Одиссея "Варяга"

       С досаждавшей "Ослябе" башней было покончено. Но, к сожалению для российской стороны, так ожидаемый взрыв погребов не произошел. Почему, и что спасло корабль, можно было бы узнать после боя у его моряков. Но им сначала необходимо было этот бой пережить.

       Вскоре стало ясно, что японцы затапливают погреб, броненосный крейсер заметно садился кормой, скорость его падала. Но когда Петрович уже прикидывал, сколько он еще продержится под огнем его четырех кораблей, "Адзума" покидая строй резко покатилась вправо...

       - В расчете! Молодец Бэр... Отставить думать о падали! По глазам вижу, добить хочется очень. Успеется еще. Там, впереди, Того с нашими то же самое проделать собирается. Туда бежим, туда! Оставьте караулить пару дестроеров. Грота-стеньга у него ополовинена, антенны больше нет, так что телеграфировать он не сможет. Если до темноты не найдем и не добьем, пусть сами атакуют. А Миклухе передайте, минут десять может его еще пошпынять с кормы, потом сразу за нами.

       - Всеволод Федорович, будем обходить наши броненосцы по неподбойному борту, или как? - обратился к Рудневу поднявшийся на мостик Хлодовский, - До них сейчас кабельтов семь, даже поменьше. Идут четырнадцать с небольшим узлов. Догоним через пятнадцать минут. Бэр запрашивает, принимаете ли Вы командование над его кораблями?

       - Командование уже принял. Передайте от меня семафором благодарность экипажам обоих броненосцев. Пусть Бэр возьмет два румба влево, нам нужно "Россию" с "Рюриком" выручать, а не тыкаться японцам в середину колонны. Наши, конечно, на отходе будут к западу забирать. Да и от "Хацусе" ему пока лучше "подарков" не получать, у того обе башни в порядке... Мы для начала станем в кильватер "Пересвету". "Россию" с "Осляби" видно? Если да, то пусть идет прямо на нее. Запросите "Пересвет": что с Николаем Ивановичем? Серьезно ли ранен? И с обоих кораблей - повреждения, максимальную скорость, состояние артиллерии, запас снарядов.

       - Всеволод Федорович! С марса открылась "Россия" и "Рюрик"... Плохо дело у них, похоже.

       - Понял. Лезу! Не мешайте же ради Бога, хочу видеть все сам! Каждая минута дорога...

       Карабкающийся на фор-марс по скоб-трапу контр-адмирал... Да еще с рупорм в руке... Точно зрелище неординарное. И не для слабонервных. Но Петровичу просто необходимо было взглянуть на происходящее впереди, чтобы как можно быстрее составить впечатление и о состоянии наших избиваемых кораблей, и о скорости и курсе неприятеля, и о... Черт его знает, о чем. И что еще было необходимо? Но на глазах обалдевших от неожиданности офицеров и матросов, Руднев довольно быстро одолел двенадцатиметровый подъем, и был втащен на маленькую огороженную площадку мускулистыми руками марсовых. С палубы неслось "Ура нашему адмиралу!", но Петровичу сейчас было не до личной славы. Сквозь цейсовскую оптику он, до крови закусив губу, всматривался вперед, туда, где героический "дедушка "Рюрик" доживал свои последние минуты...

       Спустя несколько минут после первого попадания с "Якумо", Трусов почувствовал, что характер обстрела его крейсера резко изменился. Быстро взглянув на "Россию", а затем, пробежав подзорной трубой по вражеской линии, идущей под корму русским крейсерам, он понял в чем причина. И, пожалуй, первый раз за эту войну, всего лишь на краткий миг, им овладело ощущение полной фатальной безысходности. Его старый крейсер был обречен... Нет, теоретически все было ясно уже минут сорок назад. Но фактически...

       Хотя плющило даже не от того, что конец наступает вот именно сейчас, а от понимания того, что их гибель окажется практически бессмысленной, и принесет "России" всего лишь пяти-десятиминутную отсрочку приговора... Это легло на плечи какой-то неимоверной, нереальной и невыносимой тяжестью. Это сковывало движения и лишало воли. И вдруг каперанг вспомнил... Вспомнил не о присяге, долге, "животе за други своя", не о Матушке-России, не о любимой жене и своей дочке - красавице на выданье... Он вдруг услышал ту цитату из японского кодекса рыцарской чести "Буси До", прозвучавшую как-то из уст Руднева, и глубоко запавшую в душу. "Смерть легче пуха, долг тяжелее горы"...

