Силовой вариант ч. 1(СИ)

Судья провел на месте выездное заседание Коллегии КГБ Узбекской ССР. Накрутил хвосты и здесь — плохо ведется оперативное обслуживание предприятий, раз на них появляются какие-то подпольные националистические ячейки. Полностью завалена работа с молодежью, не выявляется и не изымается незаконно хранимое оружие. По документам — агенты чуть ли не в каждой ячейке Адолата — но при этом движение ширится и растет. Сотрудники УзУКГБ просто увлеклись игрой в «Щит и меч» и забыли, что результатом любой оперативной игры должна быть реализация. А не рост количества завербованных агентов.

Разобравшись с местными чекистами — двинули дальше. Уже на машинах…

Три черных Волги — летели по приличному, с недавно положенным асфальтом шоссе. В открытые окна — рвался свежий, как после дождя ветер. Из окон — видно было море. Солнце — играло на его рябой от ветра глади беспечными, мимолетными бликами.

Но это было не море.

Озеро Иссык-Куль. Жемчужина советской Киргизии. Именно здесь — тогда еще НКВД — получил большой участок земли, вроде как под строительство санатория — но так и не построил его — потому что началась Великая Отечественная. Участок пригодился намного позже — несколько целеустремленных и болеющих за дело людей, побывавших в Афганистане в рекордные сроки построили здесь особый учебный центр КГБ СССР, предназначенный для обучения активным действиям в горной местности. Точнее — центр продолжал строиться — но строили его уже первые курсанты, в свободное от обучения время. Занятия — продолжались уже три с лишним месяца.

Машины свернули с дороги и после нескольких минут езды по притоптанной колесами грунтовке — подъехали к обшарпанному забору. Никаких признаков того, что здесь находится воинская часть не было — ни колючки на заборе, ни ворот со звездами, ни КП с часовыми. Только поржавевшая табличка с надписью «Санаторий N 3 Минрыбпрома СССР», висящей поверх нее табличкой «ремонт». Да дед с двухстволкой и в ватнике… в такую то жару…

Головная машина нетерпеливо просигналила. Дед поднялся с места.

— Кто такие? Ремонт тут, нельзя!

Водитель приспустил стекло.

— Открывай, давай.

— Не видишь, ремонт! Нельзя.

Один из охранников — хлопнул дверью, вылез во весь свой рост.

— Давай дед, открывай — по-доброму сказал он — начальство приехало. Разбираться, что за ремонт тут у вас.

— Велено не пускать!

Охранник подошел к двери, мрачно уставился на пудовой амбарный замок.

— Дед, не дури!.Где ключи? Сесть что ли хочешь?

— Не положено и все! Езжай, откуда приехал, соколик!

— Отец, ты чего?!

Охранник подошел к упрямому старику, схватил его за плечо — и почувствовал под пальцами что-то похожее на камень. А в следующую секунду, даже долю секунды — он понял, что лежит и в падении — сильно приложился об крыло машины. И быть бы серьезным неприятностям — если бы «закрытая» дверь неожиданно не открылась.

— Бажанов! Отставить! Свои!

В дверях стоял невысокий, замурзанный монголоид. Неопределенного возраста как и все мужчины их расы — от двадцати пяти до сорока пяти. На боку у него — висел новенький, отливающий вороным блеском западногерманский легкий автомат.

— Отставить!

Вспышка! Вместо стартового пистолета — кто-то бросает буквально под ноги ожидающим команды стрелкам отвлекающее светошумовое устройство «Спичка». Оглушительно громкий хлопок, группа разворачивается на сто восемьдесят градусов одновременно, в сложном и красивом танце. В небо — летят шарики… много шариков, самого разного цвета. Гремит несколько выстрелов — зеленые шарики падают на иссушенную солнцем землю резиновыми ошметками, остальные шарики — неспешно уплывают к Солнцу. Уплывают быстро — азотом надували без обмана…

Небольшой причал, выходящий прямо к озеру. Что-то вроде огромной, пара десятков метров в диаметре бочки, уходящей вглубь. Небольшой кран…

— Это одна из частей тренажерного комплекса, предназначенного для подготовки легких водолазов — объясняет инструктор легководолазной подготовки, бритый наголо мужик, у которого вся голова загорела под солнцем — предельная глубина сорок метров, тренажер позволяет отрабатывать любые задачи, которые характерны для боевых пловцов…

Каменные ступени — ведут в небольшой карьер. Несколько голых по пояс, загорелых до черноты парней с трудом разбивают ломами и кувалдами каменные глыбы, тащат из на носилках из небольшого карьера.

