До самого дна (СИ)

– Хм. Ну, я хотя бы была. Многие люди так и никогда не были и не будут убедительными. Ни разу. За всю свою долгую человеческую жизнь.

– Стрелки не переводи. Кто на самом деле стрелял? И где в это время был длинный?

– Тебя кажется за мной присмотреть оставили, а не допрашивать…

– Алиса, это важно. Кто это был? Если этот человек появится здесь, я хочу знать заранее, что он опасен.

– Он не придет.

– Это был Ханс?

Сердце на мгновение перестало биться в груди. Она не может этого знать наверняка. Не может. Ее там не было.

Видимо, она что-то поняла по моему взгляду, так как следующее, что она сказала, было: «Я знала».

– Он такой же, как Варвара, Алиса, разве ты этого не увидела?

– Нет. Они совершенно разные. Поверь мне.

– Да от них обоих магами и не пахнет, но ты где-нибудь еще видела силу, подобную силе Варвары?.. И ты должна знать, какая сила у него. Наверняка не меньше. Все-таки, хочу напомнить, именно он ее и убил. Послушай, я тоже сначала отрицала, что Варвара может быть не такой, какой мы все ее видели. И не хотела верить, несмотря на все ее странности. Она была сумасшедшей, Алиса. Агрессивной и опасной.

– Конечно, у нее же была чертова интеграция чужого сознания.

– С чего ты взяла, что у Ханса ее не было?

– Не было.

– Или ты не хотела этого замечать? Неужели не было ни одного случая, где он вел себя странно? Не так как обычно? Или, может, его отношение к тебе или к чему-либо неожиданно менялось?

Я почувствовала, как кровь прилила к голове. Мне и до этого было трудно соображать, но сейчас все стало еще хуже. Кажется, мозг хотел выдать мне что-то такое, на что я действительно не обращала внимания все это время, но я отчаянно этому сопротивлялась.

– Я не считаю, что ты можешь об этом говорить мне, – наконец выдала я. – Тебе лучше уйти. Можешь оставить ящик с бинтами у моей кровати, я сама могу перевязать себе руки.

– Ну раз так, то я действительно пойду, – она достала из шкафчика нужный ящик и поставила под мою койку. – Извини, если нагрубила. Просто чем быстрее ты осознаешь, кто он на самом деле, тем лучше не только для тебя, но и для всех нас. Подумай об этом. Теперь у тебя более чем достаточно времени для этого.

Она отошла от моей кровати, и тут я краем глаза заметила человеческую фигуру в углу помещения. Она тут же двинулась на меня, и я узнала в этой фигуре Варвару. Она выглядела прямо как в моем сне, когда приказала убить Марию. Даже платье на ней осталось неизменным.

– Черт возьми, – вырвалось у меня, – этого просто не может быть…

– Что? – обернулась Мария, уже подходившая к двери.

– Ты… Ты же умерла! Он убил тебя!..

– Да разве таким, как мы, это может помешать? – усмехнулась она, подойдя вплотную и наклонившись.

Я не смогла ей ничем ответить, лишь попыталась закричать, но вместо этого лишь сдавленно пискнула. Теперь ко мне подбежала и Мария.

– Убери ее!..

– Кого убрать? – она явно ничего не понимала.

– Варвару! Пусть она уйдет!!!

– Черт… Подожди, я приведу кого-нибудь!.. – она быстро скрылась за дверью, оставив меня наедине с этим монстром из прошлого.

– Ты не скучала по мне? Мы столько времени не виделись…

– Уходи! Прочь! – мой и без того хриплый голос ослаб, из-за чего из слов пропала половина звуков.

В следующее мгновение пространство вокруг меня начало деформироваться и темнеть, и я отключилась.

Комментарий к Глава одиннадцатая. Diaeresis

Diaeresis (др. греч. ἡ διαίρεσις) – разделение, членение.

========== Глава двенадцатая. Metamorphosis ==========

Когда назад уже не сметь,

И время надвое разъято.

И что-то гонит, как на смерть,

Тебя за точку невозврата.

Сапожков Юрий Михайлович,

Точка невозврата

– Галлюцинации больше не появлялись?

– Нет, – соврала я.

– Хм. Ладно. Скажи, если снова появятся.

– Хорошо. Я могу идти?

Валерия опустила взгляд в пол, размышляя, могу я идти или нет, и считается ли то, как я обычно передвигаюсь, хождением.

