До самого дна (СИ)

– Ясное дело. С такой-то душевной травмой. Я считаю чудом, что она не убила себя.

– Я тоже считаю это чудом, – вставила я.

– Так, – подал голос Бэзил, вышедший в коридор, чтобы проверить, кто же все-таки пришел. – Вы, ребята, от меня совсем не отстаете.

– Вообще-то, мы просто мимо проходили. Но, раз уж ты тут, отправишь нас в Подпол?

– В Подпол? Но разве мы не… – Михаэль хотел было еще что-то сказать, но вдруг замолчал.

– Я что, похож на общественный транспорт?

– Скорее, на такси, – поправила я.

– Бэзил, – укоризненно произнесла Лена.

– Ай, ладно. Черт с вами. Идите сюда.

Мы образовали замкнутую цепь из рук, и нас перенесло в Подпол. Как исчез Бэзил, я не заметила. Зато заметила знакомую меблировку своей комнаты.

– Зачем нам в Подпол?

– Здесь относительно безопасно. И тебе нужен, как бы странно это ни звучало, наставник-Наставник.

– Зачем? Разве ты не можешь мне помочь?

– Нет. Ничем. Нужен кто-то, кто понимает в этом больше меня.

– А чем твой объем знаний нас не устраивает?

– Ну, начнем с того, что все это время, пока я обладала силой, я имею в виду, я гоняла балду. Ничего полезного. Я даже своей способности как таковой не осознавала. А теперь ее и вовсе у меня нет. Как мне объяснять тебе, что нужно делать, если я сама теперь ни черта не могу? Именно поэтому нам нужен прошаренный Наставник, и именно Наставник, а не то, чем я сейчас являюсь.

– Тогда нам следовало бы попасть обратно к Хранительницам горы. Или ты знаешь другого Наставника?

– Знаю. И нам надо как можно скорее найти его.

С этими словами я направилась к выходу из комнаты, Михаэль быстро нагнал меня. Мор с интересом наблюдал за быстро меняющейся обстановкой вокруг и периодически щелкал стальным клювом. Спустя пару пролетов мы достигли дверей лазарета. За столом, к моему удивлению, сидел совершенно незнакомый мне паренек, а не Валерия или Иван.

– Иван Алексеевич здесь?

– Н-нет, – ответил паренек, изрядно перепугавшись нашего внезапного появления.

– У себя?

– Нет, он ушел. Из Подпола. Сегодня днем.

– И не сказал, когда вернется?

– Нет…

– Черт-черт-черт, – протараторила я, потирая с силой виски и хмурясь, так как надавливала на голову я слишком сильно. Птица вновь щелкнула клювом у меня над ухом, и меня осенило. – Да. Точно. Ты абсолютно прав, Мор.

Я замахнулась и резким жестом вытянула Ивана Алексеевича из разлома в пространстве. Выглядело это, будто воздух стал более плотным и треснул, а потом, извергнув из себя человека, снова затянулся.

– Какого черта?! – возмутился Наставник.

– Да-да, все вы говорите одно и то же. Хоть что-нибудь новое придумали бы.

– Видимо, ты все же не послушала моего совета, – сказал он, заметив, что немец со мной. – Жаль.

– Попробовал бы ты сам держаться подальше от заповедника Югыд ва, получилось бы, как думаешь?

– Хм. Алиса, разве тебе не говорили, что вторгаться в личную жизнь других людей – неприлично? – процедил он сквозь зубы. К нам молча подошел Михаэль и положил руку Ивану на плечо. Что-то зачесалось у меня в носу, и я машинально заткнула нос рукавом куртки. Ткань медленно стала пропитываться кровью. Вот она – дань проклятию.

– Не, не припомню такого, – как ни в чем не бывало ответила я. – Кроме того, ты – не человек. У Наставников нет и не должно быть личной жизни. Твоя жизнь принадлежит этому миру.

– Да, не отрицаю, – он глянул мельком на немца и отошел на шаг, – но что, если бы…

– Если бы что? Если бы ты спал? Ел? Пил? Занимался сексом? – на этом слове у Ивана начался еле заметный нервный тик. – Михаэль бы вернул тебе назад твое пальто, чтоб голый не слонялся. Ничего страшного и непоправимого бы не случилось. Единственное страшное и непоправимое здесь – возможная гибель тысяч невинных. И в твоих силах это изменить. Отныне общество твоя любовница, а Вася, как неприятно бы ни было мне это признавать, подождет.

– Кхм… М-да, – только и сказал он, поправив ворот рубашки. Видимо, на него не так часто обрушивается поток подобных изречений. Надо ему чаще общаться с психопатами, может, былая стрессоустойчивость еще вернется. – Ты, – он повернулся к парнишке, сидящему все это время за столом и внимательно слушавшему наш разговор с открытым ртом. – Ты. Ничего. Этого. Не запомнишь, – он махнул рукой в его сторону и размашистым шагом направился к выходу.

– Эй, а ты ничего не забыл? – окликнула я его самым наглым образом.

