Воры, как мы (СИ)

Прималь также имеет довольно легкомысленные отношения с временем — рядом с ней останавливаются, начинают спешить или отставать хронометры, а впавшие в транс Хранители напрочь теряют понятие о проведенных рядом с камнем часах.

По этой причине исследователей всегда двое — один вступает в контакт (общение? взаимодействие?) с Прималью, а другой находится за дверью, чутко прислушиваясь и записывая голос первого.

Но даже так работа продвигается туго. Светящийся камень, похоже, издевается над Хранителями, подсовывая им нечто совершенно бессмысленное.

Губы Хранителя Рэндальфа шевелятся, словно он пробует на вкус неизвестный плод. Молочный свет Примали не меркнет, он ярок и плотен.

Он вибрирует и подрагивает.

— Испорченный вдовец отберет зеленую перчатку, — шепчет Хранитель. — Медные трубы одержат славную победу над солдатами из мха и селитры.

Следует надеяться, что его напарник, Хранитель Ли, сейчас не дремлет, а прилежно переносит на бумагу все, рассказанное Рэндальфом в трансе. Их смена длилась целый день, он, должно быть, сильно устал. Из-за двери не доносится ни звука.

— Четырехглавый орел монтанизма скалит железные зубы. Танцующие красные ветки гнутся на гранитных берегах северного Стикса. Стол протекает.

Когда кто-то заметил определенное сходство передаваемых образов и предсказаний Толковательницы Кадуки, старуху мигом притащили сюда. Толковательница провела час, вслушиваясь в неразборчивые шепотки, после чего заковыристо выругалась и потребовала убрать прочь чертову штуку. Штуку, конечно, не убрали, но Кадуку больше в лабораторию не приводили.

— Гиперурания вводит таможенные квоты на сатанинскую злобу. Грозное пламя варваров обнажает их божественные заблуждения. Это место, которое не есть место.

Позади что-то мелькает — узкий приземистый силуэт, Рэндальф захватывает его самым краем застывшего слезящегося глаза. Он с усилием отвлекается от голосов, шумящих в голове и поворачивает голову.

— Ли?

На уши наваливается тишина, оглушительная после разом замолкнувшего хора из Примали.

— Хранитель Ли?

Он видит его, лежащим на полу за распахнутой дверью — капюшон слетел с головы, блестящие неподвижные глаза стыло таращатся в темные своды потолка. Рэндальф невольно ахает. Сердце бьется, как механический поршень.

Минуточку.

Распахнутая дверь?

Потом он замечает кое-что еще — черное пятно на полу. Оно движется, приближается: невысокая щуплая фигурка в плаще с капюшоном словно плывет над полированным каменным полом.

— Что? — говорит Рэндальф. — Кто вы? Кто ты?

Черное пятно исчезает, размазывается в темном воздухе, словно клуб дыма. Секунду спустя Рэндальф получает удар по затылку. Удар не слишком силен, и он удерживается на ногах. Прималь светится ярче, словно впитывая происходящее. А возможно, его снова подводит зрение.

Новый удар. Он не успевает его парировать. Он падает на колени. Краем глаза Хранитель снова видит фигуру в плаще с капюшоном — гаснущее сознание отмечает хрупкий, изящный силуэт. Девушка?

— Как ты заметил меня? — задумчиво говорит высокий голос. В нем не слышится ярости, лишь недоумение и обида. Как будто его обладатель готовил сюрприз, но сюрприз не удался. Темная невысокая фигура подходит к источающей свет Примали, она лучится тысячами ярких частичек, словно фосфоресцирует сама пыль в лаборатории. — Почему обратил внимание?

«Потому что я Хранитель, пастырь невидимого», — хочет сказать Рэндальф, но не успевает.

Он падает.

***

— Она больше, чем выглядит снаружи, — сообщил Младший через полчаса медленных крадущихся движений и быстрых спусков по затемненным широким лестницам и извивающимся коридорам, сложенным из шершавого гранита и светлого мрамора. — То есть… даже в том маловероятном случае, если ты сумеешь ее рассмотреть.

— Цитадель-то? — выдохнул Старший. — Большая ее часть изначально находилась под землей. Возможно, когда-нибудь она уйдет туда полностью. И получится очередной Затерянный Город. Идеальная маскировка. Ха!

— Долго еще?

— Не особенно. Сейчас будет очередной библиотечный зал, потом мы спустимся еще на один уровень, аккуратно обойдем центральную арену, где обычно проходят совещания Хранителей — нам туда не нужно, упаси Создатель! — после этого спрыгнем еще чуточку ниже, и окажемся почти на месте. А что, уже заскучал по поверхности?

— Я? — Младший помедлил с ответом. — Нет. Не думаю.

Он все еще не был уверен в том, что видит. Это выглядело, словно в отдалении за плотной занавеской стояла плошка с горящим маслом — неверный отблеск, слабый запах, потрескивание толстого скрученного фитиля… За темными холодными стенами, массивными лестницами и высоченными книжными шкафами он, кажется, различал слабый голубоватый огонек. И он находился именно там, куда махнул рукой, указывая общее направление, Старший.

В какой-то момент — он упустил его — реальность словно раздвоилась. И Младший видел теперь обе стороны.

Что с ним происходит? Откуда эти ощущения?

И самую малость практическое любопытство: как это можно приспособить на пользу их общему делу?

Старший удовлетворенно вздохнул и бросил взгляд за колонну, отделяющую их от следующего в списке контрольных точек зала.

— Это хорошо, что не думаешь. Добрая половина успеха в нашем ремесле. Молодые сыпятся в основном на том, что начинают слишком много думать. Им все еще кажется, что мир сложен и непознаваем.

— А это не так?