Аналогичный мир - 2 (СИ)

— Ну, как тебе?

Мамми только вздохнула в ответ. И Стеф с улыбкой кивнул, а когда мужчины наконец выбрали себе по брелочку, а женщины по брошке, подвинул оставшийся на столе ворох.

— Спрячь, Ларри. Продашь — живые деньги на руках будут.

— Дорогая штука, — кивнул Роланд, любуясь своим брелком.

— Нет, — возразил он, — материал-то…

— А работа? — не дал ему закончить фразу Стеф. — Не дури, парень. За подарки спасибо тебе большое. Но у тебя вон, малец на руках, расходов много.

Он кивнул.

— И ты… давно это умеешь? — спросил Рол.

— Давно, — честно ответил он.

— Конечно, — кивнул Стеф. — За месяц так не выучишься.

— Значит, это что, — загудел Сэмми, — значитца, это тебе для этого мастерскую делаем, так выходит?

— А для чего ж ещё? — хмыкнул Роланд. — А инструмент у тебя есть? Это ж просто руками не сделаешь.

— Купил я инструмент, — улыбнулся он.

— Это вот корзина, что ли?

— Да.

Стеф присвистнул.

— Однако в долгах ты теперь надо полагать…

И все понимающе закивали, завздыхали…

…Ларри вздохнул сквозь сон. О подлинном размере своего долга знает только он сам. Да ещё Фредди. Фредди обещал тогда уладить всё с Джонатаном. Но уладить можно десятку, ну, сотню, а у него… В первый раз семьсот тридцать, и во второй почти восемьсот. Часть он привёз, но всё равно. Надо считать полторы тысячи. Уму непостижимо, когда и как он это выплатит. Хорошо, лечили его за счёт лендлорда, и, как ему объясняли в госпитале, за лечение с него по закону не должны вычитать, но он же толком и не работал ещё. Продать всю эту белиберду… это гроши. Марку на пакетик конфет. Нет, это не выход, конечно. Расплатиться работой… Что же, это возможно, но опять… время. Материал дороже работы. Если он будет работать из материала Джонатана, то это тоже не выход.

Далёкий крик петуха заставил Ларри приподняться на локте и прислушаться. Да, уже утро. Пора вставать. Ничего, мастерская, считай, есть, материал для белиберды — тоже, а там и настоящая работа подвалит. Ничего, он всё выдержит.

Ларри встал, погладил курчавую голову сына и включил свет.

— Вставай, Марк, уже утро.

И пока Марк вздыхал и ворочался, Ларри наводил порядок в их крохотной комнатке. Зашумели в соседних выгородках. Громко заскрипела двухэтажная кровать, которую Стеф соорудил для Тома и Джерри, Мамми, хлопнув дверью, протопала на кухню, и почти сразу захлопали остальные двери.

— Вставай, — уже строже повторил Ларри и тут же улыбнулся его заспанной мордашке. — Что, сон был интересный?

— Ага, — Марк сел в постели, кулачками протирая глаза, — будто мы с тобой поехали далеко-далеко, а там… — и надул губы, — ой, а дальше я не увидел.

— Вечером ляжешь спать и досмотришь, — утешил его Ларри, натягивая рабские штаны. — Давай быстро.

Марк послушно вылез из-под одеяла и стал одеваться. Ларри быстро застелил свою кровать, помог Марку, и они пошли на кухню. Где уже трещал в плите огонь, а у умывальника толкались взрослые.

У Мамми, как всегда, всё готово с вечера, только разогреть осталось. И пока все умылись и расселись, на кофейнике уже прыгала крышка, лепёшки горячие, и каша в мисках дымящаяся.

— Ларри, брикеты перетащить надо.

— Не проблема, Рол, — кивнул Ларри, — сделаем.

От завтрака до ленча Ларри со всеми. На общих работах, как шутит Стеф. А уж с ленча до обеда он сидит в своей мастерской, и к нему никто не суётся. Все видели, как Фредди, чтобы зайти, стучался, и открыл Ларри не сразу. Так что остальным и лезть нечего. И незачем. Никто не любит, когда над тобой стоят и смотрят. А что он Марка при себе там держит, так кого ж ему и учить, как не сына.

Шумно допивали кофе и вставали из-за стола, разбирали из сушки куртки. Ларри снял высохшие за ночь рубашки и портянки, отдал их Марку.

— Отнеси, положи на мою кровать. В ленч разберу.

— Ага.

Придерживая стопку подбородком, Марк побежал по коридору к их выгородке. Ларри застегнул куртку, натянул на голову шапку и вышел под холодный зимний дождь.

