Цвет надежды

И нервы Блез не выдержали. Все, что сейчас происходит, происходит по вине этого… этого…

— Что происходит? Для тебя ничего особенного. Просто очередной человек на волосок от гибели по твоей вине. Просто тот, кого ты ненавидишь, спасает твою чертову шкуру.

Две пары зеленых глаз. Ненависть и боль, потрясение и обида. Гарри резко развернулся и сделал несколько шагов, намереваясь уйти. Все равно куда. Только подальше от правды, подальше от ненависти. Не видеть, чем закончится попытка Малфоя. Или же, наоборот, шагнуть за черту. Он резко развернулся и двинулся к слизеринцу.

— Давай, удовлетвори самолюбие тем, что попытался что-то сделать, но тебе не дали! Какая разница, что погибнем еще и мы?! Для тебя ведь никакой.

Юноша развернулся. Если бы она была парнем. Но что ответишь бледной и подавленной девчонке — девчонке, говорящей правду? За него это сделала Гермиона.

— Да как ты смеешь! — ее звенящий шепот наполнил собой все вокруг. — Как смеешь ты обвинять в чем-то Гарри?! Заклятие на Брэнда наложил не он! И уж он-то хотел этого меньше всего. Поблагодари того, кому ваши семьи счищают пыль с ботинок! Эта… нелюдь лишила Гарри семьи и детства. Думаешь, это благодать Мерлинова остаться сиротой в год от роду?! Знаменитость? На которую все показывают пальцем, от которой ждут небывалых подвигов и которую клеймят за каждый проступок?! Он этого не хотел! — яростный взмах в сторону Гарри. — И ни один нормальный человек не захотел бы. И нечего упрекать его в жертвах других людей. Напиши претензию Волдеморту!

Наступила тишина. Гермиона замолчала, переводя дыхание. Рон смотрел на нее с восхищением, так же, как смотрел на третьем курсе, когда она высказала все, что думает, профессору Трелони, а потом еще отвесила оплеуху Малфою.

Гарри же замер на месте. Чувство благодарности и нежности затопило его с головой. Хрупкая девочка, сидящая на полу, нервно отряхивающая пыль с подола мантии. Щеки раскраснелись, глаза лихорадочно блестят. То ли гнев, то ли слезы ярости. Гарри перевел взгляд с раскрасневшейся Гермионы на стоящего рядом с ней верным рыцарем Рона и впервые подумал, что его сила — это его друзья. Что спасало его от напастей все последние годы? Дружба с этими людьми. Но, главное, они спасли его от самого себя. От чувства вины и одиночества.

Блез Забини выдержала яростную тираду гриффиндорки. Вдохновилась ли, непонятно, однако ничего не добавила. Отвернулась в сторону черты. Гарри тоже бросил взгляд на Малфоя. Кажется, ничего не происходит. Может, они все преувеличивают?

Словно в ответ на его мысли, Малфой едва заметно покачнулся.

— Мы можем ему помочь? — глухо спросил он у Блез.

Так уж получилось, что она была единственным экспертом.

— Мы можем только ждать, — не глядя в его сторону, откликнулась девушка.

Гермиона наконец взглянула на Гарри и похлопала ладонью по полу рядом с собой.

Юноша послушно присел. Рон вздохнул, немного потоптался и сел рядом с Брэндом, словно загородив его от черты. Странную они представляли картину. Трое подростков сидят посреди коридора у тела спящего мальчика, а еще один стоит напротив стены.

— Что сейчас происходит? — снова нарушил тишину Рон, качнув головой в сторону слизеринца. — С чисто технической точки зрения, без отвлечений на высокие материи, — тут же уточнил он, не желая углубляться в полемику.

Блез обхватила колени руками и негромко проговорила:

— Время идет вспять.

— В смысле? — удивился Рон.

Гарри и Гермиона тоже оглянулись на девушку.

— Психо-эмоциональный и физический уровень отсчитываются в обратном порядке от этого момента.

Гермиона нахмурилась. Она не может говорить понятней?

— Блез, слушай, — примирительно начал Рон, — понимаю, что испытываю твое терпение, но можно сначала? Ты говоришь, исходя из своей точки зрения, но ты знаешь, что за заклятие, кто наложил, чем закончится, как снять. Мы — ничего не понимаем.

