Евангелие от рыжего кота

— Не топчись, как медведь, я там ещё не раскопала! — возмутилась она, словно Тарас покусился на святое.

— Что вы здесь ищете? — спросила Маргина, предусмотрительно зависая в воздухе.

— Ищем следы Раймонда де Торна и сестры-послушницы, Марии-Агнесы-Катрин де Морель.

— Нашли? — спросила Маргина и Марико улыбнулась: — Да!

Она бережно подняла с пола большой почерневший фолиант. Маргина протянула ладони, чтобы взять в руки сокровище, но Марико скорчила страшную рожу и сказала:

— Забери свои грабли!

— Как ты с матерью разговариваешь?! — возмутилась Маргина. Марико смутилась и виновато оправдалась:

— Прости, папа, я, ведь, тебя не учила, как обращаться со старинными вещами.

«Я и без тебя знаю!» — подумала Маргина, но Марико ничего не сказала. Чтобы не висеть даром в воздухе, Маргина принялась считывать листы, как картинки, не пытаясь их читать, тем более что писались они на старо французском языке. Так как процесс оказался долгим, то застывшая в трансе Маргина обратила на себя внимание Марико. Присмотревшись к Маргине, она сделала виноватые глаза и сказала: — Прости меня, папа, я больше не буду.

— Что? — не поняла Маргина, отвлекаясь от процесса сканирования закрытого фолианта, а когда усекла, то махнула рукой: — Я уже об этом забыла.

— А, что же ты зависла в воздухе? — не унималась Марико.

— Я думала о своём, — отмахнулась Маргина, но Марико нахмурила брови: — Как-то странно ты думаешь, мама, — она повернулась к Тарасу и спросила: — Ты не мог бы подлечить нашу папа?

— Наша мама совершенно здорова, — возразил Тарас, и Маргина мгновенно полюбила зятя.

В вестибюль отеля «Астория» вошёл господин вальяжного вида, южной внешности, с аккуратными усами и компактной бородкой. Очаровав портье приятной улыбкой, он спросил о том, в каком номере проживает мадам Лилит. Портье изобразил на лице улыбку, похожую на судорогу, и подозвал коридорного, который проводил господина на третий этаж и постучал в дверь.

— К вам посетитель, — дрожащим голосом сообщил коридорный появившемуся в проёме двери Гаагтунгру. Получив от господина десять рублей, коридорный исчез, а гость поправил ладошкой кончик правого уса и спросил у демона: — Где Лилит?

— У неё прием, — смущённо сказал Гаагтунгр, — позвать?

— Я подожду, — сказал господин и присел на диван, развернув купленную на улице газету. «Правда» недолго развлекала господина, полистав которую, он с некоторой досадой пробурчал: «Суета сует!» Видимо, Гаагтунгр, пропавший в апартаментах, всё-таки, сообщил Лилит о госте, так как она появилась, полуголая, и поцеловала в щеку господина: — Самаэль, родной, тебя прислали искать Рубин Милосердия?

— Нет, моя милая жена, — с нежностью сказал Самаэль, — я здесь для того, чтобы сделать маленькую заварушку.

В комнате появился раскрасневшийся полковник Буранов, который с опаской посматривал на Самаэля, напуганный рассказами Веельзевула об этом господине.

— Когда он тебе надоест, отдашь его мне? — спросил Самаэль, поглядывая на розовощёкого полковника.

— Зачем он тебе? — хихикнула Лилит и Самаэль, чмокнув её в губы, сказал: — Использую по назначению.

— Похабник, — пожурила его Лилит и спросила: — Пойдёшь со мной в театр?

— Нет, — ответил, нахмурившись, Самаэль, — в полночь у меня совещание.

Лилит забрала смущенного Буранова и унеслась в Александровский театр смотреть «Энергичные люди» Шукшина, а Самаэль остался сидеть в глубоком кресле и размышлял о задании Сатанаила. По негласному правилу Бытия запрещалось вмешиваться в человеческие дела и не склонять людские души на свою сторону, но тут появился повод – Лучезарный отправил на Землю артефакт, реликвию, называемую Рубин Милосердия. Душа сама должна выбирать, куда ей идти, а то, что рубин способствует в познании Света, делало этот выбор неестественным. То, что реликвия оказалась подделкой, ничего не меняло, так как где-то существовал истинный Рубин Милосердия. Поэтому Сатанаил был вправе применить противодействие и помочь людским душам познать Тьму. Рубин пусть ищет Лилит, у неё хорошо получается, а душами заблудших займётся он – Самаэль. За окном в тёмном небе яркой кромкой появилась новая Луна, предвещая праздник Явления Антихриста.

