Другой путь. Трилогия (СИ)

– Идеалист ты, Серый, – усмехнулся Майцев. – Но твой посыл, я, кажется, понял. Ты думаешь, нам нужен ктото еще?

– Твой папаша – обязательно. Еще, наверное, стоит переговорить с Изотовым – пусть придумывает, кто будет воплощать его замыслы. Мы вдвоем не всесильны. К Павлову, Кручине и всяким остальным Шелепиным лезть теперь не стоит – они слишком сильно привыкли руководить. Но я готов сожрать собственные тапки, что они еще меньше имеют понятие, чем и как им руководить. Несколько человек, что мы с тобой нашли здесь – Фрэнк, Том Снайл, Маккой – они будут работать, пока будут понимать свою задачу. Теорем вроде “иди не знаю куда, принеси хрен знает что” – они решать не станут. И пока мы будем им платить.

В конечном итоге мы договорились, что в этот раз едем в СССР вместе. Едем как представители фонда, который весьма заинтересован в научных разработках советских институтов.

Еще через неделю приехал Том Снайл, и ему я с легким сердцем поручил руководство фондом. Он был волен набирать персонал, разработать документацию и решить еще тысячу вопросов, которые всегда кажутся поначалу неочевидными, но всегда оказываются обязательными.

После утомительных переговоров о личном вознаграждении Том развернулся с истинной англосаксонской основательностью: он купил целое здание, разместил в газетах объявления о найме на работу, приобрел оргтехнику. Его помощник – Сэм Фишер, которого он притащил с собой и навязал нам – мотался по стране, как сумасшедший лось: сегодня он был в Бостоне, завтра в Сиэтле, а послезавтра в Далласе покупал билет до Кливленда. Понаблюдав за ними несколько дней, я понял, что мое вмешательство на текущем этапе будет только мешать.

Но внимания потребовал сам Снайл. Както раз он пришел ранним утром и спросил:

– А что у нас с аудиторами?

А у нас ничего не было с аудиторами – бухгалтерию клиентов вели несколько, почти полтора десятка, мелких фирм, переписку с ними вели наши девчонки, фонд только что создался…

– Ничего, – пожал я плечами. – Мы же не американская компания. А на Вануату наши декларации никого не интересуют. Плати ежегодную пошлину и будь хоть самым жирным фондом на свете.

– Так дело не пойдет, – возразил Том. – Если мы рассчитываем заниматься серьезным бизнесом, нам нужны будут аудиторы.

– Что ты предлагаешь?

– KPMG, Deloitte, Price Waterhouse, Сoopers и Lybrand, Ernst и Young? – он с безразличным видом перечислил представителей “Большой пятерки”. – Выбирай. Они все профессиональны и безупречны.

Я улыбнулся – это сейчас их имена безупречны, еще не было скандалов с Enron, WorldCom, Satyam Computer Services. Не было еще сказано замечательных слов по поводу Lehman Brothers: “за уровень кредитной задолженности банка отвечает его менеджмент, а не аудитор”.

PW скоро должны были объединиться с СL и стать крупнейшим аудитором, контролирующим четырех из каждых пяти компаний из списка пятисот крупнейших в мире. Кто контролировал эту частную непубличную английскую контору? Кто держал руку на пульсе крупнейшего бизнеса и знал все схемы, методы и приемы – законные и не очень? Не хотелось мне связываться с этим монстром – если они получат команду “фас”, всем моим хитростям быстро настанет карачун. А в том, что при необходимости они легко организуют нужную нашим врагам утечку информации – я не сомневался ни секунды.

Примерно такого же мнения я был и об Эрнсте с Янгом – тоже мутная контора с неясным происхождением и тоже английская. Нет, с ребятами из Сити мне связываться вообще не резон пока, тем более, доверять им часть своего бизнеса – пусть и самую официальную.

Оставались швейцарцы KPMG и “родные” Делойт из НьюЙорка. Последние, кстати, вроде бы не участвовали во всех этих аферах с Энроном и ему подобными.

– Давай сделаем вот как, – предложил я: – Остановимся на Делойт. Заключи с ними договор и создавай агентство, которое войдет в их партнерство. В нем должны сидеть наши люди и заниматься только нашими делами. И наверх от них должна идти только та информация, которую мы с тобой одобрим.

