Петля Реки Времени

– Кажется да, – поддержал тот своего товарища. К тому же он не знал, сколько человек укатило с Келлером.

– Ключи от будки у тебя? – обратился Алексей к охраннику. Тот кивнул и достал связку.

– Посиди пока здесь, – посмотрев на Гофмана, Алексей кивнул на будку. – Отдохни и не вздумай дергаться.

Когда Гофман оказался внутри, Крайнович перерезал телефонный провод и запер дверь.

– Веди, – Денисов указал охраннику стволом в сторону дома. – Да не по дорожке, а кустами.

Остановились напротив главного входа в тени за деревьями аллеи. Дом представлял из себя трёхэтажный особняк с шириной фасада метров сорок. К застеклённым дверям вела пологая лестница, украшенная по бокам мраморными массивными перилами и чашами с цветами.

"За ними удобно прятаться, если придётся отстреливаться", – подумал Крайнович.

На первом этаже свет не горел, а вот два окна второго этажа тускло светились.

– Русские там, где те два окна? – как бы беря инициативу на себя, спросил у немца Милослав.

Тот кивнул.

– Где остальные охранники?

Пожатие плечами было ему ответом.

– Бегом к дверям, разговорчивый ты наш, – Алексей слегка пихнул его локтём в бок.

Пригнувшись, все трое молниеносно пересекли освещённую дорожку, перескакивая ступеньки, взлетели к дверям и затаились по бокам.

– Звони. И без фокусов! Я злой и мнительный. Если что заподозрю, сначала уложу тебя, а уж потом остальных. – Как правило, Крайнович не давал пустых обещаний.

Палец немца, вдавившись в кнопку, казалось, прилип к ней.

– Хватит уже, – шепнул Денисов и ещё плотнее прижался к стене.

Секунд через двадцать жалюзи с внутренней стороны остеклённых дверей чуть дёрнулись, и послышался звук отпираемой двери.

– Кто звонил в ворота, Шнайдер? Почему из будки не доложил?

– Да бродяга какой-то, еду клянчил, а со связью непонятно – телефон не работает. Открывай, Генри.

Наконец, дверь отворилась. В тот же момент, колено отскочившего как теннисный мячик от стены Денисова, нашло солнечное сплетение открывшего, одна рука зажала ему рот рукой, а вторая упёрло в затылок дуло.

– Тихо, замри, иначе продырявлю башку!

Приставленный к голове "Парабеллум" подтверждал серьёзность намерений непрошенных гостей. Однако этот Генри, оказался крут. Мужик лет под сорок, не робкого десятка, решил поиграть в героя. В нём сразу почувствовался опыт бойца. Отбив на мгновение руку Алексея, заорал что есть мочи:

– Аларм! Ахтунг! Аларм!

Рукоятка люггера полетела навстречу с головой Генри, однако противник успел поставить блок. Крайнович, пытаясь прицелиться в оказавшего сопротивление немца, потерял на секунду контроль над Шнайдером. Его тяжелый удар по руке выбил у серба кольт. Второй удар охранника, воодушевлённого примером коллеги, послал Милоша в нокдаун. Прыжок а ля реслинг водрузил немца на Крайновиче. Руки рыжего верзилы оказались на горле высокого зеленоглазого блондина. В это время Денисов, повалившись вместе с охранником на пол, занимался армреслингом со своим соперником – Генри пытался вырвать у спарринг-партнёра парабеллум. С балюстрады, ведущей на второй этаж, грохнул выстрел. Выскочивший на крики из коридора, ведущего в комнаты пленников третий немец, же успел оценить поле боя, занять место между балясинами и открыть прицельный огонь. Пуля выбила искру из мраморного пола рядом с головой Алексея и срикошетила в стеклянную дверь.

