Мой сиамский брат - Генеральный секретарь (СИ)

” Генрих, сам не знаю, для чего точно пишу это письмо. Думаю это пустые старческие опасения. Но все же решил написать тебе. Ты самый дорогой и близкий мне человек. Я хочу тебе сказать, то что ты самый лучший внук, который есть на свете. И прошу тебя не переживай, что не достиг столь больших высот и чинов по службе, как я. Мне сильно, даже невероятно повезло. И война. Вот основные причины моей карьеры. Не переживай. Главное честно выполняй свой воинский долг. Как я и твой отец. Хочу рассказать тебе о том, чем был занят в последнее время. Знаю, что ты хотел спросить, но молчал, видя мою занятость. Так вот ты знаешь, что в последнее время наш Верховный неожиданно развил бурную деятельность. Ты помнишь, что в последние годы, Б. больше спал, чем руководил страной. Это была пародия на правителя, а не власть. Я хорошо помню, какой был Сталин. Этот же рядом с ним и “близко не стоял”. Но вдруг заставляют “уйти” Устинова. Которого я уважал и во многом одобрял его деятельность. Меня две недели назад пригласил к себе в гости маршал Белов. Ты его помнишь, в прошлом году вместе охотились на Кавказе. Кроме меня были еще некоторые маршалы и генералы. В основном из ” райской группы”. В коей и я обитаюсь. Но разговоры повели о новых реформах в армии и стране. Таких встреч было несколько. Мы встречались на даче у Белова и генерала Дзюганова”.

- Две недели назад в штабе Округа подполковник столкнулся с генералом Дзюгановым. Генриха всегда немного коробило, когда он видел круглое, очень сытое лицо генерала. А многочисленные бородавки и лицемерная тонкогубая улыбка, производили впечатление, что общаешься с жабой. С огромной пупырчатой жабой в мундире.

-” Вот с ним-то я вчера и схлестнулся. У некоторых людей в армии и партии, видимо наступило головокружение от успехов, или приступ бешенства. Но вопреки здравому смыслу, они хотят сместить Б. Я категорически выступил против их планов. Мне даже натурально пригрозили, держать язык за зубами. Но мы, Вяльбе, не робкого десятка. Завтра встречаемся вновь, и думаю, все же отговорить этих “доблестных” младо-старцев от авантюры. Но на всякий случай пересылаю это письмо на адрес Андрея, моего адъютанта, думаю это все глупость. На Ноябрьские праздника вместе выпьем рюмку “Арарата” и посмеемся над пустыми страхами старика”.

Далее, число подпись.

- Герих сложил письмо, положил во внутренний карман кителя. Не торопясь собрался. Позвонил жене, что сегодня задержится по делам службы. Потом, проверив личный пистолет, положил “Макаров” в правый карман брюк, перед зеркалом привел себя в порядок. Уходя, выбросил пепел из пепельницы. Поднявшись наверх, завел свои “жигули”. Пока прогревалась машина, мысленно представлял маршрут. - “Ничего сложного, через полчаса буду на месте”. Выехал из переулка, пропустив “волгу” с шашечками, и газанув поехал по шоссе к центру. Но вскоре за “жигулями”, отвалив от бордюра, поехал, урча мощным мотором серый “москвич”. Светофор мигнул зеленым глазом, чуть поддав газу, Генрих мягко отпустил педаль сцепления “копейка” плавно тронулась. Подполковник мысленно уже видел себя на месте. Проезжавший по левой полосе серый “Москвич” сначала нагло подрезал его “Жигули”, а потом стал прижимать к обочине.

- ” Да какого…Что за идиоты?” - Подполковник возмущенно выругался, на столь бесцеремонного водилу. В “Москвиче” было двое. Сидящий справа от водителя пассажир, с худым злым лицом, через открытое окно размахивал какой-то красной служебной “корочкой” - сигналил “остановиться”. Водитель “Москвича” здоровый, красномордый детина, в оранжевой спортивной куртке и красной вязаной шапочке сигналил клаксоном. Генрих видел, что ему почти перегородили движение. Он почти остановился.

” Придется, наверное, тормознуть. Да, что случилось?”. - Подполковник переключил передачу на нейтралку, притормозил, машина почти остановилась. Он увидел, как из перегородившего дорогу “Москвича” резко выскочив двое. И сразу побежали к нему. Двое неизвестных с серьезными сосредоточенными лица и с какими-то оловянными глазами, приближались. И тут произошло то, что бывает с людьми, попавшими в стрессовую ситуацию. Когда организм. Вся суть человека начинает бороться за свое существование вопреки любым гибельным обстоятельствам, и организм включает не виданные ранее резервы и способности. Время для Генриха вдруг замедлилось, стало густым как кисель. Он слышал удар своего сердца раз и через длительную паузу другой. Удивлялся, почему оно так медленно бьется? Все звуки и цвета приобрели необычайную четкость, яркость. Генрих видел, каждую черточку, складку, родинку на лицах приближающихся, даже рыбью чешуйку на верхней губе красномордого. Вяльбе действовал как автомат, в доли секунды включена задняя передача, ноги “сами” нажимали на педали. “Жигули” подполковника с визгом рванулись назад, и сразу влево на встречную полосу. Через двадцать минут синие “Жигули” дымя покрышками, затормозили у подъезда приемной КГБ. Подполковник открыл массивную деревянную дверь. Только войдя в приемную и услышав вопрос сержанта с синими петлицами, Вяльбе смог нормально воспринимать окружающий мир. Генрих с удивлением смотрел на протянутый ему носовой платок. Зачем?