       "Не наш они народ, черти узкоглазые. А ведь лучше и не скажешь. Точно, тяжелее горы, если так надавило... Но она-то, она-то легче пуха!"

       - Что у нас с рулем? - резко выдохнув и расправив плечи поинтересовался каперанг, поправив пенсне.

       - Пока все в порядке, командир! Пока слушаемся!

       - Как я разумею, их крейсера, что по нам начинали, пристрелялись, передали расстояние на броненосцы, а сами перенесли пристрелку на "Россию", так?

       - Похоже... По нам с них бьют только главным калибром. А вот Того сейчас влепил по нам с четырех броненосцев все, что только может достать. Слава богу, что пока от него перелеты идут. Хотя два чемодана от него мы уже "поймали". Корма горит как дровосклад, а доклада о повреждениях все нет... Крейсера нам тоже подсыпали.

       - За пять минут - минус две шестидюймовки и одна большая на левом борту. И две пробоины. Полуподводная в угольной яме Љ4, заделывают. И подводная в корме от разорвавшегося у борта шестидюймового. Если так дальше пойдет...

       - Дальше! Дальше, друзья мои, только веселее будет! Вы когда-нибудь предполагали что нашего "дедушку" сам Того удостоит чести расстреляния всем своим флотом? Но только если мы так и дальше будем аки агнец на заклание себя вести, то через два-три их залпа главным, пойдем сразу по вертикалу. А мне очень хочется "подольше помучиться"! - "И опять цитата из Рудневского анекдота!", Трусов даже улыбнулся в усы, - На дальномере, сколько до третьего в колонне?

       - Чуть больше тридцати кабельтов.

       - Я полагаю, они нас хотят остановить, зубы повыбить, а потом мимоходом - торпедами... Так что, пока мы имеем и ход и управляемся, полагаю идти на таран!

       Двенадцать тысяч тонн так сразу не остановишь... Мал наш шанс, но он есть! Скоростенки бы поболе... До "Микасы" далековато, но если не дотянем до самого Того, пойдем на второго крейсера... Ну, а заодно собьем им пристрелку и закроем на циркуляции "Россию". Ей для отрыва минут пять-десять передышки не помешают, а там глядишь и наши подоспеют: похоже, что Руднев с четырьмя кораблями минут через двадцать уже здесь будет. Их марсовые уже видели, но мне за дымом не удалось...

       Ну-с, господа офицеры! Возражения у кого имеются? Значит, с Богом! Царица Небесная, спаси и помилуй рабов твоих, направь и укрепи... Ну-ка, пустите меня к штурвалу! Как на "Рынде" в старые добрые времена, а! Тряхнем стариной! Что это там так грохнуло? Грот повалило? Ничего, это как Руднев говорит, "не ходовая часть!" В машине! Самый полный, клапана заклепать! Выжимайте все, что можно, и что нельзя тоже. Но на пятнадцать минут, чтоб мне восемнадцать узлов были! Что? Нет, дольше, похоже, не понадобится...

       Главным недостатком "Рюрика" и строившихся как развития его проекта в лице "Громобоя" и "России" все называли устаревшее расположение артиллерии. Орудийных башен эти корабли не имели, и каждое орудия могли стрелять или на правый борт, или на левый. И в классическом морском линейном бою половина артиллерии всегда была бесполезным балластом. К тому времени для кораблестроителей расположение орудий главного калибра в башнях, способных стрелять на оба борта уже стало нормой, и русских рейдеров заслуженно называли анахронизмами. Но сейчас, после того как "старик" развернулся на японскую колонну, их броненосцы были от старого крейсера справа, а крейсера - слева, и устаревшее расположение артиллерии временно перестало быть недостатком. Скорее наоборот. Со стороны казалось, что "Рюрик" постоянно взрывается и объят огнем с носа до кормы. Частично это было верно, явно идущий на самоубийственный таран русский крейсер жестоко страдал от лихорадочного огня японцев, но и им от него попадало...