Избранница Павла (СИ)

Глядя в смеющиеся глаза боевого товарища, Павла живо вспомнила ночные ощущения, и, улыбнувшись, экспромтом отбрила подколку.

— Хочешь, с тобой поделюсь, а то замаялся успевать всюду?

— Вот ведь, змий! Да, тебя всегда девчонки впереди нас с ребятами отмечали. Сколько ты у нас с Васькой девчонок отбил, а? Дон Жуан хренов! Эх, стукнуть бы тебя за это, но тут нельзя – культурное заведение все-таки.

— Да брось ты, Васильич. Я тебе завсегда лучшую добычу уступал. Разве нет? — Командиров уже усадили за столик, во втором ряду от эстрады, и приняли заказ.

— Того сбитого над Кантоном, ты мне действительно уступил. И на Машу мою не претендовал, это да. А американскую журналистку, тогда кто с мероприятия увел?

— Ну, кто-то же должен был качественно представить за границей советскую державу. Языки опять же знать надо.

— Вот за твой язык, тебе всегда и доставалось.

Официант ловко расставил блюда на столе, разлил по рюмкам кристально чистый напиток и испарился.

— И скажи ты мне, Паша. Ну, зачем ты тогда с американцами раза три пьянствовал. Что одного раза тебе мало было. Я то, ведь тебя всегда прикрывал, а вот слухи остались.

Сергей отправил рюмку в полет до узкой щеточки своих усов, и, крякнув, продолжил.

— Ты думаешь, почему нам всем ордена зажали? А?

Павла поскребла подбородок, обдумывая ответ, но капитан продолжил сам.

— На, считай. Наше звено завалило только над Кантоном пять самолетов.

— Пять?

— Ну, если того не считать, которого ты без свидетелей в воду загнал. Итого, у меня грешного – один лично сбитый и три в группе, у Васьки три в группе, а у тебя четыре в группе и один неподтвержденный. Да ты, если по-честному считать, больше меня завалил, а на «Звезду» только меня подали. И почему, я тебя спрашиваю?

— Потому что, видать, для этого просто хорошо летать и стрелять маловато будет.

— Во-о-от! Сам сказал. Головой думать надо! Прежде чем со всякими буржуйскими … шмарами шашни заводить. И не зыркай на меня так глазами. Ты, Павка, тут кругом сам перед собой виноват, и надо честно признавать свои ошибки.

Рассеянно слушая Сергея, Павла скользила взглядом по посетителям, отмечая, как входящие в зал командиры отдают друг другу честь, и приветствуют друг друга. "Как бы это все запомнить? Да еще звания эти. Ну ладно, с ромбами, шпалами и кубарями разобраться несложно, но там ведь еще всякие воентехники, интенданты, комиссары и прочие. Мозги уже в трубочку сворачиваются! Не-е-ет. Все! Завтра надо топать в библиотеку какую-нибудь, сидеть до темноты, уставы зубрить. Вот черт, задумалась. Чего там Сергей про наши ордена говорил-то?"

— И что, Серег, тебе «Звезду» так и не дали из-за меня?

— Не из-за тебя одного, а за все наши чудеса в сумме. Да, хрен с ней, со "звездой!" Дадут чуть попозже, куда они денутся. Помурыжат, и дадут. У меня эскадрилья, знаешь какая? Да мы уже второе место в бригаде по пилотажу и стрельбе взяли. Понял?!

— Молодец, Серега! Давай за твои будущие маршальские… звезды!

Павла снова мысленно стукнула себя по губам "Чуть не ляпнула "погоны", идиотка…".

Пить Павла умела, но давно не тренировалась, поэтому захмелела довольно быстро. Не помогла даже более мощная комплекция нового тела, от которой, как известно, зависит влияние алкоголя на мозг. Посидели, немного послушали музыку. Капитан продолжал травить байки о своей бригаде и о злачных местах Хабаровска, сравнивая их с харьковскими. Павла поддакивала, пытаясь придумать новые вопросы.

— Серег, а ты в отпуске или как? Если ночевать, можешь ко мне сегодня. Уши Павлы чуть было не запылали от двусмысленности собственного предложения, но друг, сосредоточенно строивший глазки, сидящей через два столика декольтированной блондинке, даже ухом не повел.

— Нет, Павлуша, на сегодняшний вечер у меня другие планы. Меня же в командировку в авиационный институт на целую неделю отправили, так что пройдусь-ка я по старым адресам. Не все же меня в Харькове забыли еще.

