Цвет надежды

Женщина рассмеялась. Смех прозвучал неожиданно резко, даже зло.

— А я пью за себя, — некоторое время она помолчала и добавила: — И за вас.

И резко чокнулась своим бокалом о его. Часть вина выплеснулась на руку Северусу.

— Извините, — она достала белоснежный платок и протянула ему.

Северус автоматически принял платок и промокнул руку. На белой ткани проявились красные пятна. Словно кровь. Северус невидящим взглядом уставился на платок в своей руке. Блэк был там. Он видел развалины дома. Он видел ее бездыханной. Вспомнился потерянный вид ненавистного гриффиндорца на колдографии в газете. Блэк осознал и поверил, а сам Северус вряд ли когда-то сможет.

Красное вино на белоснежной ткани… Юноша тряхнул головой и, поставив бокал на подоконник, двинулся прочь из зала.

Женщина посмотрела вслед. Дикий, необузданный мальчик. Скольких таких она повидала на своем веку? Этот — всего второй.

Северус Снейп направился через зал, скользя взглядом по знакомым лицам. Он собирался отыскать в этой толпе Нарциссу и предупредить, что уходит. Пару раз он на кого-то натолкнулся, но едва извинился. Хотелось выйти из этого дома как можно скорее. Ему было чертовски душно в этих вековых стенах.

Наконец он заметил Нарциссу, беседующую с несколькими дамами. Северус на миг притормозил. Еще не хватало этих тупоголовых женушек. Но ситуация не предоставляла ему особого выбора.

— Можно тебя на минутку? — он чуть тронул девушку за локоть, проигнорировав презрительно вздернувшую нос Белинду Макнейер. Теперь она носила какую-то другую фамилию, но суть от этого не менялась.

Нарцисса извинилась перед собеседницами и отошла с ним в сторону.

— Я ухожу, — Северус старался не смотреть ей в глаза, с интересом изучая ее витиеватую сережку. Наверное, жутко дорогую.

— Хорошо, — просто ответила она. — Уйдешь камином?

— А кто там?

Северус наконец решился взглянуть ей в лицо. Немного бледная, чуть уставшая. Сколько же нужно сил, чтобы ни одна живая душа не догадалась, что она сходит с ума от беспокойства за этого…

— Нотт, Гойл, Забини и еще, кажется, Алан Форсби.

Северус передернул плечами.

— Пожалуй, пройдусь пешком до ворот.

Нарцисса кивнула, а потом перехватила и на миг сжала его ладонь. Северус сжал ледяные пальцы в ответ, отведя взгляд от ее лица. Она, пожалуй, единственная, кому он мог позволить проявление жалости.

— Все наладится, — с каким-то тупым упрямством проговорил он.

Он не имел в виду Блэка. Нет. Слишком свежа была ненависть. И… конечно, не имел в виду Лили, потому что даже магия не в силах вернуть человека, ушедшего за черту. Наверное, он говорил о них двоих. О том, что они смогут, справятся. Иного выхода нет.

Нарцисса отрывисто кивнула и проговорила:

— Будь осторожен, пожалуйста.

Он кивнул и пошел прочь.

Когда домовой эльф захлопнул за ним тяжелые двери, Северус вдохнул полной грудью. На улице шел дождь. Летний дождь, пропитавший собой все вокруг. В воздухе пахло грозой и мокрым камнем. Несмотря на ранний час, казалось, вот-вот стемнеет. Он не думал о вчерашнем известии, не думал о завтрашнем дне. Он медленно спустился с лестницы, считая ступени. А потом переключился на подсчет шагов.

Ледяные струи дождя стекали по лицу, затекали за воротник, неприятно холодили шею. Северус шел по дороге, втянув голову в плечи и периодически стряхивая мокрые пряди с глаз. Конечно, разумнее всего было бы вернуться в дом и преспокойно отправиться через камин. Но Северус не хотел никого видеть. Можно было бы использовать магию, наколдовав зонтик или наложив на себя заклинание импервиус. Но все это казалось таким мелким и несущественным сейчас… Поэтому он с упорством считал шаги под проливным дождем, отмеряя бесконечную каменную дорогу.