— Перекур! — кричит Бек.

Парни бросают ломы, обессилено садятся там же, где только что стояли. Солнце печет просто немилосердно.

— Что это такое? Штрафбат? — спрашивает Председатель, щурясь от солнца.

— Никак нет. Это — будущий закрытый стрелковый полигон. А заодно — единственная форма наказания, которая у нас существует.

— И что, у вас так много нарушителей дисциплины, товарищ Бексултанов?

— Никак нет. Обычно их совсем не бывает. Это те, кто в прошлый день показал наихудшие результаты. Если они худшие — все, что им остается это брать в руки лом и лопату, они ни на что не годны, кроме стройбата.

— Но ведь в любом соревновании обязательно бывает худший.

Бек пожимает плечами.

— Конечно. Просто каждый здесь стремится, чтобы это бы не он.

— Да вы что, совсем охренели?

Охраной Судьи — командует невысокий, жилистый, прошедший Афганистан в составе Каскада-4 подполковник. Когда Бек спокойно объяснил условия упражнения — он аж побелел от ярости. Отвел наглого монголоида в сторону, чтобы разобраться раз и навсегда.

— Вам что, не дорога ваша должность?

— Никак нет?

Подполковник с трудом сдерживается от того, чтобы ткнуть кулаком в наглую хазарейскую харю.

— Нет, к чертовой матери. Как только вернемся в Москву, я напишу рапорт, пусть разбираются тут с вашей махновщиной. Вы хоть понимаете, что вы предлагаете?

— Товарищ подполковник, мои люди не промахиваются!

— А что если кто-то умышленно выстрелит в Заместителя председателя КГБ? Вы хоть понимаете, что стоит на кону?

— Что стоит на кону, товарищ Силантьев?

Кади, как и любой восточный человек — умеет ходить почти бесшумно. И появляется там, где его не ждут.

— Что стоит на кону, товарищ Силантьев?

— Это немыслимо, товарищ Председатель. Я категорически против этого показа. Это грубое нарушение норм безопасности, всех мыслимых норм безопасности!

— Товарищ Председатель, речь идет об одном из наиболее сложных упражнений, которые мы отрабатываем, готовя группы специальных снайперов. Один из снайперов будет стрелять со склона, мишенный комплекс расположен здесь. После каждого выстрела — наблюдатели будут пытаться его обнаружить. Три попытки. Любому желающему — но только три.

— Вы имеете в виду эти мишени, товарищ Бексултанов?

— Так точно.

Простенькая, избитая пулями перекладина. Три картонных листа, подвешены на нитках, на них карандашом — нарисованы человеческие силуэты. До нее от того места, где они стоят — метров десять, не больше.

— Интересно… а зачем там стул?

— Видите ли… Обычно там сидит инструктор, который готовил снайпера. А площадка для гостей — вот здесь, можно постоять в стороне.

— Товарищ Председатель, я протестую категорически — подполковник едва сдерживается — правилами безопасности и при проведении стрельб категорически запрещается нахождение людей в зоне мишеней. А вы хотите подставить под пули заместителя председателя КГБ!

— А кто будет сегодня сидеть на том стуле, товарищ Бексултанов? — поинтересовался Кади.

— Я лично!

— В таком случае, риск более чем приемлемый. Можете приступать.

Подполковник недовольно хмыкнул.

— Сумасшествие. Хорошо. Я так полагаю — что кто-то должен быть наблюдателем и обнаруживать снайпера?

— Верно.

— Визуальное наблюдение?

— Почему? Вон, лежит бинокль на столе. Как только вы обнаружите снайпера, упражнение прекращается. Чистый проигрыш.