Смоленский поход (СИ)

— Нет, это решительно невозможно! Ты хоть когда-нибудь бываешь серьезным?

— Быть серьезным, а зачем? Серьезность это удел таких людей как старина Аксель, кстати, как он?

— Он сейчас в отъезде.

— Теперь понятно, почему ты примчался, некому было тебя остановить… ладно, не обижайся, кстати, а как поживает моя обожаемая супруга? Я, конечно, не думал что твоя царственная сестра, узнав о моем приезде прибежит, задрав юбки, но, признаюсь, мне было бы чертовски приятно.

— Ты ничего не знаешь?

— Нет, а что я должен знать?

— Похоже твои шпионы ничуть не лучше моих.

— О чем ты?

— Ну ладно, слушай. Твой кузен-соправитель недавно умер.

— Иоганн Альбрехт?

— Именно, что за блажь взбрела в голову вашим родителям назвать двоюродных братьев одинаково. Получив известие о его смерти многие подумали, что скончался ты.

— Представляю их разочарование, когда они поняли что ошиблись, — засмеялся я, — знаешь, в России есть поверье, если про человека безосновательно думают, что он умер, значит, он проживет еще очень долго. Но что с Катариной и моим сыном?

— Они сейчас в Мекленбурге.

— Какого черта?

— Ну, Мекленбург, если ты не забыл, твое наследственное княжество и, кстати, моего племянника тоже.

— Проклятье, моему сыну скоро год, а я его еще не видел. Послушай, а как умер мой кузен? Когда я покидал Гюстров, он был здоров как бык на нашем гербе.

— Точно не знаю, но что-то там нечисто. Тетушка София была очень обеспокоена.

— И ты не нашел ничего лучшего кроме того чтобы послать туда мою жену и ребенка?

— Послушай, маленький Карл Густав твой единственный законный сын. Кому как не ему должно принадлежать наследство Никлотингов? К тому же я послал с ними Оксеншерну и выделил сестре достаточный контингент, чтобы не опасаться за их безопасность.

— Это ты сейчас так рассказываешь мне, что оккупировал мое княжество?

— Нет, конечно, что за странные идеи? Моя сестра принцесса и свита ей положена по статусу.

— И сколько полков в этой свите?

— Скажешь тоже, полков! Триста мушкетеров и эскадрон гвардейской кавалерии. Швеция сейчас воюет и у нее каждый солдат на счету. А тут еще твой полк в полном составе дезертировал в Ливонии.

— Это тебе этот старый дурак Спаре рассказал? Плюнь ему в его маразматическую морду!

— В какую морду?

— Какая будет, в такую и плюнь! Этот идиот, едва не угробил мой полк, слава богу, Гротте догадался увести его. Ей богу моя воля я бы его вздернул.

— Чтобы его красавица-жена овдовела?

— Фи, король, как вам не стыдно! Кстати, как поживает наша общая знакомая графиня Браге?

— Ладно-ладно, — засмеялся Густав, я знаю, что ты образцовый муж и верен моей сестре. Так о чем ты хотел со мной поговорить?

— Предлагаю обмен, Новгород на Ригу. Немедля, как есть, город на город.

— Неожиданно…

— А по-моему это шикарное предложение. Только думай быстрее пока твои канцлеры и депутаты все не испортили.

— Да, уж, без риксрода здесь не обойтись.

— К черту риксрод! Ты прекрасно знаешь, что Новгород вы удерживаете незаконно, тамошнее население вас терпеть не может и ничего хорошего из этого не выйдет. А Рига это очень жирный кусок и если ты его получишь, то это очень больно щелкнет по носу нашего польского родственничка.

— Ты слышал что случилось в Тихвине?

— И это только цветочки. Ягодки будут когда также полыхнет в Новгороде, поэтому послушайся доброго совета, возьми себе чистенькую и уютную Ригу, а лапотную и грязную Корелу с Новгородом оставь мне.

— Что? Ты говорил только про Новгород! Причем здесь Корела?

— Я говорил про Ригу, дружище, про Ригу! Я не приводил ее к присяге, так что она только и ждет, чтобы упасть в твой карман. Зачем забивать себе голову грязной Корелой?

— Но царь Василий…

— Царя Василия давно нет. И если бы твой несчастный брат стал бы царем перед ним встали бы те же самые вопросы. Давай решим этот вопрос полюбовно.