«Нужно идти!» — сказал сам себе Самаэль и поднялся с кресла. Открыв дверь на балкон, он чёрной стрелой взлетел вверх. Подозвав к себе отдыхающего на коньке крыши Сета, Самаэль что-то ему нашептал на ухо, отчего гадёныш побелел. Не мешкая, Самаэль спикировал с крыши и по дуге взлетел вверх. За ним, по бокам, штопором ввернулись в небо Гаагтунгр и Веельзевул. Они летели в сторону севера, а позади их веером, тянулись чёрные тени. Серые изваяния демонов, неизвестно откуда появившиеся на домах Ленинграда, вдруг ожили и устремились вслед за Самаэлем, образовав в тёмном небе над городом серое одеяло, закрывшее звёзды и едва проклюнувшуюся Луну. Старые и молодые ведьмы и ведьмицы, унюхав небеса, воняющие падалью, хватали суррогатные метлы и тянулись за серой мелочью, образуя второй эшелон нечисти. За ними потянулись призраки и тати, а также всякий блудливый чертополох, пускающий похотливую слюну из пасти.

Нечисть растянулась в живую длинную гадину, которая, извиваясь, медленно двигалась под углом к берегу Ладожского озера, пока не достигла Пятиречья, после чего летела над водой. Посторонний наблюдатель сказал бы, что по курсу ближайшая суша – остров Коневец, место, для дьявольщины неуместное, так как на острове был когда-то мужской монастырь. Видимо, место потеряло святость, так как койки монашей братии заняли военные моряки.

Оставив в стороне монастырь и миновав бывший скит, Самаэль летел дальше, пока не оказался над горой Змеиной, где сразу спикировал вниз. Стая нечисти, освещённая режущим светом молодой Луны, закружила вокруг горы, засыпая своими телами большую поляну на макушке возвышенности.

Когда Лилит вернулась в гостиницу «Астория», её ожидал Сет, который перепуганным голосом сообщил, что её ожидает Самаэль. Лилит хотела отпустить полковника Буранова, но Сет сообщил, что она должна взять полковника с собой и её ждёт сюрприз. Так как на Лилит полковник лететь категорически отказался, то Сет, смущаясь, предложил вместо дамы себя. В результате Лилит всю дорогу, пока они летели, изводила полковника, взгромоздившегося на маленького Сета, своими насмешками. Когда они летели над Ладожским озером, то полковник сообщил, что лучше прыгнет в воду, чем будет терпеть шпильки Лилит. Вид острова Коневец встревожил полковника, так как над ним в полумраке летала куча нечисти, но Лилит его успокоила, сообщив, что сегодня праздник.

Она сразу увидела Самаэля, который светился в темноте, точно его намазали фосфором. Когда они приземлились, Самаэль поцеловал руку Лилит, а Буранова подхватили две ведьмы, которые тут же принялись его раздевать и ласкать. Полковник сопротивлялся, но увидев снисходительный взгляд Лилит, решил, что можно и расслабиться, так как она сегодня принадлежит другому. Тем более что рядом самые нетерпеливые уже совокуплялись, подбадриваемые остальными.

— Открытие наше праздника предоставляется полковнику Буранову, — с усмешкой сказал Самаэль, а ведьмы так соблазнительно тёрлись о полковника, что его оголённая плоть восстала. Одна из ведьм завалила Буранова на себя, и он задергался. Сверху полковника оседлали три чёрта, которые совали свою плоть в его непотребное место. Его попытка скинуть наездников, только раззадорила чертей, которые сменяли друг друга с задорным постоянством.

— Кто будет Чертородица? — воскликнул Самаэль, и Лилит залюбовалась им – столько в нём было страсти и новизны. Она даже простила ему надругательство над Бурановым, возможно, заслуженное, по мнению Самаэля.

— Лилит! — закричали рядом, и она вздрогнула, думая, что кто-то отважился испортить церемонию и нагло позвал её.

— Лилит! — загудело со всех сторон, и она поняла, что её выбрали главной в церемонии. Самаэль с улыбкой подошёл к ней и промолвил, улыбаясь: — Покажем тварям, как нужно любить?