть. Я сама могу вогнать нож кому угодно в этой толчее пар и джентльменов, и ведь ты ничего не сделаешь, если кто в танце или так приблизится к тебе со спины.

– Ты поедешь на бал! – жестко сказал граф.

Я фыркнула.

– Говорят, там сплошные распутники, – сказал граф маме. К тому же участились соблазнения, изнасилования и похищение молодых девушек, что легче всего на таких громадных балах маскарадах.

Я удивленно подняла брови.

– Я лучше пущу с Мари одну Лу, чем целый отряд бойцов охраны для Мари... – устало сказал он. – С Лу я буду абсолютно спокоен за дочь, раз королева требует представить ее ко двору!! – истерически вдруг выкрикнул он, и я вдруг поняла, что его что-то мучает отчаянно, что-то серьезное, а не признание меня дочерью, а я не вижу этого у родного человека, и он только что на что-то отчаянно и безумно решился, махнув рукой. – А с Мари буду полностью спокоен за Лу, а с их телохранителями – за нравственность их обоих. И возьми с собой своих монстров! – крикнул он мне.

– А кем я буду выглядеть? Служанкой? – злобно крикнула я. – И как я туда попаду?

– Ты поедешь с нами как компаньонка или гувернантка дочери.

– Сделай и себе платье покрасивее, – ласково улыбнулась мать, скрипнув зубами от слов отца.

Так начался этот веселый бал, и если б я только знала, чем он закончится!

Платья всегда получались у меня даже словно сами собой. Мы с Мари смеялись, когда бились над нашими нарядами. Мари была просто счастлива, что я еду с ней на бал, и что нас вместе представят двору.

Я промолчала.

– Я так рада! – сказала она. – А то меня бесит, что папа считает тебя горничной и слугой.

Я показала ей язык. Надо было еще встретиться с бароном де Логаном, и отдать распоряжение относительно новых кораблей. Кстати, он еще не рассчитался со мной, а, по слухам, спланированный совместный рейс принес ужасно громадную прибыль. Эти жемчужины можно было купить у туземцев за полцены. Надо было обговорить новую идею, только недавно пришедшую мне в голову. Да еще проследить за прекрасным, купленным мной вчера конем.