— Как не вовремя уехал Аксель, он хорошо умеет управляться с риксодом…

— А кто возглавляет оппозицию?

— Старый граф Юленшерна.

— Ладно, созывай заседание своего риксрода. Сдается мне, я знаю, как поладить с этим старым ярлом.

— Он тебя не очень то жалует.

— Я его семейку тоже.

— Кроме прекрасной Ульрики?

— Густав, ты пошляк!

Ответом мне был заразительный смех юного шведского короля, к которому нельзя было не присоединиться. Отсмеявшись, Густав Адольф решительно поднялся.

— Как хочешь, Иоганн, но я не могу позволить, чтобы ты оставался здесь! Ты член нашей семьи и немедленно отправишься со мною во дворец трех корон.

— Вот еще, если бы там меня ждала Катарина, я бы и секунды не помедлил, а так… ну что мне там делать?

— Королева мать будет рада тебя видеть.

— О, я полагаю, мы прекрасно увидимся с ней завтра.

— Завтра?

— Ну, разумеется, завтра! Мы выспимся, переоденемся в парадные кафтаны и с помпой отправимся к дворцу «Трех корон». Заодно твоим подданным будет на что посмотреть.

— Не знаю, наверное, ты прав, но мне чертовски не хочется расставаться.

— Что за беда? Переночуй здесь, пусть придворные сами готовятся к приему.

— Ты думаешь?

— Почему нет, я расскажу тебе, как брал Смоленск, Ригу, другие города…

— Ты просто змей искуситель!

— Не преувеличивай. Кстати, ты пробовал русскую медовуху? У меня есть еще немного…

Мы проболтали с Густавом Адольфом до полуночи. Я рассказывал ему о своей жизни в Москве, о том как проходили выборы царя. Но главное о походах и взятии крепостей. Осада Смоленска вызвала в юном короле восхищение, а внезапный налет на Ригу привел в полный восторг.

— Боже, Иоганн, отчего я не служу у тебя хотя бы фендриком! — Воскликнул он, немного хмельным голосом, слушая очередной мой рассказ.

— Наверное, потому что ты король и главнокомандующий.

— О, друг мой, ты не знаешь о чем говоришь. Иногда мне кажется, что последний королевский крестьянин имеет больше свободы, чем я. Шагу нельзя ступить, чтобы не попасть в старинные привилегии или древние вольности. На всякое дело, даже самое ничтожное, нужно одобрение риксдага. Денег в казне вечно нет и что самое ужасное, им просто неоткуда взяться. Швеция бедна, словно церковная мышь!

— Ну, дружище, не прибедняйся. У меня дела ничуть не лучше. Для виду мне все кланяются, но стоит отвернуться того и гляди воткнут нож в спину. Я и на войну убежал, чтобы не видеть спесивых боярских рож.

— Да, понимаю. Я «люблю» своих аристократов ничуть не больше чем ты. И тоже хотел бы убежать от них. Я жажду войны, рыцарских подвигов, а приходится заниматься черт знает чем!

— Вроде подделки монеты?

— О чем ты?

О том, что в Стокгольм перевезли все инструменты с Новгородского монетного двора и печатают монеты из всякой дряни с именем Василия Шуйского.

— Клянусь честью, мне ничего об этом неизвестно! — Удивленно воскликнул король. — Я бы никогда на такое не решился, ты ведь мне как брат. Ты веришь мне?

— Верю, брат! Тебе как себе, даже больше, но вот нашему другу Акселю не слишком.

— Наверное, ты прав, — сокрушенно покачал головой захмелевший Густав, — но, не сердись, я прикажу немедленно прекратить это!

— Было бы недурно. Впрочем, если бы ты взялся помочь мне в деле чеканки монет, я бы и не подумал сердиться.

— Помочь?

— Ну, да, помочь. Отпусти несколько человек мастеров со своего монетного двора с тем, чтобы они научили моих мастеров. Ведь ужас что за деньги они чеканят.

— Да, ты прав, я видел что у вас за монетки. Такие маленькие…

— И даже такие маленькие серебряные монетки очень велики для моих новых подданных, так что я хочу, что бы монеты чеканили из меди.

— Но ведь в России нет меди?

— И серебра тоже нет, но медь я буду покупать у тебя. А еще отличное шведское железо. Довольно богатеть только тем, у кого есть этот презренный металл по божьему недосмотру именуемый благородным. Медь и железо, вот основа нового мира и он будет принадлежать нам!