- Товарищ подполковник у вас кровь. Прижмите ко рту.

Генрих, прижав платок к губам, почувствовал вкус крови. Видимо пока ехал, прокусил губу. Сержант, рассмотрел удостоверение странного посетителя. А узнав, что подполковник хочет передать, нечто важное самому председателю КГБ, вызвал старшего. Прибывший майор предложил передать посылку ему. Но Вяльбе упрямо говорил нет, и требовал только личной встречи. Через пятнадцать минут Вяльбе в сопровождении майора поднялся на третий этаж. Немного переговорив с секретарем, майор пригласил его в кабинет. Генрих вошел в довольно большой кабинет, стены, которого были отделаны дубовыми панелями. На стене висел портрет Дзержинского. Казалось, что “железный” Феликс сердится. За длинным столом у окна сидел высокий подтянутый человек. Он был в темно коричневом костюме, серебристом галстуке и белой рубашке. На вид лет сорок, русоволосый, лицо приятное. Глаза внимательно изучали стоявшего подполковника.

- Садитесь товарищ Вяльбе. В ногах правды нет. Я полковник Иванов Сергей Геннадьевич. Мне передали Вашу просьбу. И Ваше требование личной встречи с Председателем КГБ. Согласитесь не совсем простое и ординарное. Поэтому все же по возможности кратко, введите меня в курс дела. Изложите самую суть. Генрих упрямо замотал головой.

- Нет. Товарищ полковник поверьте дело чрезвычайной важности. Я не знаю, кому можно доверять - У полковника удивленно взлетели брови. Его взгляд стал более сосредоточенным. Вяльбе продолжил.

- Я могу только сказать, что речь идет о жизни Генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Ильича Брежнева. Эту информацию, я могу доверить только самому Андропову.

Иванов минут пять, пристально рассматривал Вяльбе, потом посерьезнев лицом, поднял трубку телефона, набрал номер. Глава 18.

Когда Ту-154 совершил посадку в аэропорту Ташкента, к встрече высокого гостя уже были готовы. Несмотря на ранний час - было шесть утра - на бетонном поле аэродрома толпилась разношерстная толпа встречающих. Тут были все: и руководители республики, одетые в одинаковые костюмы темного цвета и организованные представители народа и охрана оцепившая цепочкой место встречи. Первыми из правительственного самолета быстро и незаметно вышли охранники, а у трапа встал зам. начальника охраны Медведев. Осмотревшись и переговорив с местными чекистами, он дал отмашку на выход “тела”. Брежнев, только подойдя к двери, сразу зажмурился от яркого солнца, стал похож на китайца из анекдота. Но это не помешало ему разглядеть, что сразу у начала трапа стоит та блондинка-стюардесса, что так понравилась. Проходя мимо нее, он опять невольно засмотрелся на фигуру и глубокий вырез блузки. А синие васильковые глаза, что слегка насмешливо и дерзко смотрели на него, пробуждали в душе смутные, но сильные желания. Ильич так засмотрелся, что чуть не оступился на лестнице. Хорошо, что генерал Рябыкин подхватил под локоть, но на то он и начальник охраны. Перед трапом уже была расстелена красная ковровая дорожка, на которой весь сияющий от счастья и с обожанием на лице стоял, глава Узбекистана Рашидов. Рядом теснились, выстроившись по ранжиру и по должности, чиновники и партийные функционеры. Мелькали и военные мундиры и кокарды. Хотя все дежурно и слащаво улыбались, в умах чиновничьего люда главенствовал один вопрос - зачем столь внезапно приехал генсек? Жизненный опыт учил, что ничего хорошего от внезапных таких посещений ждать не приходится. Но Восток дело тонкое. Видели разное и всякое. Как только Брежнев ступил с трапа на землю, откуда-то сбоку появилась стайка молодых девушек. Одетые в цветные: красные, зеленые, розовые национальные одежды. Они окружили его и засыпали цветами. Ильич был ошарашен яркостью цветов, буйством красок. Нежные голоса дев звучали как ручейки, а столь прекрасных красивых лиц, он не видел давно. Азиатский разрез глаз придавал этим юным девушкам еще большую привлекательность. Несколько опьянев от всех этих красок, голосов, лиц, запахов, и близости к юным девушкам Ильич даже не осознал, что уже обнимается и целуется с Рашидовым. Хотя перед выходом из самолета хотел держать себя с ним холодно и строго. Только оказавшись в машине, Ильич пришел в себя. Хотя юные лица еще были памятны.