– К чему такие сложности? Тысячи крупных компаний работают с ними и у всех все хорошо.

– А я, Том, параноик. Я им не верю. И не хочу делиться ни с кем своими технологиями. Сегодня их знаю я, завтра Делойт, послезавтра использует вся Америка. Увольте. Этого не будет. Да и разве плохо иметь карманного аудитора? Мне нравится идея.

– А я ее не понимаю, – настаивал Снайл. – Объясни!

Я встал изза стола, подошел к нему сзади, приобнял за плечи:

– Том, дружище, иногда в нашей работе появляются моменты, о которых нельзя говорить даже любимым собакам. А ты хочешь пустить в эту сферу посторонних людей.

– Разве нам есть, что скрывать? У нас же честный бизнес?

Что я должен был ему ответить?

– Честный, Том, и временами прозрачный. Но не стеклянный. Чуть позже я тебе все покажу и расскажу, – пообещал я. – А сейчас займись аудиторами, раз уж нашел в них необходимость. О'кей?

– Сардж, я буду с тобой честен ровно до тех пор, пока ты будешь честен со мной. Если есть в нашей деятельности чтото криминальное, незаконное, лучше скажи сейчас.

– Том, не выкручивай мне руки. Вся наша деятельность абсолютно законна, – соврал я. – Мы платим налоги, не воруем, не торгуем наркотиками и даже оружием. Все чисто. Но я не люблю быть прозрачным. Не их это дело. Работай иди.

– Хорошо, Сардж, я тебе верю, – сказал Снайл таким голосом, что мне стало ясно, что веритьто он верит, но проверять все станет с трехкратным усердием. Ну и хорошо. Если что и нароет – я узнаю об этом первым.

А потом навалились другие заботы.

Горбачев уже уехал в Москву, обнадежив американский народ сокращением ракетных вооружений и испугав советский поднятыми перед Ронни Рейганом руками. Мы с Захаром, обзаведясь верительными грамотами, дипломами и визитками, собрались ехать следом за Генеральным секретарем.

Две недели до и после Нового Года у нас оказывались почти свободными – рынок едва шевелился, все готовились к Рождеству, а провести их в России – среди снега и мороза – уже несколько лет было нашей самой большой мечтой. Правда, сразу после Нового Года ожидалось принятие Канадскоамериканского соглашения о свободной торговле, с чем некоторые аналитики связывали возможный рост биржевых индексов, но я знал, что ничего подобного не случится – не та страна Канада, чтобы можно было ожидать серьезного влияния на местный рынок.

Только восьмого января ожидалось существенное падение ДоуДжонса – на семь процентов, с чем должен был справиться робот Бойда. Наши девочки должны были получить распечатки его прогнозов и сообщить их Тому и в те виртуальные офисы, что еще работали самостоятельно, а Снайл, ознакомившись с результатами расчетов детища Бойда за прошлые периоды, свято в него уверовал, и можно было не сомневаться в том, что все будет выполнено. Да и мы рассчитывали вернуться к тому времени.

Сам Эндрю к концу года совершенно успокоился. Поначалу практически никто не стал искать в его программе внедренное нами “ноухау” – заинтересованным лицам было не до того, все пытались вернуть потери “черного понедельника”, а клиенты Бойда, выполнившие рекомендацию программы, оказались даже в приличном выигрыше, что было поставлено ему в заслугу. И, вопреки его ожиданиям, количество клиентов у него даже прилично выросло. На волне этого успеха он провел очень успешные переговоры по поглощению MicroProse, мы подкинули немного деньжат, и теперь знаменитый в будущем Сид Мейер трудился под началом нашего Эндрю и уже даже показал первые концептуальные наброски Civilization, вызвавшие горячее одобрение Захара.

Захар настоял на том, чтобы перелет в Европу до Лондона совершить на “Конкорде”. Я согласился, но мне такое путешествие не пришлось по душе: слишком быстро. Ни поспать, ни поесть. Из АлмаАты самолет в Москву дольше летит, чем из НьюЙорка до Лондона. Не серьезно это както и сильно уменьшает размеры планеты.

В Хитроу шел дождь, вымачивая грустные пальмы, а в Шереметьево наш аэрофлотовский “Ил86” сел практически в сугроб – снега выпало много и по расчищенной бетонке аэродрома мела поземка из мелкой снежной крупы.