Я, подельник Сталина (СИ)
Я, подельник Сталина (СИ) читать книгу онлайн
Скромный учитель истории из нашей жизни попадает к Сталину, в 1925 год. Что он реально сможет изменить, насколько современный человек корректно представляет, чем были вызваны те или поступки всесильного Большеусого и реалии тех лет? Что могло получиться при иных раскладах и при иной власти? И на молодого учителя взвалена ответственность за судьбу целой страны....
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
--А вот скажи-ка, уважаемый потомок: главные злодеи ХХ века - Гитлер и Сталин, правильно? А почему в нашей компании нет японского императора? Я вот в принесенном тобой журнале статью читал - японские милитаристы вырезали чуть ли не десяток миллионов китайцев. Там и фотографии есть, такие зверства происходили.... Или китайцы для вас люди второго сорта? Или почему гуманисты из будущего не проклинают американского президента? Встретимся через 20 лет, трудно будет мне подать руку Трумену. А как же, абсолютно бессмысленно уничтожить два крупных города, со всем мирным населением - сотни и сотни тысяч стариков, женщин и детей. И только для того, чтобы испытать новое страшное оружие. А почему среди злодеев нет капиталистов, взрастивших Гитлера? Ты вот сам подумай, как смогла Германия спустя такое малое время после сокрушительного поражения в империалистической войне вновь стать самой могучей военной державой? Кто и как накачал это чудовище против СССР золотом и сталью? Почему имена этих преступников не заклеймены позором, почему проливая слезы над последствиями, вы хоть не задумываетесь о причинах? История не прощает невыученных уроков! Вот ответь товарищу Сталину, товарищу Сталину интересно знать.
А что Марат мог сказать? Вроде про очевидные вещи толкует Большеусый, но как-то в таком ракурсе не рассматривал вопрос. Не принято и все тут. Нет, не для перемены темы разговора, просто из злости на себя взял и брякнул:
-Почему вы про себя говорите в третьем лице, да еще так уважительно? Смешно, ей-Богу! Неужели не надоедает беспрерывная лесть в остальное время?
-Ты не поймешь. Товарищ Сталин это не я, Иосиф Джугашвили, товарищ Сталин - обобщенное имя веры миллионов и миллионов в справедливость, надежд на светлое будущее. Я по мере сил стараюсь способствовать этому образу, даже подыгрывать приходится. Ты не можешь представить, какая это тяжесть! Это тебе только кажется, что Советский Союз воздвигнут на страхе и терроре, а на самом деле - на вере, на надежде и любви, на стремление к справедливости . И того, и другого, и всего остального в СССР перед распадом, и в твоей России, как я полагаю, намного меньше!
Внезапно успокоился и деловито спросил:
-Как ты думаешь, что так сильно подорвало здоровое начало в советском народе к концу 20 века? Почему позволили разрушить собственный дом? Почему не вышли на демонстрации против предателей, почему, в конце концов, преданные товарищи не ушли в подполье? Неужели не нашлось ни одного командира, верного присяге и народу, чтобы поднять свой полк или целую дивизию?
Марат задумался на мгновение, нерешительно произнес:
-Со своими современниками про то даже заикаться не стал бы, а то за полоумного примут. Но мне кажется, очень и очень большую роль в развале Союза сыграла как раз Советская Армия. Это в мое время армия вновь стала рабоче-крестьянской, срочную служат преимущественно дети бедных слоев. А в годы правления Брежнева практически все мужское население на два года переобувалось в кирзачи...
-Так это замечательно!
- А вы сперва дослушайте! По рассказам отца и недомолвкам его друзей точно знаю - там царила «дедовщина», жуткая и практически массовая.
-И что это такое?
-Старослужащие обижали, заставляли за себя работать и просто измывались над более молодым пополнением. Те, в свою очередь, потом отыгрывались на следующем призыве. Ну, типа, в тщетной попытке приуменьшить боль от собственного унижения в недавнем прошлом... Я сейчас не про уродливый компенсаторный механизм психики. Я о другом: миллионам и миллионам юношей кулаками и сапогами вдалбливалась установка - закон, уставы там всякие, мораль и этика - все это чепуха, для вида. А по жизни -кто сильнее, тот и прав. И вот это порочное мировоззрение миллионы демобилизованных разносили дальше по стране.
