Карибский шизис (СИ)

Знаменем дело не ограничилось. У «Смертников» появилась ещё и своя эмблема – серебряный череп в сомбреро с сигарой в зубах (где его только не было – в виде второй кокарды, на пряжке ремня, в петлице). Ну, а затем… мода на «мертвецкую» символику эпидемией прокатилась по всем, без исключения, отрядам. Ирландцы ограничились тем, что просто поменяли головной убор на черепе. Сомбреро – на кепи. Конфедераты подошли к делу более творчески и развили идею дальше. Простой замены сомбреро – на стетсон им показалось мало. Было введено разделение по родам войск. Для пехоты – под череп добавили скрещенные винтовки, для кавалерии – сабли, а пулеметчикам – легко узнаваемый MG. Артиллеристы не стали добавлять снизу ничего, зато заменили сигару – трубкой. Причём на черепе, который носили шотландцы Дугласа, красовался не стетсон, а боннет[37]. «Зуавы» тоже не остались в стороне, но оставили в неприкосновенности изначальную эмблему и только добавили под ней – крест на крест – дробовик и мачете. Избежали заразы только Фридрих Гонсалес и экипаж пакетбота. Им было не до того – «Печкин», как наскипидаренный, мотался между портом Майями и «Тихой Гаванью». Оттуда возил оружие, а туда – что попало (ну, не гонять же корабль порожняком… несерьёзно это!).

Когда Капитан, наконец, обратил внимание на происходящее… то, для начала высказав Вселенной всё, что он думает по этому поводу (при этом в выражениях он, понятное дело, не стеснялся), заявил – «Вы, ребята, сами напросились!». И сделал «это, блин, народное творчество» – официальными эмблемами…

Заодно он объявил всем и о том, что, – «Согласно давней и почтенной кубинской традиции, офицерских званий выше, чем майор, в армии Карибской Конфедерации – не будет!». Традиции этой, действительно, было уже более полувека… или более полувека было ДО её появления – это смотря, откуда считать…

После чего, сразу же – присвоил звание майора Роджеру Хартману. А на базе его роты приказал сформировать стрелковый батальон. Новые бойцы все время прибывали из Мексики. В каждой партии – до ста человек! (В том числе и кавалеристы – у Бишопа собрался уже целый эскадрон, у Эспады, кстати – тоже)…

Позаботились и о том, чтобы официально прикрыть «небольшую такую… совсем маленькую… совершенно частную войну…». Поспособствовали тщательно холимые и лелеемые Киборгом «хомячки». Теперь все боевые подразделения были оформлены как герильясы. Правда, испанцам они – не подчинялись…

Отряды разрастались – как сорняки на хорошо удобренном, но давно не полотом участке. Когда руководство Картеля в Гаване наконец‑то отреагировало на панические вопли с запада и, сообразив, что «Это ж‑ж‑ж – неспроста!», решило всё‑таки вплотную заняться «прополкой», то – было уже поздно…

Глава 10, военная, производственная и организационная…

«Бой – это только бой… а война – это

работа, работа и ещё раз работа…»

16.04.1898…Куба, примерно в ста километрах к западу от Гаваны – недалеко от города Артемиса… (день)

Позднее сражение получило официальное название – «Бой под Артемисой», хотя к моменту его начала карательная бригада Картеля уже отошла от города (а заодно и от железной дороги) больше, чем на тридцать километров. Правда, кое‑кому из солдат Картеля почти удалось до этого города добежать. Только вот бойцы, принимавшие в сражении непосредственное участие, гораздо чаще использовали, рассказывая о нём, другое название – «Дорожная Бойня». Вот оно‑то, как раз – полностью соответствовало сути происходивших событий…

Гарри Митчелл, бывший полковник морской пехоты САСШ, командовавший, в этой операции, войсками Картеля был уверен, что противостоят ему – объединившиеся местные плантаторы, раздраженные уничтожением клана Дебре. «Возможно, кто‑то из этих чёртовых французов уцелел», – думал Гарри, – «и теперь поднял туземцев, чтобы отомстить. Этот кретин‑кавалерист Колдер не доделал свою работу». Тут он вспомнил, что Джо Колдер, бывший кавалерийский лейтенант, командовавший атакой на городок Дебре, к концу этой самой атаки валялся на земле с пулей в животе и потому проверить тщательность зачистки – не мог. А через некоторое время – не мог уже больше вообще ничего. Гнойный перитонит доделал то, что начали Дебре…