Возле сенного сарая его нагнал Марк. Курточка застёгнута, шапка натянута на уши, штаны заправлены в сапожки. Ларри молча улыбнулся и кивнул ему. Конечно, помощи здесь от малыша немного. С брикетами прессованного сена и взрослому мужику непросто, но само сознание, что он не просто так, а с отцом, делало Марка таким счастливым, что ни у кого, с кем работал Ларри, не поворачивался язык отогнать мальчишку.

Роланд выдернул из брикета травинку, пожевал её, сплюнул и убеждённо сказал:

— Этот коровам пойдёт.

Ларри, ничего не понимавший в особенностях сена, кивнул, а Марк, подражая Роланду, тоже пожевал травинку и авторитетно согласился:

— Точно. В самый раз будет.

Роланд со смехом надвинул шапку ему на глаза, и вдвоём с Ларри потащил брикет к скотной. Марк шёл рядом, старательно поддерживая свисающий угол.

Когда закончили переноску, Роланд убежал на конюшню. А Ларри остался на скотной расставлять брикеты и вскрывать их. Потом помог Дилли заложить корм и убрать навоз, вымыл большие, уже непосильные для неё, бидоны и пошёл в Большой Дом помогать Сэмми разламывать парадную спальню.

Всё мало-мальски ценное уже оттуда вытащили, и сегодня они поднимали паркет. Тот, конечно, и поцарапан, и выщерблен, но если его перебрать и заново подстругать, то может получиться совсем не плохо. А на небольшую комнату даже узор получится. Марк помогал Билли сортировать дощечки по форме и цвету и увязывать их в пачки для переноски.

Работали споро и слаженно, без спешки и остановок. За неделю Сэмми привык, что Ларри не слабее, а то и сильнее его, и отношения между ними стали ровными. А вечерние рассказы Ларри о больнице, больничных порядках и — самое главное — тамошней кормёжке были настолько интересны, что первую же попытку Дилли съязвить Сэмми пресёк самым решительным образом.

К ленчу они управились с полом в спальне.

— После ленча ты в мастерской, значитца?

— Да, — Ларри старался говорить спокойно, но при одном упоминании о мастерской невольно расплывался в улыбке.

Они уже шли через двор к бараку. Сэмми кивнул и с каким-то удивлением спросил:

— Нравится тебе это дело, выходит?

— Да, — твёрдо ответил Ларри. — Это… это моё дело, понимаешь?

Сэмми хмыкнул и кивнул.

В бараке Ларри и Марк вымыли руки, куртки сразу повесили в сушку. Высохнуть за ленч, конечно, не успеют, но хоть холодить, когда наденешь, не будут. Ларри прошёл в свою выгородку разобрать и разложить вещи и вернулся в кухню, где все уже расселись, а Мамми раскладывала по мискам кашу. Ларри занял своё место и принял у Мамми дымящуюся миску.

— Ну, приятного аппетита всем, — сказал Стеф, втыкая ложку в густую маслянисто блестящую массу.

Ему ответили неразборчивым — рты у всех уже набиты — добродушным бурчанием.

Ели, как всегда, быстро, помня усвоенное ещё в питомнике: что съел — то твоё, а что не успел… Ларри, как все, вытер хлебом миску и припал губами к кружке с кофе. Ох и хорошо! Мамми собирала опустевшие миски, с грохотом сбрасывая их в лоханку с горячей водой. Ларри допил кофе, отодвинул кружку и посмотрел на Марка.

— Готов, сынок?

— Ага, — кивнул Марк, торопливо допивая.

Вставали из-за стола и остальные.

— Билли, сейчас эти связки перетащишь, — загудел Сэмми. — Бери по две, не надорвёшься.

— Ага?

— И много их? — поинтересовался Роб.

— Вот и укладывай их в кладовку, — засмеялся Роланд, — заодно и пересчитаешь.

Страсть Роба всё пересчитывать и всюду совать нос была уже всем известна. Над ним смеялись, но не гнали. К тому же его стремление подбирать всё рассыпанное или брошенное бывало даже полезным. Роб сопел, пыхтел, терпел насмешки и продолжал приставать ко всем с вопросом, вызывавшим общий смех:

— А это выгодно?

Пожалуй, серьёзнее всех относился к нему Стеф, объясняя, чем уголь выгоднее газа, что такое прибыль и зачем она нужна. Мастерская Ларри была единственным местом, куда Роб не пытался сунуться. Пока не пытался. Сейчас он только взглядом проводил идущих к мастерской Ларри и Марка и уже после этого побежал к кладовке, где хранились рамы, плинтусы, панели, словом, всё деревянное, что отдиралось и выламывалось в Большом Доме.