Гермиона с теплотой посмотрела на Рона. Она могла на него злиться, могла считать оболтусом и недотепой, но чего у Рона нельзя отнять, так это способности концентрироваться в нужный момент. Вот и сейчас: спокойный и уверенный голос, самые верные слова. Забини смерила его усталым взглядом, с секунду подумала, не послать ли куда подальше, но все же заговорила:

— Закрыть подобный проход невозможно, — вот сразу с такой милой новости, — Драко пытается, — девушка горько усмехнулась и задумчиво проговорила. — Может быть, это его вечная самоуверенность, а может, безысходность. И тем не менее…

— А как оно действует? — Гермиона позабыла о гневе на слизеринку.

— Заклинание банально простое. Кто самый злейший враг нас самих?

Гермиона еще не успела осознать вопрос, как прозвучал ответ Гарри:

— Мы.

— Точно!

Гермиона нащупала на каменном полу руку Гарри и накрыла своей. Его ладонь вывернулась, и сильные пальцы переплелись с ее. Они так и остались сидеть, взявшись за руки, передавая друг другу тепло и веру в то, что все будет хорошо. Вера была слабая, и на двоих ее не хватало, да и негромкий голос Забини никак ее не подпитывал. Наоборот.

— Все просто: время для Драко сейчас идет вспять на эмоциональном и физическом уровне. Сейчас все зависит от того, было ли у него что-то счастливое в последние дни, часы. Он будет переживать самые яркие эмоции заново и, если что-то было, то это поможет…

— То есть, если он был безумно счастлив несколько часов назад, то он сможет закрыть проход? — уточнил Рон.

— Если сводить все к банальности, да. Бывали случаи, когда подобные заклинания побеждались в течение нескольких минут.

— Но ты же сказала, что снять его невозможно, — не утерпел Рон. — Ошиблась?

— Нет. Те заклинания были наложены простыми волшебниками. Здесь же и волшебник посильнее, да и Драко не прыгал от счастья в последние дни.

Гермиона посмотрела в спину слизеринца. Их поцелуй вчера вечером… Может быть, поможет? Или же он совсем не был счастлив? Он был раздосадован, разозлен.

— А время в обратном порядке идет быстро? — негромко спросила она.

— Думаю, да.

Значит, ее жалкие попытки внести свет в его жизнь оказались слишком слабыми.

— А может, у вас какое-нибудь радостное событие на днях было? — бодрым, как ему показалось голосом, предположил Рон.

— Скорее, наоборот, — хмуро откликнулась Блез.

«Мариса!» — в ужасе подумала Гермиона. Судя по лицу слизеринки, та вспомнила об этом же. Гермиона зажмурилась.

Дрожащий листок пергамента в его руках, закушенная губа, красные пятна на щеках. Боль, растерянность.

Мерлин! Неужели сейчас он снова это переживает? Ведь так можно сойти с ума. Это несправедливо!

— Эй! — подал голос Рон. — Кровь откуда?

— Карета, — простонала Гермиона. — Физически это тоже действует?

— Черт! Да я же пять раз повторила. На эмоционально-физич… Драко, ну давай же, — перебила сама себя Блез.

Белые манжеты рубашки постепенно темнели. На запястьях вскрывались старые швы от драки, произошедшей несколько месяцев назад. Значит, жизнь проносится перед ним с сумасшедшей скоростью.

— А что будет в самом конце? — негромко проговорил Гарри.

— До самого конца еще никто не доходил. Обиды, потрясения, болезни, раны. Если человек в течение нескольких минут переживет все свои простуды и переломы да еще вкупе с разочарованиями… Вряд ли кто-то доходил даже до детского возраста.

— А внешне люди меняются? — с интересом спросил Рон.

— Ро-о-он, — протянула Гермиона, посчитав вопрос кощунственным.

— Нет, Уизли. Не меняются, — убийственным тоном откликнулась Блез.

Драко Малфой покачнулся и сделал шаг назад. Вся группа замолчала. Кровь не просто сочилась из запястий, она текла по пальцам и капала на пол. Режущее заклятие. Само. Гермиона почувствовала, как Гарри сжал ее руку. В этот миг Гермиона Грейнджер вдруг отчаянно захотела, чтобы в период летних каникул у Драко Малфоя произошло что-то чудесное и волшебное. Она бросила быстрый взгляд на Блез. Ревность уступила место боли и нежности. Пусть Забини подарит ему незабываемые мгновения. Пусть сделает что-нибудь! То есть сделала… Тем летом. Перевернула его мир, вызвала бурю эмоций, заставила сердце бежать быстрее. Она сможет. Она не такая, как другие.