До самого дна (СИ)

– Летально что ли?

– Да.

– Вот как…

– Я пришла проверить, не пошла ли снова кровь.

– Ну… По мне так все нормально. Так глаз уже не восстановить?

– Я не смогу. Абсолютно точно. Может, кто-то другой и осилит подобное, но… Не знаю. Если хочешь, я могу снова попытаться.

– Если тебя не затруднит.

– Ладно, сейчас. Подожди.

Целительница отошла к письменному столу, в меру заваленного бумагами, взяла ножницы и вернулась ко мне. Я закрыла глаза. Точнее… Глаз?.. Послышался хруст разрезаемого бинта, а потом его и вовсе сняли.

– Ам-м… Алиса… – ее голос чуть дрогнул.

– Что? По твоему тону не поймешь, то ли у меня мозг через глазницу стал вытекать, то ли на месте глаза грибы проросли.

– Открой глаза, пожалуйста.

Я послушалась, и все резко пошло цветными кляксами, как это бывало обычно, когда я применяла свою силу, чтобы найти что-либо невидимое людскому глазу. Только теперь пятен стало больше, и они накладывались поверх обычного серого мира.

– Кажется, у меня способность к зрению сама активировалась…

Валерия молча достала маленькое зеркальце из кармана белого халата и задержала передо мной. Я недоумевая взглянула на свое отражение. Левый глаз был на месте. Только это был не мой глаз.

– Что за…

Я рывком поднесла зеркало ближе к лицу, чтобы рассмотреть глаз. В нем не было ни зрачка, ни радужки. Точнее, даже если они и были, их не было видно, ибо глазное яблоко было полностью черным.

– Вероятно, это побочный эффект от проклятья, которое было наложено на пулю, что тебя ранила.

– М-да… – я вернула ей зеркало и откинулась на подушку, уперев взгляд в потолок. Тот, будучи в реальном мире белым, от цветных пятен становился пастельно-радужным. Я прикрыла левый глаз рукой, и пятна пропали. – Что-то явно не так с этим глазом.

– Алиса, я должна тебя предупредить. Проклятия – дело страшное и непростительное. У тебя минимальный шанс выжить после такого, понимаешь?

– Шутишь? У меня же даже глаз новый вырос. Не могу сказать, что он лучше старого, я бы лучше предпочла тот, что был у меня до… Но какой есть, уж и на том спасибо.

– То, что у тебя вырос глаз, еще ни о чем не говорит. В девяноста девяти процентах случаев люди умирали.

– Но один процент же остался.

– Они снимали его каким-то образом. Не знаю как. Лично я такого никогда в жизни не видела. Только слышала, ибо случаи феноменальные, ведь проклятие работает, пока ты не умрешь.

– Но если я умру, оно исчезнет, так?

– Да, но в таком случае ты умрешь.

– Не факт.

– Факт. За эти сутки мы вытащили тебя с того света. Пуля застряла в черепе, и в мозг не попала, но ты неслабо стукнулась головой, когда упала. У тебя сотрясение мозга. И посмотри на свои руки! Что бинтуй, что не бинтуй – порезы открываются сами по себе. Это проклятие, и весьма тяжелое.

– Какая разница, умереть от проклятия или от чего-то другого?

– Я не… я не знаю, Алиса. Я лишь прошу тебя не делать ничего такого, что может плохо для тебя закончиться.

– Не обещаю. Но постараюсь. Хуже смерти от проклятия уж точно ничего не натворю.

– Если что, я и остальные лекари рядом. Мы все готовы прийти, только не молчи как в тот раз.

– Только не напоминай мне об этом… У тебя есть какая-нибудь повязка на глаз? Не могу долго смотреть на этот разноцветный калейдоскоп… Было бы замечательно, если бы это была повязка на манер пиратской.

– Сейчас, – она открыла металлический шкафчик и стала перебирать пластиковые коробочки и ящички. – Есть обычная марлевая.

– Тоже сойдет, – я пожала плечами.

Нацепив повязку на глаз, я увидела, что безумный хоровод пятен прекратился.

– Ты ведь понимаешь, что не сможешь различать расстояние до объектов, если один глаз будет закрыт?

– Только первое время. И все же это много лучше, я по крайней мере буду видеть сами предметы, а не холст художника-абстракциониста.

