Гитлер в Москве

— Перестаньте Гейц, — отозвался недовольно Тодт, который только что прибыл на испытания, — это единственная модель, которую освоит промышленность. Поэтому не надо речей, нам надо работать.

— Хорошо, — Гудериан пожал руку Тоду, — но пообещайте, что эти танки будут выпушены в массовом порядке.

— А вот это я вам обещаю, — заносчиво заметил Тодт, — в танковой промышленности Рейха прошло новое начало. Вообще мы делаем практически совершенно новые танки.

— Если сделаете так как говорите, то вас признаю специалистом в танковой области.

— Мне подобного не надо, — усмехнулся Тодт, — достаточно, если Рейх победит в предстоящей войне.

— Но танк, он просто прекрасен! Не дадите ли мне обкатать его в боевых условиях?

— Об этом не может быть и речи. Танковые экипажи учатся согласно списку, утвержденному лично фюрером. Нам на нем воевать не с лягушатниками, а с СССР.

— Ладно, но может мне возглавить первый новый танковый корпус?

— Я не понял вы от меня хотите прямо сейчас новых танковых корпусов? Так не дождетесь! — начал кричать Тот, — мы сейчас испытываем первую опытную модель. А как там дальше получиться, я не знаю. Но танк действительно хорош, — согласился с Гудерианом Тодт, — а сейчас давайте отойдем, мы мешаем артиллеристам, — показал Тодт на разворачивающуюся в боевой порядок противотанковую батарею.

— Погодите, что вы собираетесь делать? — спросил Гейнц.

— Испытать его на противотанковые средства, как наши, так и противника, от противотанковых ружей, до артиллерии и противотанковых гранатометов.

Этого верный почитатель танков вынести не мог. Они ведь наверняка разбомбят эту прекрасную машину. А он не может глядеть как разбивают танк его мечты. Просто чтобы выяснить, как машина реагирует на повреждения от орудий. Но Гудериан собрался, отмел ненужные эмоции, и назвал шоферу адрес главного здания «Призрак в доспехах». Но в голове все равно мелькала мысль: «Сволочи, такую машину раздолбали». Говорят с этих пор у Гудериана не сложились отношения с работниками полигона испытаний. А конструкторов он наоборот встречал очень хорошо, предлагал кофе и коньяк. И вроде бы невольно показывая свои знания техники, устанавливал дружеские отношения.

Гюнтер Шленсер вышел из дверей военного училища подавленным. Ему так хотелось стать летчиком, но не хватило нескольких баллов. А ему уже восемнадцать, а значит его призовут в армию в соответствии с вновь принятым законом. А потом он вряд ли сумеет поступить, и исполнить свою мечту детства. Он стал спускаться по ступеням, но его окликнули сзади.

— Герр Шленсер? — к нему подошел гауптштурмфюрер СС.

— Да, это я.

— Тогда будьте добры, пройдемте со мной в одну из комнат училища. Там мы с вами поговорим о возможности вашей летной карьеры.

У Гюнтера радостно забилось сердце. «Неужели, они передумали и его все-таки возьмут в летчики?». Думал он, боясь спугнуть удачу. Их, а именно человек двадцать собрали в маленькой комнате, которая служила классом по теории полетов.

— Итак господа, — в класс вошел второй эсэсовец, — вы все не прошли конкурс в училище. Но у нас есть встречное предложение. Вы хотите летать, чтож, вы будете летать, но перед этим вы должны подписать вот эти бумаги.

Второй эсэсовец раздал всем по нескольку листков. Гюнтер хотел удивленно присвистнуть, но сдержался. Полная секретность, за разглашение тайны — расстрел. В училище тоже был режим секретности, но не такой строгий. Он немного подумал, после чего поставил свою подпись на всех листках. Все остальные тоже подписали подписку о неразглашении проекта.

— Можно вопрос, господин гауптштурмфюрер? — поднял руку как в школе, встал и спросил высокий белобрысый парень, да к тому же с веснушками.

