Гитлер в Москве

Ребята честно осваивали мобильные телефоны. Фотографировали друг друга, делали видеозапись. Смеялись, но после окрика Ланге стали доставать и как бы привычно набирать номера. Обмениваться СМС. Хоть, понятное дело СМС-ки никуда не уходили. Но особенно всем понравились игры и возможность фото и видео. Начались даже шутки, «Вот запишу тебя в таком виде и отправлю по электронной почте твоим родителям. Или даже девушке». «Ага, а она возьмет свой мобильник через двадцать-тридцать лет, когда их начнут выпускать для всех, и прочитает твое сообщение».

— Так, — прервал диалог Ланге, — если кто думает что похвастается перед своей девушкой сверхновыми технологиями, то он ошибается! Или вы забыли зачем сюда прибыли?

Шутки мгновенно затихли Всем сразу стало стыдно.

— А может выдадим это за трофей? — услышал Ланге от одного из курсантов.

— Какой трофей, вы дураки? Там же ясно отпечатан год. Поэтому советую держать рот на замке, и язык за зубами. У вас и так большие привилегии.

— Какие?

Служить на этом авианосце! Вы что не понимаете? Вы не только делаете историю, но, и надо эту громадную махину обслуживать. Прибудут конечно еще больше тысячи человек, но на самых передовых направлениях будете служить вы, одновременно вы будете учиться. Чтобы стать настоящими офицерами. Конечно к вам пришлют специалистов-инженеров, но они только налаживают оборудование, а вы им будете управлять. Чем легче вы освоите оборудование, тем легче вам будет применить его в бою.

Адмирал тщательно подготавливал одежду для себя. Вот флотский адмирал, и начальник разведки превращается в скромного немецкого пенсионера. В руках небольшая сумка, и мощный цифровой фотоаппарат. Есть еще и пленочный, в сумке. Адмирал оглядел себя в зеркало. Чтож, ничего не выдавало в нем одного из лидеров Третьего Рейха, кроме пожалуй взгляда. Но взгляд у всех людей свой. Так что скромный немецкий пенсионер Вильгельм Шраунберг, не вызовет ни у кого подозрений. Канарис, еще раз осмотрел одежду, отметил ее плюсы и минусы, по шел в зал Рейхсканцелярии, откуда должно произойти отбытие.

Ланге рвал и метал, не икру естественно. Из четырех вагонов люкс, которые были спешно переделаны под наши спальные вагоны, вышла очередная партия курсантов. Полным ходом шла репетиция пограничного контроля. Даже эсэсовцев переодели в форму российских и украинских пограничников, которые заходили и согласно их роли требовали загранпаспорта.

— Вы, что вы сделали, когда у вас потребовали загранпаспорт? — неистовствовал Ланге, — сказали «Пожалуйста», сразу протянули документ, как будто готовились к проверке, да еще абсолютно трезвым взглядом смерили пограничника. И это проблемный подросток из школы для мальчиков с хулиганским поведением. И не вы один. А как вы вышли из вагона? Сразу построились в две шеренги, только потом для вас дошло, что идти надо толпой, как я вас инструктировал.

Он отошел от понурой группы курсантов.

— Виктор, я не знаю, но мне кажется это авантюра. Им не пройти границу. У них только один шанс, если задержат и копнут поглубже, все сразу всплывет, — устало заявил он.

— Без крылатых ракет и без авианосца вам не одолеть Англию, — вздохнул я, так что выхода я не вижу. Они стараются, но за два дня сменить линию поведения — это очень трудно. Особенно в их возрасте. Они стараются играть, но не имея актерских навыков — переигрывают. Или теряются и переходят на свою привычную линию поведения. Но у меня есть идея.

— И какая же? — Ланге присел на скамейку перед вагонами. Я тихо подозвал своего переводчика и попросил его переводить, если он сможет и мои интонации.

— Смогу, — уверенно кивнул Ганс.

— Эй, ребят, а кто действительно напивался? — задал я первый вопрос. Все курсанты как-то неловко себя почувствовали, уперли глаза в землю, и что-то стали твердить, что алкоголь несовместим с обучением.