– Ну, если судить так, то это действительно лучше. Что ж… Я тогда пойду. Надо посмотреть, не проснулся ли Иван. Лежи и не вставай.

– А если очень надо будет?..

– Можно. Но потом быстро вернись в кровать. Я надеюсь на твою честность.

– Ага, а еще ответственность, аккуратность и серьезность. Весь мифический набор.

Она ничего не сказала, лишь посмотрела на меня с таким несчастным выражением лица, что, пожалуй, даже если мне действительно очень надо будет встать, я этого не сделаю. Дверь щелкнула, и я снова осталась одна. Почти одна.

– Хайд? Ты здесь?

«Ну и досталось тебе, скажу я. Ты пока этого не ощущаешь, но с телом у тебя совсем все плохо. С кровью в частности».

– Сможешь починить?

«Издеваешься?»

– Скорее надеюсь.

Я выждала добрые две минуты, надеясь услышать ответ, но этого так и не произошло. Надо же, даже Хайд сбежал. Потрясающе. Взгляд снова упал на карту столицы. Что мне, собственно, делать? Ввалиться в самый охраняемый от магов город? Почему бы и нет. Меня все равно детектор не ловит, я теперь боевой маг-невидимка. Одеяло в один миг отправилось в изножье койки, я перевернулась, опустила ноги на пол и попыталась подняться, в итоге просто повалившись на колени прямо на полу. Следующие минуты три я только забиралась обратно на кровать, что выглядело крайне неловко, и я искренне рада, что никто этого не видел. Мной было принято исходное положение лежа, одеяло вернулось на свое законное место.

– Н-да. Встать я пока не могу, – констатировала я для себя. – А почему?

Рука сама потянулась к повязке. Среди пятен различного размера я не могла разобрать совершенно ничего. Все-таки раньше их не было так много. Нет, сама я с этим разобраться не смогу. Придется пройти весь курс лечения. В этом месиве проскальзывали следы Валерии. Они были светло-желтого цвета, очень близкого к ванильному. Несмотря на их постоянное движение, даже некое колебание, они оставались на том месте, где их оставила целительница. Думается мне, я даже смогла бы отыскать Валерию по ним. «Если бы могла встать», – напомнил мне Хайд.

– Крыса ты, Хайд.

Снова молчание. Молчание так молчание. Знак согласия, значит. Ну хорошо.

Я перевернулась на бок, лицом к выходу.

– Надо было попросить ее принести что-нибудь почитать. Хотя бы какой-нибудь глупый журнал. Эй… А сколько, собственно, время?

Часов на руке не было, и я вновь начала рыться в куртке. Часы лежали во внутреннем кармане. Трещина по-прежнему рассекала их стекло над циферблатом.

– Остановились, – заметила я. – Точно, в часах же надо менять батарейки. Удивительно, что они так долго проработали. Что ж, теперь они мне не помогут узнать время. Надо сказать кому-нибудь, чтобы часы на стену в лазарете повесили. И календарь.

Наконец двери открылись, спасая меня от своих унылых мыслей, и в помещение вернулась Валерия с подносом.

– Он еще спит. И я принесла тебе поесть. Женя строго наказала отнести тебе кашу, но я думаю, что с тебя достаточно мучений.

– Спасибо, – я приняла поднос и принялась за еду. – Лер, а кто кроме Бэзила, Ивана и тебя знает, что я здесь?

– Никто. Я настояла на том, чтобы никто не узнал, в каком ты состоянии. Бэзил не успел никому сказать и тут же удрал в неизвестном направлении, а Иван дежурил весь вечер и ночь, а потом сразу же ушел спать.

– Хорошо. Спасибо. Знаешь, я пюре в последний раз ела у родителей.

– Навевает воспоминания?

– Еще как. Может, заскочить к ним, проверить что и как. А кроме Бэзила у нас сейчас никто переносами не занимается?

– Нет, сейчас явно не лучшее время для обладателей таких способностей.

– Ясно. Значит, придется своим ходом.

Я доела, и Валерия ушла, прихватив поднос с собой. Как только она шагнула за порог, мою правую руку пронзило болью, да так, будто я, сама того не осознавая, пыталась вскрыть себе вены, а в итоге чуть не отрезала конечность. Бинты стремительно пропитывались кровью. Я запаниковала, но боль быстро отступила. Кровь, вроде бы, тоже перестала идти. «Готово», – молвил Хайд.