— Конечно, — улыбнулся эсэсовец.

— Если нас не приняли в училище, то на чем же мы будем летать?

— Летать можно не только на самолетах, — усмехнулся гауптштурмфюрер.

— Не на дирижаблях же, они устарели еще в первую мировую, — раздался голос с задних рядов, или вы хотите использовать воздушные шары? Но это только до первого винтовочного выстрела, — не успокоился курсант.

— Я рад, что вы так хорошо разбираетесь в средствах полета, но то на чем предстоит учиться вам летать не самолет, и не дирижабль. Остальную информацию вы получите на месте.

А дальше их погрузили в грузовики и долго везли.

Вышли они уже на тщательно охраняемой территории. Идя к зданию, больше всего похожему на казарму, все остановились, увидев несколько очень странных машин, похожих на бочки, к которым прикрепили сверху огромные винты. А сзади наварили символический хвост, тоже с пропеллером.

— Э, да это же геликоптер, — сказал тот же курсант, что и задал вопрос, — но он фактически неуправляем, особенно при сильном боковом ветре.

— А оно вообще летает? — спросил другой, маленького роста.

— Не только летает, но и маневрирует, а главное — стреляет, — жизнерадостно улыбнулся эсэсовец, — именно эти машины вам придется освоить.

Далее их провели в класс, где показали цветной фильм, представлявший фактически нарезку из реальных документальных фильмов и художественных, а уж тщательно подобранная музыка, вызвала у всех восхищение этими машинами. Но прибывший летный офицер осень серьезно предупредил.

— Все машины только что с завода. У нас нет летчиков, которые вас смогут научить, так что учиться придется самим. Не вздумайте хоть на миллиметр отступать от инструкций, угробите и себя и машину. Думаю всем все ясно, сегодня располагайтесь в казарме, а завтра, начнутся пока только теоретические занятия.

Гюнтер Шленсер только счастливо улыбался во время этой речи. Он и не подозревал, что он становиться частью новой истории, в которой впервые в мире создано ударное вертолетное соединение.

Вот так же, как в нашей истории началась вторая мировая война. Первого сентября 1939 года. Но многое пока, невидимое, было другим. Новое оружие не посылалось на фронты. Как сказал фюрер: «Пусть сначала научаться воевать на старых танках и самолетах, потом мы им дадим новые». Но все же в войска поступали новые вооружения, камуфляжная форма, БТР-ы, и БМП, а при необходимости в полной боевой готовности стояли установки «Град» и «Смерч». Так же постепенно заменялось стрелковое оружие, а диверсионные части «Брандербурга-800» проходили боевую обкатку.

В конференц-зале собрались четыре человека. Двоих из низ каждый знал в Германии, а вот о других известно было только узкому кругу лиц. Да, именно тех что работали над проектом «Призрак в доспехах. А не очень-то тут у них богато, рассматривая обстановку и прихлебывая пиво из большой запотевшей кружки, размышлял Виктор. Как в том анекдоте про нового русского, посетившего Версаль. «Бедненько, конечно, но чисто». С ним рядом сидел в кожаном кресле Николай Петрович. Он с самого своего перехода в этот мир не снимал форму СС. Остальные предпочли кофе и печенье. Виктору предложили знаменитые баварские колбаски с зеленым горошком, но он отказался. Вобщем-то все обсуждали одну проблему: «Что делать дальше?».

— Крылатые ракеты той мощности и той степени попадания мы создадим не менее чем через полгода. Сейчас есть только учебный макет такой ракеты, купленный в одном из военных училищ. С самолетами получше, через два месяца Мессершмитт обещает двести реактивных истребителей. С реактивными бомбардировщиками, пока сложнее, не хватает мощности промышленности. Авианосец «Граф Цеппелин» спешно достраивается и на него ставиться новая радиоаппаратура. Радары, сонары и все прочее. К октябрю он будет полностью готов, — отрапортовал Мюллер.