В этот момент в зал ресторана прошествовала новая группа посетителей, в которой, при взгляде на голубые петлицы, легко угадывались родственные души. Один из них, увидев Сергея, бросился к их столу с радостным воплем.

— Серега! Вот ты где, жук китайский.

— О! Славка! Здорово! Это с тобой хлопцы?

— Мои. Бомберы гоним в Баку, вот и присели сегодня.

— Давай всех к нам! Сейчас договорюсь с обслугой, столы сдвинем и отметим. А это, познакомься, мой бывший ведомый Колун Паша. — Павла поднялась и протянула руку.

— Павел.

— Вячеслав Поморский.

На петлицах вошедшего были знакомые Павле три кубаря. Крепкое пожатие руки, и новый знакомый, извинившись, порскнул ловить по залу своих товарищей. Сергей, подозвав администратора, договорился, чтобы всем пересесть на составленные вместе столы в глубине зала. Через пять минут все авиаторы уже перезнакомились, и шумная пьянка продолжилась с новыми участниками.

Павла поначалу чувствовала себя скованно, но через час освоилась. Эта сцена навеяла ей воспоминания о стройотрядовском прошлом комсомольской активистки. Когда вот так же сидели, правда, не в ресторанах, а в бытовках. Пили водку, правда не из фужеров, а из эмалированных кружек, галдели, не слушая друг друга, и пели песни. До песен в "Театральном" дело пока не успело дойти, но Павла практически полностью раскрепостилась, и вокал был уже не за горами.

— Не помешаю!

У стола стоял, судя по трем шпалам, полковник.

— Никак нет, товарищ полковник! Присаживайтесь. — Дружно ответило авиационное общество.

Тут же появился еще один стул, а официант споро организовал новый прибор. Вновь прибывший представился Василием Ивановичем, сел почти напротив Павлы, и пристально глянул в ее глаза, колючим взглядом охотника на будущую дичь. Такие взгляды Павла раньше видела у старшего инструктора своего аэроклуба, у начальника первого отдела на заводе и у других серьезных дядек, с которыми лучше не связываться. Павла слегка поежилась под этим взглядом, и опустила глаза в тарелку.

"Что ему нужно? Этот полковник явно знает старшего лейтенанта Павла Колуна. Почему же он молчит? Хочет о чем-то спросить и молчит". Павла перестала есть, и подымать рюмку, а старший командир все смотрел ей прямо в лицо. Ей даже показалось, что ему противно сидеть напротив нее, но он почему-то не уходит. "Странно. Не стал называть фамилию, хотя явно всех видит впервые. Еще он не смотрел в глаза, когда представлялся старший лейтенант Колун. Ну не НКВДшник же он, в самом деле? Сидит молчуном. Ни слова, ни полслова соседям по столу". Разговоры за столом резко утихли с приходом нового участника. А он спокойно, провозгласил тост "За воздушный флот", стоя выпил со всеми, и достал из кармана портсигар. Подмигнул Павлу, и засобирался отойти покурить. Павла поняла, придется выйти с ним, и, шепнув Сергею "Щас приду", устремилась за начальством. Выйдя на улицу, она увидела закуривающего командира, и подошла ближе.

— Товарищ полковник…

Он не дал ей закончить фразу. А зажав сигарету в зубах, вдруг, ни с того ни с сего, резко и сильно схватил Павлу за ворот. И рывком стянул с крыльца за угол.

— Вот, значит, как вы, товарищ старший лейтенант, данный вам для лечения отпуск, используете? А!? Смотри в глаза!

— Ты же мне обещал не пить больше. Ты же клялся, Паша! В глаза мне, сученок, смотри!!!

— Значит, как патрулю попался, от своих б..дей уползая, так – "Помогите товарищ комполка, я больше не буду! Исправлюсь!"?

— Что на этот раз скажешь?!

Зажженная папироса в углу начальственного рта плясала у самых глаз шпионки. Павла чуть было не начала выворачиваться из клешнеобразных захватов, как в голове щелкнуло.

"Точно! В отпускном удостоверении была фраза "в целях прохождения лечения в санатории…". Значит это командир полка, в котором служит Павел. И вот он застукал того в ресторане, когда больной должен был лечиться и процедуры проходить. Вот… жешь, ситуация! И что отвечать то теперь?!".