«Ладно, упокой Господи, душу Колдера. Этого кретина…», – и мысли полковника снова вернулись к более насущным делам. – «Так, что плантаторы смогут против нас выставить… кроме местных макак с древними самопалами. По словам этих сбежавших трусов, у них там есть пара сотен достаточно неплохих стрелков… ну, Дебре‑то – тоже отлично стреляли (кретин Колдер свидетель). Помогло им это? У меня же – почти две тысячи человек (тут он сильно преувеличил, бойцов у него было – тысячи полторы, не больше), четыре новеньких «гатлинга» и, кроме пушек Гочкиса, две этих новомодных динамитных плевалки Симса‑Дадли. Да, и если этого не хватит, чтобы переловить всех разбежавшихся чернозадых обезьян, то я ещё смогу использовать и местных – ха‑ха! – «патриотов». Они, конечно, такие же макаки… но это – наши макаки! Так что, надо бы всё здесь побыстрей заканчивать и возвращаться обратно в Гавану – за премией! И к относительно чистым сеньоритам…».

Митчелл ошибся. Дважды. И один раз – угадал. Правильная догадка ничем ему не могла помочь, а вот ошибочные рассуждения… они привели к гибели. И не его одного. Из полутора тысяч наёмников Картеля выжили только те, кто вовремя сообразил – что к чему и притворился трупом. А потом – сразу же сдался…

Во‑первых, он решил, что все серьёзные бойцы врага – те две сотни стрелков, что, в каждом конкретном случае, громили охрану плантаций. Выводы его были сделаны из неверных предпосылок. Просто, дело в том, что посылать больше двухсот человек для атаки плантации – не имело смысла! А ошибся он – примерно раз в пять. К этому дню только в батальоне майора Хартмана уже собралось почти шестьсот человек. Драгун в эскадроне капитана Бишопа – больше сотни. Чуть меньше сотни «Смертников». Сорок восемь ирландцев – к О’Лири присоединился ещё десяток его земляков. Плюс «группа быстрого реагирования» и артиллерийская батарея Джона Дугласа (уже капитана) – восемь пушек Гочкиса, которые он сумел привести в нормальное состояние. Сотни две новоприбывших, пока что проходящих подготовку в «Тихой Гавани» и больше четырех сотен «зуавов», охранявших обе базы – в бою не участвовали. А «охрану» захваченных плантаций – набранных из бывших работников с плантации Дебре и вооруженных, чем попало, местных пеонов – просто не удосужились посчитать…

Во‑вторых, он думал, что местные повстанцы – союзники… ну, до определенного момента так оно и было. Только вот ни Эрк, ни Киборг, ни Сова, ни (тем более!) падре Франциско всё это время отнюдь не страдали фигнёй. Все отряды «патриотов» в округе (а особенно – их командиры) были очень тщательно, с применением всех доступных средств, обработаны и… в один солнечный апрельский день почему‑то вдруг перестали быть сторонниками янки (те «капитано» и «команданте», которые этого по каким‑либо причинам не захотели… просто – перестали быть). Теперь все они стали сторонниками Карибской Конфедерации (хотя мало кто из них понимал, что это, в сущности, такое). Местного повстанческого «генерала», вместе с его охраной, американским штабом и их походными любовницами, ирландцы, специально вызванные Капитаном для этой «охоты на звездатую дичь» – застукали ночью, на одной из, пока ещё не захваченных, плантаций Картеля. Блокировали их в доме и… не пожалели динамита. Патронов они тоже – не пожалели. Не ушел никто…

А не ошибся Гарри – в том, что кто‑то из клана Дебре уцелел. Как раз в тот самый момент, когда ход мыслей полковника переключился с предстоящей, не очень сложной, по его мнению, военной операции на «относительно чистых сеньорит из Гаваны», двое уцелевших Дебре поймали его в перекрестье оптических прицелов. От крутого холма, на котором Поль с Анри заняли позицию, до цели было – чуть меньше двухсот метров. Ветра – не было вообще. Промахнуться в таких, просто идеальных, условиях – стыдно! «Давай‑ка, братишка…», – шепнул Анри Полю, – «…вместе, на – раз, два, три!». Две тупоносых пули с крестообразными надрезами (Дебре конвенций – не подписывали) попали Митчеллу в живот (как и покойному «кретину Колдеру»). Целились в грудь, но, вообще‑то, стрелкам было – всего по шестнадцать лет…