Петля Реки Времени

– Сие от нас уже не зависит, – кивнул в сторону операционной Игорь. – Да и с чем мы вернёмся? Ни чертежей, ни описания прибора, ни самого аппарата Тесла у нас нет. А без этого Штольц нас пустит в расход, как отработанный и уже не нужный ему материал.

– Так что, всё опять сначала? – с тоской спросил Генка. – Опять поиски Тесла, опять уговоры-разговоры, опять скитания по гостиницам и жизнь на нелегальном положении? Тухнуть в этом Большом гнилом, червивом яблоке до посинения? Я не могу уже больше, устал, нервы на пределе, крышу сносит, по ночам кричу от кошмаров, хуже того – в людей стреляю!

– Ген, прекрати истерику! – повысил голос Полковник. – Думаешь, другие не устали?

Геннадий насупился и уронил голову на кулаки:

– Простите, мужики, слабину дал.

Рядом подсел Глебов и положил руку на плечо другу.

– Геш, не грусти, у меня у самого иногда такие мысли возникают, что страшно становится. Вот, думаю, сорваться бы, умотать куда-нибудь к чёртовой матери, зашхерится, пропади оно всё пропадом. Все мы на пределе. Только ты человек более эмоциональный и открытый, высказываешь, а мы в себе это держим. Ничего, ничего, помнишь, как написано на Соломоновом кольце: "и это пройдёт".

– Ладно, как говорил наш трудовик, это всё лирика, давайте сколачивать табуретки. – Игорь встал и нервно заходил по коридору. – Значит так, предлагаю следующий вариант.

По замыслу Полковника, после операции нужно увести Крайновича и поселиться всем вместе в какой-нибудь провинциальной гостинице в городке поближе к Статен Айленду. Неясно, что в городке, но, как мы поняли из слов Крайновича, там наш шанс на возвращение. Милош очнётся, расскажет. Пока суперсерб идёт на поправку, они попытаются найти Теслу. Главное – уговорить учёного нарисовать псевдо чертежи "лучей" и изготовить псевдо прибор. На деле у него получится нечто вроде керосинки. Пока яйцеголовые Штольца будут разбираться что к чему, они что-нибудь придумают. Ну а уж, если умный эсэсовец поймёт, что его "кинули", то придётся смириться со своей участью. В заключении Полковник добавил:

– Ты прав, Лёха, никто не может жить вечно. Так не посрамим же земли Русской, но ляжем костьми, ибо мёртвые сраму не имут.

– Да, согласен с князем Святославом, и, потом, рано унывать, – поддержал Игоря Глебов. – Живём здесь и сейчас! Позаботимся о сегодняшнем дне, а завтрашний позаботится о себе сам!

В хор оптимистов вступил Денисов:

– Оптимисты падение с лестницы считают полётом. Так что, пока полёт нормальный.

– Я просто с вас фигею! – опять возбудился Гена. – Каждый – ходячий сборник прописных истин, банальных сентенций и здравого смысла. Все такие правильные, аж скулы сводит.

– Кстати, напоминание этих истин, помогает в трудной ситуации, – парировал Серёга. – И, как это ни банально звучит, помогает выжить. Прежде всего, морально. И ещё: оптимист – это тот, кто дружит с настоящим. – Про себя подумал: " а кто же мы, которые к тому же ещё дружат с прошлым и будущим не понаслышке".

Замолчали. Потянулись минуты ожидания окончания операции.

Примерно через час к ним в коридор вышел хирург. По выражению его лица всем стало ясно то, что уже можно было не озвучивать, но врачу нужно было что-то сказать. Его убитый голос эхом отозвался под сводами больничного потолка:

– Я сделал всё, что мог, но потеря крови слишком большая, мне очень жаль… У него есть родственники?

– Да, тело заберут завтра, – махнул рукой Полковник, а про себя подумал: "Бедный Милош, не заберёт тебя твоя Весна ни завтра, ни когда-либо". – Ладно, док, пусть полежит до утра.

Они молча встали и вышли из больницы. На улице шёл сильный ливень, а над городом белыми рваными полосами молнии распарывали ночное небо. Они словно не замечали хлёстких ударов холодных капель, молотивших по лицам под порывами ветра. Слов не было. Смерть Милослава Крайновича настолько поразила мужиков, что не хотелось говорить. Совершенно вымокшие, добрели до машин.

