До самого дна (СИ)

Вылезая из душевой, я чуть не поскользнулась, но все же удержала равновесие благодаря оказавшейся довольно близко стене. Опираясь на нее же, я дошла до своих вещей. Чистые бинты, чистая футболка и чистая голова явно подняли мое настроение с отметки минус до нуля. Еще даже можно пожить.

Мне хотелось забрать наконец Мора с вершины, но я откладывала дело вплоть до этого момента из-за особо дальней дороги по лестнице. Однако, вновь переносить было нельзя. Поэтому из прачечной, куда я занесла старую футболку, я направилась прямо наверх. Оказалось, что это несколько сложнее, чем я себе представляла изначально. Меня хватило на шесть пролетов. Пришлось присесть на ступени и отдохнуть, после чего вновь продолжить движение вверх. Таким образом я поднималась на некоторое количество уровней, отдыхала, снова поднималась, и так по кругу. В какой-то момент мне стало нехорошо, и я в очередной раз упала на колени, перебросив руку через перила, чтобы не скатиться вниз по лестнице. Все вокруг меня плыло и плясало. Надо собраться, осталось совсем немного. Пролетов десять от силы. Я вновь поднялась на ноги и, придерживаясь за поручень, медленно пошла вверх. Готова поклясться, я чувствовала, как ноет мой костный мозг. Это настолько отвратительное чувство, что мне хотелось вскрыть ноги и достать кости оттуда. К неожиданному моему открытию, здравый смысл пока что все же перевешивал. А до выхода на крышу оставалось шагов пятнадцать от силы.

Железная дверь хлопнула у меня за спиной. Воздух на улице хоть и был холодным, здесь было намного теплее, чем на горе у Хозяйки. Прямо-таки курорт. Хотя, мы же и находимся рядом с курортным городом.

Я начала присматриваться и заметила на решетке свернувшегося калачиком Мора. Доковыляв до него по бетонной узкой плите и не наступив ни на одну из решеток, я обратилась к нему:

– Ты ведь знаешь, что ты не кот?

Он встрепенулся, внимательно посмотрел мне в лицо и поднялся на лапы, открывая и закрывая свой огромный клюв, сложенный из различных колюще-режущих орудий.

– Надо бы с тебя как-то снять все эти столовые приборы и забрать вниз. Но я не знаю как.

Я выдержала паузу в надежде, что Хайд что-нибудь сделает, и все случится само собой. Но ничего не произошло.

– Видимо, нет, – вздохнула я. – Но в таком виде я не смогу забрать тебя. Ты банально не поместишься в дверной проем. Я уже молчу о том, что ты произведешь неизгладимое впечатление на остальных.

Мор снова щелкнул клювом, мол, да ладно, можно оставить все так, и плюхнулся на пузо.

– Да. Пожалуй.

Я присела на пол, облокотившись боком на гигантского ворона. Вопреки ожиданиям металл оказался теплым. Не как металл, нагревшийся от неизвестного источника тепла, а как настоящее живое тепло. С крыши было видно, как город заметает мягким снегом. Всю эту идиллию нарушил невыносимый писк, который врезался мне в мозг похлеще пули. К нему присоединилась еще и моя неспособность сделать полный вдох. Я упала на спину и раскинула руки, пытаясь вдохнуть хоть на каплю кислорода больше и неожиданно для себя замечая на фоне серого неба знакомую фигуру.

– Викт… Хайд?.. – еле выдавила из себя я. Писк стал утихать.

Он нагнулся поближе, и по мимике стало абсолютно точно ясно, что это Хайд.

– Я пришел попрощаться.

– Уходишь?..

– Умираю. Вместо тебя. Кто-то должен умереть, и если умрешь ты, то и я тоже. Однако, если умру я, то ты выживешь, – он присел на бетонный пол рядом со мной.

– Умрешь под Новый год?

– Что?.. Ах, да… Скоро праздник, значит. Да. Это меньшее, что я могу сделать для тебя в такой ситуации. Могу только сказать тебе спасибо. Мне было приятно наблюдать моменты твоей непроходимой тупости и невероятной сообразительности. Надеюсь, тебе тоже. И, знаешь, во многом я правда хотел тебе помочь. Думаю, у меня получилось… Подожди, ты что, плачешь?

В тот же момент я осознала, что из глаз действительно текут слезы, спохватилась и быстро принялась их вытирать рукавами.

– Нет, просто… Слишком много потерь… Если кто-то еще умрет в этом месяце, я пойду убивать МСЛ, и ничто меня не остановит.

– Не сомневаюсь, – он ухмыльнулся. – Что ж… Думаю, нам действительно больше нечего сказать друг другу…

– Хайд. Скорее всего в прошлом ты был серийным убийцей, но… Но мне все равно. Ты действительно очень сильно помог мне. Я буду скучать.

Он хмыкнул, и мой мозг пронзила повторная волна отвратительного писка. На мгновение мне показалось, что сердце остановилось, но вскоре забилось еще сильнее. В глазах потемнело, а когда зрение стало возвращаться, Хайда уже не было.

