Наследники по прямой. Книга первая.

– В общем, всего, брат Денис, не расскажешь, - подытожил Гурьев. - Такие дела.

– Вот, значит, как бывает, - тихо проговорил Шульгин, не глядя на Гурьева. - А потом что? Сам учился? Дальше-то?

– Дальше много всего было, Денис.

– Эт я понимаю. Расскажешь? Потом?

Гурьев пропустил вопрос мимо ушей, и Денис понял: переспрашивать не стоит.

– Выпить хочешь? - вдруг спросил Гурьев. - Вижу, что хочешь. Денис, ты у меня смотри. Пить - нельзя. Давай сейчас остаканим это дело - и в завязку до моего особого разрешения. Сейчас надо быть в тонусе.

– Это я когда выпью - тогда в этом, в тонусе, - мрачно заявил Шульгин. - А когда не пью - вообще не соображаю!

– Сто граммов наркомовских перед сном, - безжалостно прищурился Гурьев. - А ещё лучше - стакан молока с мёдом. Днём, тем более с утра - ни-ни. И на вахте, естественно.

– Ладно, - страдальчески простонал Шульгин. - Вот же бл… Ой.

– Ты давно в школе?

– Скоро пять лет будет.

– И как тебе?

– Нормально. Народ, сам понимаешь, всё больше грамотный, ни выпить, ни поговорить по-людски.

– Ну, выпить - ладно, - Гурьев усмехнулся, доставая коньяк и сноровисто нарезая лимон с сыром. - А отчего ж не поговорить?

– Ушей много оттого что.

Гурьев напрягся. Кажется, начинался один из тех разговоров, от которых у него всегда зубы тоской начинало ломить.

– Много?

– Ну, - Денис выдержал паузу. - Есть, в общем.

– Кто? - вопрос был задан тоном, который Шульгин до этого у Гурьева не слышал. - Я слушаю.

– Да Маслаков, - Шульгин аккуратно плюнул на папиросу и сунул окурок в пустую пачку. - Ты его не видал ещё? Парторг наш.

– Ну, на самом деле уже удостоился чести.

– Вот. Его и боятся.

– Такой страшный?

– Мудак он грёбаный, понятно!?

– Понятно. А остальные?

– Ну, что - остальные. Разве против Маслакова можно буром переть?

– Коротко и ясно, - кивнул Гурьев, заканчивая приготовления к трапезе. - Подробности потом. Ты где живёшь, боцман?

– Живу. На Морской.

– От Чердынцевых далеко?

– Шесть дворов, - осклабился Шульгин.

– Ты не лыбься, боцман, - усмехнулся Гурьев. - Я всё про себя и про неё знаю, только слюни распускать не нужно, потому что компота не будет. Давай-ка вздрогнем, - он разлил коньяк.

– Вообще-то я по другим делам, - сознался Шульгин, с подозрением косясь на янтарную жидкость в рюмках. Нет у меня настоящих коньячных рюмок, тоскливо подумал Гурьев. Ни для тебя, ни для себя нет. Господи. Рэйчел. - Но с хорошим человеком - почему же не выпить?

– Ты почему не женат? - продолжая улыбаться, быстро спросил Гурьев.

Шульгин помялся немного и вздохнул. И махнул рукой:

– А! Сначала было не до того. А потом стало не до этого.

– Ясно, - кивнул Гурьев и, улыбнувшись совсем уже безгранично, хлопнул Шульгина по плечу.

– Дорогая вещь, - опять покосился на коньяк Шульгин. - Ну, поехали.

Они чокнулись и выпили.

– Я не стеснён в средствах, не волнуйся, - Гурьев отправил в рот "гвардейский пыж" - два ломтика сыра, а между ними - кружок лимона без шкурки, и Шульгин, крякнув, ловко собезьянничал.

– А где машинка? - завертел головой Шульгин. - Ну, которая деньги печатает, - И видя - Гурьев не собирается отвечать, сменил тему: - А что это за закуска такая хитрая?

– Имени покойного императора Николая Второго, Денис.

– Ага, - немного удивился Шульгин. - Ну, между первой и второй… За что пьём?

– Со свиданьицем, - Гурьев тихонько звякнул своей рюмкой о рюмку Шульгина и медленно выпил.

Денис, напротив, залпом опрокинул в себя напиток и полез пальцами за очередным "пыжом":

– А ничего, крепкий! Посуда уж вот только мелковата.

– Тепло? - поинтересовался Гурьев.

– После пятой поглядим, - уклонился от прямого ответа Шульгин, набивая рот закуской. - Ты надолго к нам?

– Увидим, - Гурьев быстро изготовил новую порцию закуски и отправил это себе в рот. - Полагаю, да.

– Это хорошо.

– Чему ты так рад, боцман? Думаешь, тебе со мной легко будет?

– А я и не хочу, чтобы легко. Я хочу, чтоб весело было. А с тобой, Кириллыч, видно: уж чего-чего, а вот соскучиться - ну, никак не получится.

– Наблюдательный, - Гурьев облокотился на стол. - Стихами разговариваешь. Но уж очень быстрый ты, Денис. Это мне не подходит.

– Есть самый малый вперёд, - наклонил голову Шульгин. - А чего ждём?

– Мы не ждём, Денис. Мы работаем и готовимся.

– Не понял.

– Это потому, что торопишься. Ты не торопись. Ты наблюдай и думай.

– А Маслаков?

Ага, мы вернулись к нашим баранам, подумал Гурьев. Он снова налил коньяк Денису и себе:

– Маслаков, Маслаков. Что это ты так на него бросаешься?

– Да уж больно здоровый он гад, Кириллыч. И скользкий, не ухватишь!

– Денис.

– Что - "Денис"!? Тебе… Знаешь, что он тут вытворяет? Врагов народа разоблачает! Без роздыху… Су… Бл… Твою… Ну, в общем, - Шульгин яростно почесался. - Я бы эту падлу своими руками, - он поднёс ладони к лицу и посмотрел на них со злостью. - Только коротки у меня руки-то. Я понимаю, что ты от мамкиной титьки сам давно оторвался, просто предупреждаю. На всякий случай.

– Чувствуется, серьёзно он тебя допёк.

– Да всех он загребал, всех!

– Ясно, ясно, - Гурьев усмехнулся. - Ты писать умеешь?

– Чего?!

– Грамоту знаешь, спрашиваю?!

– Ну?!

– Ну и написал бы, куда следует. Клин клином, как говорится.

Рука Шульгина замерла на полдороги к рюмке. Он уставился на Гурьева:

– Ты чё, Кириллыч? Грёбнулся, что ли? Ты за кого меня держишь-то?

– Ты волну не поднимай, боцман, ты лучше пей.

– Не-е-ет, ты погоди, погоди!

– Да нечего мне годить, Денис, -Гурьева улыбнулся и прищурился. - Как хныкать, так вы тут как тут, пожалуйста. А как сделать что-нибудь, так в кусты? Потому всякие подонки уселись вам на шею и ножки свесили.

Шульгин крякнул и опустил голову. Гурьев молчал, наблюдая. Наконец Денис поднял лицо и хмуро посмотрел ему в глаза:

– Нехорошо говоришь, Кириллыч. Неправильно. Доброе дело надо чистыми руками делать!

– А если чистыми не получается?

– Вешайся, - убеждённо сказал Шульгин, схватил рюмку в кулак и одним махом влил в себя её содержимое. Громко поставив рюмку на стол, снова глянул на Гурьева: - А проверять меня вот так не надо, Кириллыч. Я те не мальчонка с грязным пузом. Проверяльщик ещё туда же… сопляк! Извини, конечно.