– Да, думаю можешь. Если почувствуешь себя хуже – обязательно приходи сюда.

– Да. Я приду.

Толку от них, от целителей этих… То есть в случае ранения толк есть, но мои раны ни одна магия не возьмет. Я поднялась со стула, вышла из лазарета и направилась к душевым. Голову я не мыла уже дня три, что для меня является колоссально длинным сроком. Тут уже не только корни жирно поблескивали, и мне даже не хотелось в таком состоянии прикасаться к собственной голове. Правда, по лестницам было еще невероятно трудно ходить, однако если постараться переключить свое внимание и мысли на совершенно другой объект, то от боли вполне возможно избавиться. Правда потом, когда ты возвращаешься в реальность, все равно ее чувствуешь. Это заставляет меня ощущать себя живой.

Мое присутствие здесь перестало быть секретом, как только я смогла встать с кровати. Все спрашивали об одном и том же, одно и то же я им и отвечала. Охотники, выстрел, община. Больше и не надо. Мария тоже не выдала меня, а позже еще и извинилась раз десять. Кажется, с ней поговорила Валерия, но я не уверена. Пришлось по дороге забрать полотенце и старую футболку из прачечной. Они там довольно давно.

Я толкнула дверь душевых и вошла внутрь, сразу же почувствовав, как тепло здесь по сравнению с остальными уголками Подпола. Мой взгляд уперся в зеркало. И в свое отражение, которое было не моим, а Виктора Семеновича.

– Ты умер, – спокойно сказала я отражению, отвернулась и отошла к металлическим шкафчикам для личных вещей.

– Обращаю твое внимание на то, что ты абсолютно точно не можешь этого знать. Ты даже мой труп не видела, а уже…

– Заткнись. Тебя не существует. Ты плод воображения моего больного мозга, на более того.

– С чего ты взяла? Откуда эта уверенность? Да и был бы я лишь иллюзией, стала бы ты со мной разговаривать?

Я замолчала. Нет, бесполезно вот так с этим болтать. Все равно я ничего не добьюсь, только на еще большие неприятности нарвусь. Я же знаю, что он ненастоящий. И ему не удастся меня обмануть.

Я медленно распутываю бинты, они опускаются рваными лентами в помойное ведро. Одежда оставлена в корзине, там же и новые упаковки бинтов. Я закрыла дверку шкафчика и прошла к кабинкам. Вода, хоть и могла бы быть обжигающе горячей, еле теплой струей смывала засохшую на порезах кровь. От этого они становились больше розовыми, нежели темно-красными. По непонятной мне причине у меня не было настроения мыться в теплой воде. «Какое тебе дело до физических ощущений, если ты давно мертва внутри?» О, этот знакомый голос.

– Давно тебя не было.

«Ты не можешь говорить про себя? Я ведь в твоих мыслях и прекрасно их слышу. А так ты привлекаешь лишнее внимание. К тому же твои…»

– Все нормально, мне так удобнее формулировать мысли. Так я не сбиваюсь. И я проверила, я тут одна.

«Вот как. У меня есть догадка, что меня больше никогда не будет».

– Ну, раз я умру, то и ты тоже. По-моему, все логично.

Рядом с полками что-то громыхнуло, и я замолчала. Другим людям действительно не нравится, когда кто-нибудь начинает разговаривать сам с собой. Придется помолчать. «Да даже если ты будешь говорить, помощи от тебя никакой. Но так или иначе, я пытаюсь сделать кое-что прямо сейчас. Получится или нет – не знаю».

Кто-то прошлепал вдоль душевых босыми ногами, и я услышала, как в соседней включили воду. Тут же я зашлась хриплым кашлем. Тело само согнулось пополам, и я никак не могла остановить приступ. Я прислонилась к стенке и, не в силах больше стоять, плюхнулась на колени. Руки потянулись к лицу. Может, если закрыть рот, кашель не будет таким громким. Почувствовался металлический привкус, и меж пальцев начали проникать тоненькие струйки крови. Кашель с кровью, это что-то новенькое. Впрочем, он быстро прекратился. Вода уже смывала кровь с моих рук. Я задрала голову, подставляя лицо прохладному потоку. Кто-то выключил воду и ушел. А я, пожалуй, еще задержусь. Нужно еще рот прополоскать и избавиться от привкуса железа.