"Вечер опять перестаёт быть томным", – в который раз проскользнула в голове Денисова любимая присказка. С этой мыслью он вцепился зубами в запястье защитника виллы, а лбом нанёс сокрушительный удар в переносицу. Тот на секунду ослабил хватку. Этого оказалось достаточно, чтобы завладеть пистолетом и выстрелить Генри в плечо, – Денисов никого не хотел убивать. Следующий выстрел он посвятил противнику Крайновича, всадив пулю в задницу Шнайдеру, почти придушившему серба. Когда раненый в зад ослабил хватку, Милош высвободился из его лап и, увернувшись от предназначенной ему с балюстрады пули, рыбкой прыгнул за диван, куда скользнул его револьвер. Крайнович нашёл его, поскольку через пару секунд грудную клетку кричавшего от боли Шнайдера разорвали две пули сорок пятого калибра.

В свою очередь Алексей, прикрываясь обмякшим телом потерявшего сознание Генри, попытался перебраться под лестницу в слепую для пуль зону.

Верхний немец продолжал шмалять по дивану, не давая высунуться Крайновичу.

– Похоже, в доме охраны больше нет! – крикнул Милослав. А то сбежались бы!

– Что делать?

– У него последний патрон. Я высунусь. Он мазила. После выстрела выскакивай к нему и вырубай.

– Понял! – Денисову показалось, что из-за молота сердечных ударов он не услышал собственного голоса.

Прошло секунд пять, когда Алексей услышал грохот последнего патрона.

То ли это судьба, то ли чистая случайность, то ли немец просто знал русский, но на этот раз выстрел оказался метким. Пуля прошла под левой ключицей серба и вышла из спины, вырывая из плоти куски мяса и брызги крови.

– Конец! – как-то спокойно проговорил Милош и рухнул за предмет мебели, служившей ему укрытием.

Диван просматривался из под лестничного пространства. Алексей увидел поверженного Крайновича.

– Не-е-е-е-т!!! – с диким воплем, понимая, что это конец всему, Денисов рванулся наверх. Он увидел, как лихорадочно немец набивает барабан Смит и Вессона. Фриц не успел – Алексей обрушил на него всю ярость отчаяния, злости и безысходности. Молотя кулаками по лицу, кричал в неистовстве:

– Где ключи?!!! Сука!!! Где ключи?!!! Убью!!!

– В кармане, в кармане боковом, – уже почти беззубым ртом, наполненным кровью харкал немец.

Алексей последним ударом вырубил меткого стрелка. Шеттер хэнд, мать его! Ощупал карман. Достал связку. Рванул к Милошу. Тот был ещё жив.

– Милош, чертяка, сволочь такая, ты не можешь, не можешь вот так… Погоди, не умирай, мы тебя вытащим. Слышишь, не теряй сознание, не закрывай глаза. Смотри на меня.

– Кажется, навылет, – прошептали побледневшие губы.

– Это хорошо, это очень хорошо, сербский братушка, мы тебя не отпустим. Будешь внукам о своих приключениях рассказывать. Нас с женой познакомишь.

– Штольц всё-таки сволочь, – продолжал шептать Милош. – Я и сам его ненавижу, да только повязан… Что же я наделал, прости Господи, ка же вы теперь? Прости Алексей…

– Это ты меня прости! За то, что я там, в парке тебя…, не сдержался, просто за Генку обидно стало.

– И у него попроси прощения за меня, – слова становились все медленней и тише.

– Ты молчи, молчи, я сейчас! Ребят только выпущу.

Денисов метнулся наверх в коридор, где по его расчётам располагались комнаты пленников. Да, так и есть, ключ подошёл. А вот и Серёга. Без радостных прелюдий деловито распорядился:

– Серега, возьми простынь и порви на лоскуты. Шириной с ладонь. Милош ранен, перевяжем.

– Только он?

– Да. Внизу, на первом, за диваном.

У Глебова отлегло от сердца: главное – ребята живы.

Так, теперь ищем Игоря! Отлично! Алексей открыл комнату и инстинктивно отпрянул назад. Полковник, казалось, был готов, к визиту охранников: слышал выстрелы в холле – пальцы перебирали основание увесистого канделябра.

– Мы целы, Милош – ранен, за мной.

– Где Генка, где Глебыч?

– Генка за воротами, Серый внизу уже.

Разорвали и стянули с серба рубашку. Маленькое, почти без крови отверстие в груди и зияющая рана с рваными краями на спине. Такие оставляют пули навылет. Денисов в Чечне видел. Это лучше, что пуля не осталась в теле, – у раненого больше шансов выжить.