Наконец ворота открылись, выпуская его за стены замка. Северус привычно прислушался. Нет, не скрипнули. Слишком громко шумел дождь. Юноша тряхнул головой и свернул в сторону каминного домика для гостей. Его внимание привлек экипаж, стоявший как раз напротив. Северус посмотрел на незнакомый герб и неспеша приблизился. Внезапно дверца экипажа распахнулась, и сквозь струи дождя юноша различил женщину, от которой он сбежал не так давно.

— Я могу вас подвезти.

Северус покачал головой и развернулся спиной к экипажу.

— Камин не работает, юноша!

Северус все же вошел вовнутрь. Она не обманула. Камин действительно не работал. Над ним колдовал какой-то человек. Возможно, Люциус пытается избежать визита авроров, раз решил покопаться в своей каминной сети.

Северус стер капли дождя с лица и сердито шмыгнул носом. Надо же так влипнуть. Да еще сейчас придется возвращаться к этой… особе, неизвестно по какой прихоти обратившей на него свое внимание.

Юноша окончательно разозлился на все вокруг и, расправив плечи, вышел из домика. Дождь тут же заставил сжаться в комок.

— Предложение еще в силе, — со смехом крикнула женщина из своего экипажа.

— Нет, спасибо. Я люблю гулять под дождем.

Правда, весь его вид говорил об обратном, но какое это имеет значение.

Северус бодро обошел карету и направился по размокшей от дождя тропке в сторону близлежащей деревни. Несколько месяцев назад они с Нарциссой там были. Северус помнил небольшой трактирчик. Там должен быть камин, ну а если не камин, так хотя бы выпивка и теплый очаг.

А женщина в экипаже пристально смотрела на ссутулившегося юношу, исчезающего за струями проливного дождя. В один миг человек может потерять целый мир, равно как и обрести…

Что они о ней знали? Ничего. Только имя. Властимила Армонд… Женщина, которая в раннем детстве попала под воздействие сложного заклятия. Сумасшедший волшебник целую вечность назад практиковался в каких-то диких чарах. Вот в такой же летний день. Трехлетняя девочка, бежавшая навстречу маме под веселую дробь грибного дождика, вдруг упала посреди парка. Почти год между жизнью и смертью. Колдомедики разводили руками, специалисты по душевным болезням были бессильны. Девочка таяла на глазах.

Позже говорили, что ее отец продал душу темным силам. Правда это или нет, но однажды ребенок очнулся. Радости родных не было предела. А потом… что было потом, Властимила предпочитала не вспоминать. Она предпочитала, чтобы все видели ослепительно красивую женщину, которой не ведомы горести. Никто не должен знать о том, что близких ей людей без конца постигали несчастья. Отец, мать, братья… Властимила предпочитала не вспоминать, не думать. Она ничего не могла сделать тогда, как не могла сделать сейчас. Никого из ее родных не осталось в живых. Рок? Совпадение? Цена ее выздоровления?

Она тратила огромные суммы из своего состояния на изучения последствий ритуальных заклинаний, она спонсировала исследования, она помогала встать на ноги талантливым ученым. Но все было безрезультатно. Шло время, стирая близких ей людей с лица земли. Вот не стало никого из ее семьи, вот умерла от старости единственная подруга. И лишь Властимилу Армонд время обходило стороной. Для нее жизнь словно остановилась. Никогда не называя свой истинный возраст, она вот уже не один десяток лет была женщиной, о которых говорят «около тридцати». Властимила с горечью думала, что не за горами то время, когда она сможет добавлять к этой фразе «веков».

С течением времени перестают волновать те или иные вещи. Сердце черствеет, осознавая, что привязываться к чему-то слишком нелепо. И не остается ничего, кроме желания узнать тайну и осознания того, что это невозможно сделать.

И вот однажды, много лет назад, Властимила, уже отчаявшаяся увидеть в этой скучной жизни что-либо интересное, отправилась в путешествие. Даже не то чтобы путешествие, так… развлекательная поездка с целью проверить, как идут дела по вскрытию древних гробниц. Властимила поняла, что разгадку странного действия заклятия, наложенного на нее, нужно искать в глубокой древности, раз современность его не помнит. Внезапно начался проливной дождь. Ледяные капли стучали по крыше экипажа, заставляя сердце тревожно сжиматься. Властимила ненавидела дождь с того самого дня, когда ей было три года, и она бежала к маме по теплым лужам. Она ненавидела дождь, даже если он был летний и радостный. Она боялась дождя, потому что он ассоциировался с неизвестным проклятием, настигшим ее в тот день.