– Ну и где ваш давешний оптимизм и бравурные лозунги? – ухмыльнулся Генка, когда они разместились вместе в салоне одного из "Зефиров".

– А ты предпочитаешь быть тем, кто о каждом своём переезде на новое место извещает, прежде всего, похоронное бюро? – угрюмо спросил Глебов?

– Да оставьте вы его в покое, пусть побурчит? – вступился Игорь, – Видите, у парня депресняк. Ему надо хорошенько принять на грудь, чтобы как следует вштырило, и выспаться. На следующий день он будет пооптимистичней, чем вы. Уж я-то брата знаю.

– Ладно, нам всем это необходимо сделать, – согласился Сергей.

– Кстати, Лёлик, – вдруг вспомнил Игорь, – а где коробочка, которую ты спёр у Тесла?

– В номере, в сейфе оставил, – сокрушенно вздохнул Денисов.

– А что вы на это скажете? – Геннадий достал из кармана пиджака маленькую чёрную коробку с торчащими из неё проводами. – Я и забыл про неё. Когда мы с Милошем драпали из "Уолдорфа", я забирал документы из сейфа и её прихватил. – Гек любил делать сюрпризы и производить на друзей эффекты.

– Вот умница, это тебе не штаны-невидимки Магнуса Фёдоровича Редькина, есть, что показать.

– Кому?

– Ну не Штольцу же.

– Может уничтожить её?

– Ладно, потом обсудим. Куда сейчас-то двигать?

– Прежде всего, надо найти неприметный мотель и оклематься, потом забрать чудо-чемоданчик Милоша из банка, а уж потом искать Теслу и всё остальное.

На том и порешили. Мотель нашли недалеко от Статен-Айленда. Поели, помылись и выпили по хорошей порции виски. Гена и Алексей рассказали, как они узнали, где находится вилла и как им удалось освободить Игоря с Серёгой. На дальнейшие разговоры не хватило сил – завалились спать. Все разговоры – утром.

Встали, умылись, оделись. Сели завтракать.

– Ген, ну ты уже пооптимистичней, чем мы? – улыбнулся Денисов. – Особенно в свете того, что есть шанс вернуться.

– А то!

– Вообще, как спалось?

– Как говорится, спасибо, хреново. Мысли всякие в голову лезли. О Милоше о Сербии. Всё-таки никак не могу взять в толк, почему серб стал служить фашисту. Ну, страх за семью, это понятно. Только почему-то не очень вериться в слова о том, что советская разведка расстреляла его родителей за провал. Нет, конечно, это вполне могло быть, особенно правдоподобно звучит насчёт отца – убрали, потому что много знал. Но только интуиция мне подсказывает, что что-то здесь не так. Вот чувствую, хоть ты тресни. Вы не находите, что вся его история могла быть просто легендой.

– В смысле? – спросил Алексей.

– В смысле, что он двойной агент! – произвёл Гек очередной эффект. – Например, сербской или той же советской разведки. Никогда не поверю, чтобы сербский братушка стал бы вот так легко предателем. Даже из-за семьи.

– А мы-то тоже из-за семьи… – начал было Сергей.

– Э! Э! Э! Не путай, – встрепенулся Игорь. – Мы сделали вид, что согласились, а сами вон чего вытворяем.

– Я к тому, – спокойно ответил Глебов, – что Генка имеет ввиду, что и Милош притворился, а сам вёл либо свою игру, либо…

– Либо выполнял задание чьей-то разведки, – закончил за Серёгу Денисов.

– Кстати, у меня есть большое подозрение, что советской.

– Основания?

– Уж слишком хорошо говорил по-русски. Никто не замечал, что начнёт чесать по-русски, чисто, кажется даже, без акцента, потом спохватится и подпускает то неправильное ударение, то не тот оборот? Кстати, можно было ещё раньше заподозрить Милоша в своей игре, когда он уже в Нью-Йорке решил действовать не по плану Штольца. Видите ли, входить в доверие к Тесле – слишком долгий путь… А имидж жёсткого, крутого мачо, без страха и упрёка нарочно поддерживал.