Писк постепенно стихал, его сменяла острая боль в груди и кашель с кровью и темными желеобразными сгустками. Какое-то время я лежала на спине без движения, прислушиваясь к собственному организму. Казалось, чуть-чуть двинусь – и снова зайдусь кашлем. Но ничего не происходило. Хайд умер. Точнее, да, уже давно, еще до того, как стал биомехом, но теперь точно. Навсегда. Сквозь слезы я спокойно наблюдала, как небо идет волнами. Однако, человек быстро привыкает ко всему.

Так дальше лежать было невозможно, и мне пришлось подняться. В голове была невыносимая тишина, а с тишиной пришло и знание, что я могу, а чего нет. Все наконец-то встало на свои места. Я поднесла руку к голове Мора, и все ножи и лезвия стали сползать с него и падать сквозь решетку и бетон, исчезая в них, пока ворон не принял свою первоначальную форму. Я чувствовала каждый исчезнувший нож. Они отсутствовали в этом мире, но постоянно были со мной. Я могла вытащить сколько угодно ножей из пустых карманов, рукавов или же из-за пазухи.

– Теперь я хоть что-то могу контролировать в своей стремительно несущейся к неизбежному концу жизни…

Мор перелетел мне на плечо. Я сняла повязку с глаза, отметила, что все еще вижу хоровод цветных пятен, и надела обратно. Раны по всему телу тоже до сих пор ощущались. Проклятие продолжало медленно развиваться внутри.

– Знаешь, друг, я не особо чувствую, что что-то поменялось относительно проклятья. По-моему, ничего не вышло. Ну да ладно, посмотрим.

Птица хлопнула крылом, и мне не осталось ничего другого, кроме как уйти обратно в Подпол.

Спуск вниз, как и ожидалось, был в разы легче подъема. Мор почти сразу спорхнул с плеча и стал осматривать окрестности с высоты своего полета. Ну да, в первый раз он же не выходил за пределы одной комнаты. Должно быть, ему интересно.

Я подошла к своей комнате, которую так и не заняла Мария, и, заприметив периферийным зрением движение, повернула голову и наткнулась взглядом на Валерию.

– Ты вроде бы хотела пиратскую повязку на глаз… – она протянула мне названный предмет.

– О, – я удивленно посмотрела на повязку и растерянно приняла ее. – Знаешь, – глянула я на Леру и улыбнулась, – я тогда пошутила. Но теперь, я думаю, я возьму ее.

Я сняла медицинскую повязку с глаза, погружаясь в радужное колыхание пятен, и надела новую.

– Да, пожалуй, мне так больше нравится. Та все же немного просвечивала. Спасибо.

Валерия улыбнулась мне в ответ и пошла дальше вверх, в сторону прачечной, а я же вошла в комнату и присела на кровать. Уже довольно продолжительное время меня не настигали галлюцинации, хотя до этого я видела или слышала какое-нибудь незначительное видение каждые минут десять, если не чаще. Честно признаться, то, что в соседней душевой кабинке мылся живой человек, я сильно сомневаюсь. А сейчас ничего. Только если они не начали материализоваться, конечно. Вывод напрашивался сам собой – часть проклятия отступила. Но надолго ли?

Дальше находиться в Подполе я не видела смысла. Однако, выбраться отсюда сложнее, чем попасть. Бэзила я в принципе не видела, и никто не видел. Среди чародеев даже пошел слух, что он оставил все на Марию, но открыто ее спрашивать о таком никто не собирался. Все просто продолжали жить как прежде. А мне тем временем каким-то невообразимым способом нужно было попасть в Москву.

А зачем мне, собственно, нужно в Москву? Иван Алексеевич говорил о том, что лучше не вмешиваться в то, что происходит сейчас с Хансом. В чем-то он действительно прав, я могу только мешаться другу. Однако, ему может понадобиться помощь, а просить ему некого… А некого ли? И с чего я вообще взяла, что он мне друг? Нет-нет, нельзя в нем сомневаться. Это все из-за разговора с Марией, это ее видение ситуации. И Иван придает большое значение Хансу. Уж он-то точно не может ошибаться. Так, значит, на этом шатком утверждении держится утверждение о том, что мы с Хансом на одной стороне. Тогда вопрос состоит в том, нужна ли ему моя помощь. И причина, по которой он стрелял. Это легко объяснить, предположив, что каким-либо образом на него повлиял его отец. Но это лишь предположение. Также он мог выстрелить намеренно. Выстрел в голову исключает вариант спасения моей жизни. В таком случае он бы выстрелил в живот. Следовательно, он ставил целью мою смерть. Ну, это и по проклятию, правда, понятно. Тогда непонятно, зачем ему это нужно, если мы на одной стороне. Конфликт утверждений в одной цепочке. Значит, вариант с намеренностью отпадает. Надеюсь.