-Как такое допустили командиры!? Это же, в конце концов, подрыв боеспособности армии!
-Товарищи офицеры водку пили, некогда им было до прямых служебных обязанностей. Им что, главное красиво отрапортовать перед начальством. Да и по всей стране так было, думали про одно, делали второе, отчитывались про третье... А свято место пусто не бывает! Всю молодежную субкультуру насквозь опутали метастазы уголовного менталитета.
-Говори проще! Тебе нет нужды казаться умнее, чем это есть на самом деле, - не слишком вежливо перебил товарищ Сталин. Марат не стал ерепениться.
-Проще? Пожалуйста. Вот мой дядя со стороны матери Радик Юлмухаметович всю жизнь служил в полиции. Всю жизнь давил уголовную мразь. А как выпьет, схватит гитару и поет блатные песенки. Да с чувством так, проникновенно, будто годами находился по ту сторону колючей проволоки. Меня это сильно забавляло. Как стал допытываться, и сам он удивился и задумался. «Знаешь, Марат, все мы родом из детства, - решил он и даже засмеялся - А в школе главными авторитетами для меня были не отличники там, спортсмены или артисты, а хулиганы, дерзкие и отчаянные парни. Наверное, до сих пор подражаю кумирам школьной поры!» Еще добавил, что в деревне главным авторитетом для более взрослой молодежи был местный рецидивист, не передовики производства или сельская интеллигенция, как следовало бы ожидать. Как же, бренчал на гитаре, «по-пацански» решал все спорные вопросы. Умел драться красиво и жестоко - научили в колониях. И никого не боялся, мог послать к черту любого начальника. А начальников народ тогда не любил. И было за что - за лицемерие и трусость. Рыба-то сгнила с головы, с верхушки вашего КПСС. Кто знает, может и стоило бы устроить 37-ой год, скажем, в 1975 году - исключительно для так называемой элиты, сразу оговариваюсь!
Сталин демонстративно раскинул руки в стороны, как бы говоря - мол, даже и сам понимаешь... Господина Акбашева никак не прельщала перспектива стать адвокатом кровавых репрессий. Потому проигнорировал жест, продолжил криминальную линию.
- А, скажем так, криминальных наставников было больше, чем даже грязи. Государство само усердно готовило кадровый резерв. Подерется нормальный, в общем-то, парень на улице или украдет велосипед у соседа, так его сразу в тюрьму. Там уже советские законы не действуют, все по блатным понятиям. Куда ему деться, с волками жить - станешь по-волчьи подвывать. Мне дядя такое рассказывал, пересказывать противно! Ваши ссылки и каторги - прям институт благородных девиц по сравнению с советскими тюрьмами. Да и в нынешних, говорят, мало что изменилось.
Большеусый опять не удержался.
-Как это допустили сотрудники исправительных учреждений, куда они смотрели!?
Марат горько усмехнулся:
-Туда же, куда и офицеры Советской Армии, про которых давеча говорил...У башкир есть поговорка - если начал накапливаться гной, рано или поздно лопнет нарывом. Тотальный блатной менталитет, то есть потакательство распространению психологии преступников ой как сильно аукнулось потом всему населению. Как чуток ослабло государства, такое зверье начало лезть из всех углов и щелей, всем тошно стало. Дядя такие вещи рассказывал про 90-ые, в фильмах-«ужастиках» не увидишь. Вплоть до демонстративного каннибализма, только для того, чтобы показать окружающим свою «крутость». Про «оборотней в погонах», массовую уличную преступность, повальную коррупцию и не говорю. Я даже так и не смог прийти к определенному мнению, что первично, что вторично - реставрация капитализма или криминальная революция. Два брата-молодца, одинаковы с лица. Хорошо, хоть сейчас все более-менее устаканилось. Как говорит мой отец, большинство беспредельщиков позднесоветской закваски перестреляли и передавили друг дружку. Не могут бешеные псы ужиться в одной конуре.