– Не понял, – повернулся он к нам.

– А на ком он учиться-то будет? Не на тебе же, – я показала большим пальцем себе за спину, на паренька, до сих пор не пришедшего в себя после промывки мозгов.

– Да, пожалуй, материал нам пригодится, – серьезно заметил он, тоном разбирающегося в данной области человека. Затем он вернулся к парню, взял его под руку и скомандовал идти. Теперь они направились к двери вдвоем. Мы старались не отставать и шли следом.

– Материал? – тихо начал Михаэль. – Но он же… Живой человек… Что если я что-то не так с ним сделаю?..

– Сотрешь личность что ли? Пф, подумаешь какая ерунда. Ну что ж, вернешь все на место. Не переживай так, Иван будет контролировать все действия. Если не сможешь исправить какие-либо моменты, он все сделает. Не первый год со своей силой живет ведь.

– Кстати об этом. Как давно ты знаешь, что он – Наставник?

– Ну, начнем с того, что с какого-то момента время для меня потеряло всякий смысл…

– Алиса.

– Я не знаю. От двух до пяти дней, наверное. Около того. Я действительно не знаю, какое сегодня число. И сколько времени я тут пробыла тоже. Такое уж состояние, сам понимаешь.

– Да. Точно. Вот почему ты меня не могла вытащить так же, как сейчас вытащила его?

– Не знаю. Не получалось. Почему-то тебя никто отследить не может. Понимаешь, на тебе что-то вроде защитного поля. Связные, вроде Марии, могут ставить такие поля. Но не на всю же жизнь. Даже на год опустить такой занавес – очень тяжело. А тут…

– И как же ты меня тогда нашла?

– Понятия не имею. До конца думала, что карта ошиблась. Она даже не точное местоположение показывала. Но рискнуть и проверить стоило.

– Как и всегда безрассудно. А если бы это была засада?

– Если бы, если бы… Да даже если бы там меня встречали сотни Алфавитов, все равно бы полезла проверить. Интересно же. Да и ждать у меня времени особо и нет.

– Сюда, – Иван открыл дверь, видимо, своей комнаты и невозмутимо запихнул туда парнишку.

– Иди, – обратилась я к немцу и кивнула на дверь.

– А ты?

– А меня учить не надо, я не Наставник. Больше. И у меня еще есть дела, так что увидимся позже.

– Просто не убейся до того, как я закончу.

– Постараюсь, – улыбнулась я.

Он вошел внутрь, и дверь за ним закрылась на замок. Я развернулась уже готовая идти, но ноги начали подкашиваться, и я осела на пол. Голова страшно кружилась, и я приложила небывалые усилия, чтобы не упасть во время разговора. Лоб зачесался, и я, не задумываясь и не осознавая произошедшее, начала чесаться. Когда я закончила, то заметила кровь на руке. Я пропустила момент, когда красная жидкость стала стекать по носу до самого подбородка, а оттуда уже капала на подставленную руку. Хорошо, что он ушел. Хорошо, что не видит. Он болезненно бы это воспринял.

Я пересилила себя и поднялась на ноги, покачиваясь. Ближайшая раковина находилась в туалете. До него было не меньше пятидесяти метров. Не так много, если подумать. Я принялась делать небольшие шаги, и чем больше их было, тем шире они становились. Со временем мне стало легче идти, но покачиваться я не перестала, даже когда достигла дверей туалета. Плечом толкнув дверь, мое тело ввалилось внутрь. Кровавая полоса оказалась крупнее, чем я ожидала увидеть в зеркале. Я хорошенько умылась пару раз прохладной водой и вновь посмотрела в зеркало. Жалкое зрелище. Щеки впали, под глазами синяки темнее обычного. Губы потрескались. Я устало вздохнула, закрыла кран и вытерла об куртку мокрые руки. Судя по моему виду, я не близко к смерти, а уже давно ее миновала и нахожусь на последней стадии разложения. Рука сама потянулась во внутренний карман и достала карту. Я собрала всю злость и сконцентрировала на одной личности. Карта показала мне район без каких-либо опознавательных именований. Не были проставлены числа домов. Не было названий улиц. Все это походило на секретный государственный объект, и я совсем не удивилась. Прячется, зараза. Я не хотела доводить все до этого, но делать нечего. Придется. Положив карту на раковину, я облокотилась на нее же и собралась с мыслями, отчего в столовой исчезли все ножи и вилки, из подвалов и катакомб исчезли оторванные куски арматуры и осколки стекла. Но мне было мало. Боль в голове пульсировала, я буквально слышала ее уханье внутри черепа. Она, словно паразит, подселенный Елизаветой, пыталась пожрать меня изнутри. Все колюще-режущие орудия, а также гвозди, острые куски металла и все, чем можно ранить человека, исчезло из Новороссийска. Я потеряла равновесие и начала падать, но меня тут же поймали за капюшон. Пришлось облокотиться на стену, чтобы меня отпустили, но как только это произошло, я сползла вниз и села на пол.