— Хорошо, меня интересует кто, когда и сколько максимально выпил? — задал я очередной вопрос, и начнем с первого курсанта, они уже успели построиться строем. У всех был первый допуск, так что о моей миссии им было неизвестно ничего, кроме того, что я на их стороне и меня надо беспрекословно слушаться.

— Начали! — и вот тут ответы меня просто изумили. Им восемнадцать-девятнадцать лет, а до блевотины никто не напивался.

— Два бокала вина, на Рождество, — вот такой был средний ответ. Был правда один который выпил четыре кружки пива на дне своего рождения, а его отец был пивоваром. Потом парень просто заснул. «Да, ни фига себе рекорды», — подумал я. Причем в их честности я не сомневался, достаточно изучил то время.

— М-да, — обратился я к Ланге и издевательски продолжил, — они же в военных училищах учатся, а как же пьянки, шлюхи, и тому подобное?

— Это может у вас так Виктор, а у нас нормальные училища.

— Училища говоришь? — усмехнулся я, значит будем учить. Посмотрел на часы, — отлично сейчас у них обед, распорядитесь пожалуйста, чтобы каждому поставили четыре бутылки самого дрянного пива, пусть привыкают к качеству нашего. И три стограммовых стопки водки. Думаю этого будет достаточно. И закуски организуйте по моему времени, чипсы, орешки, еще фигню в пакетиках.

— Вы что предлагаете напоить их? — искренне удивился Ланге.

— Именно, они должны запомнить это состояние. И потом воспроизвести его, но уже трезвыми.

— Не думаю, что это хорошая идея, у нас времени два дня, — заметил Ланге, — да и с закуской могут быть проблемы. Чипсы мы сделаем без проблем. А орешки найдем. А вот насчет остального. Где мне взять сушеного кальмара?

— Это уже не моя забота.

— Но как же тренировки по расписанию?

— И что? Как раз есть время уложиться в расписание, одно жаль, людей мало подобрали.

— Что делать, остальные, не подходят по запрошенными вами же параметрами.

Перед курсантами вместо обеда стояли четыре кружки пива. Лежали в миске свежеприготовленные горячие чипсы, орешки скромно заняли мисочку, а вот вобла, лежала на тарелке. Ланге ничего лучше не нашел, и ту с трудом достал.

— Итак, господа курсанты, — начал я, — вам сейчас предстоит впервые напиться. Запомните эти ощущения, по мере возможностей конечно. Мы делаем это не ради вашего удовольствия, а чтобы вы знали как изображать пьяного. Повторяю, еще раз, перед тем как вам прочли лекцию по приему алкоголя, пить надо по возвышении градусов, обильно закусывать и при чувстве сонливости, сразу ложиться спать. Все понятно начали! И придерживайтесь тех выражений, что существуют в том мире.

Надо сказать, что немецкий язык как и русский ненамного изменился с 1939 года до 2008, но все-таки изменения произошли. И теперь новоявленным «шпионам-диверсантам» приходилось его осваивать. Но прошло все хорошо, юноши напились, потом пошли спать, на музыкальном центре крутились, вперемешку популярные у их соотечественников записи. А на завтра они с утра были очень смурными, естественно, нетренированный юношеский организм был непривычен к таки дозам алкоголя. Я вот подумал: «А нашим, на один зуб, встали утром, и даже не заметили». Но сказался таки здоровый образ жизни, они к обеду были как огурчики, а после него, немного отдохнув, выполнили программу Ланге на отлично. Не для разведчика, а для их возраста и квалификации. Но Ланге был доволен, хоть он и кричал на них, указывая на незначительные ошибки, но видя его лицо, я понял, что он доволен. А ребята вели себя достойно, честно изображая из себя просто немецких несовершеннолетних дебилов. Некоторые импровизировали, начинали споры по поводу музыки или несуществующей подружки. Ланге одергивал их, говоря. Что это не театр, а военная операция. Единственные проблемы возникли с музыкой. Несколько курсантов-репперов заявили, что не могут слушать эту фигню. Они попросили перевести их в другую группу увлечений. На что Ланге сказал: