В третью стражу. Трилогия (СИ)

, - в жаркий сентябрьский вечер и насыщенное ароматами духов и алкоголя варьете на бульваре Клиши...

   Включился прожектор, распахнул с металлическим щелчком веки-жалюзи, чуть сдвинулся вправо, рассекая темные глубины сцены, и в круг света вошла Таня. Это было как черно-белое кино, но только в ином, недоступном пока технике 30-х годов качестве. Исключительной белизны алебастр кожи, черные губы - бантиком - обесцвеченные освещением волосы, и "кромешное" платье, словно сгусток жидкой тьмы, стекающей по замечательно гибкому, изящному телу... Шаг, другой, легкое - изысканное - покачивание бедер, в одной руке - бокал с белым вином, в другой - дымящаяся сигарета в длинном черном мундштуке... Еще шаг... Таня приближалась к рампе, и там, на обрезе сцены, начали включаться цветные прожектора. Мгновение, пауза длинной в сокращение сердечной мышцы, и в мир вернулись краски. Пунцово-красные губы, золотистые - светло-русые желтоватого оттенка волосы, голубые глаза - они засветились вдруг невероятной синью - и серебряное открытое платье, лунным шлейфом стекающее по великолепной фигуре дивы Виктории...

Ты была чудо, как хороша сегодня

, - иногда Ольга позволяла себе быть объективной в отношении старой подруги, и немного - всего чуть-чуть - искренней.

А по мне так она все время хороша

, - Виктор переживал острую фазу влюбленности, и его можно было понять и даже пожалеть.

Я наступила тебе на какую-то любимую мозоль

? - спросила Татьяна, прищуриваясь на кошачий манер.

Пой, птичка

! - улыбнулась Ольга. -

У тебя это неплохо получается

.

Брейк!

- вклинился в разговор Олег. -

Что вам делить, красавицы

?

   И в самом деле, что?

   Ей вдруг ужасно захотелось оказаться снова там, прошлой осенью в уютном Париже, или уж - на самый худой конец - в Сарагосе, где выступала сейчас Виктория. Подойти, обнять, поцеловать и... поплакать "на плечике", и чтобы Таня гладила ее по волосам...

   "Или Баст... Баст даже лучше!"

   Но не было рядом ни Тани, ни Олега. Никого не было...

   Глава 10.

Война

   Хроника событий:

   8 января 1937 года -

По слухам, циркулирующим в Москве, три дня назад органами НКВД арестован бывший командующий Экспедиционным Корпусом Красной Армии в Испанской республике командарм 2-го ранга Павел Дыбенко. Комментируя арест видного большевистского лидера, Линкольн Туннел в Нью-Йорк Сити сказал, что Сталин начинает уничтожать своих генералов

.

   9 января 1937 года -

в САСШ цена галлона бензина - 10 центов

.

   11 января 1937 года -

вышел на экраны фильм "Белоснежка и семь гномов

".

   15 января 1937 года

- в Париже начался процесс над М. Зборовским и другими "агентами НКВД".

   16 января 1937 года -

Вышел на экраны фильм "Золушка" с Викторией Фар в главной роли

.

   1.

Себастиан фон Шаунбург

,

шоссе Сьерра-Невада близ развилки на Камбиль, Испанская республика, 17 января 1937

,

утро

   - Мы уходим, - сказал Ягито, когда в десятом часу утра они достигли дороги. - Дальше сами.

   - Дальше сам, - кивнул Баст.

   Перед ним лежала пустынная дорога, вернее относительно короткий ее отрезок, продолжения которого - в "туда" и в "сюда" - исчезали за складками местности.

   "Горы, - мысленно согласился с очевидным Баст. - География и топография".

   - Прощайте, - сказал он в спину уходящим контрабандистам.

   - Удачи! - пожелал ему, оглянувшись через плечо, Ягито, и Шаунбург остался на дороге один.

   "А примета-то плохая, оборачиваться... Впрочем, к чёрту приметы!"

   Он был одет как сельский интеллигент из испанской провинции - "Ну, не крестьянином же рядиться!" Пиджак, "белая" застиранная до серости рубашка, узкий галстук в выцветшую крапинку и светлая шляпа... У него даже круглые очки были - со стеклами без диоптрий, исключительно для полноты образа - но не было никаких документов, кроме старого надежного "люгера" двадцать девятой модели в наплечной кобуре, и еще Баст, если следовать легенде до конца, не умел разговаривать по-испански. Впрочем, по-русски тоже.

   "

А в остальном, прекрасная маркиза,

Все хорошо, все хорошо

!"

   Но так ли хорошо обстояли его дела, как пелось в старой песенке Утесова, сказать пока было трудно. Это еще предстояло узнать.

   "Если узнается..."

   Баст дождался, пока "братья-разбойники" скроются среди деревьев и скал, и пошел вдоль дороги в сторону развилки. Идти недалеко, но он и не торопился никуда, чутко прислушиваясь к звукам окружающего мира и имея в виду - в каждый отдельный момент времени - место для укрытия, на случай, если на шоссе появится машина. Светиться в его обстоятельствах резона не было, однако, на счастье Шаунбурга, охота к перемене мест этим утром охватила его одного. Больше никто, кажется, никуда не спешил. А минут через десять он оказался на месте, укрывшись в тенистой глубине небольшой рощицы, справа от дороги, как раз перед ответвлением на Камбиль. Здесь было не так холодно - на шоссе разгуливал довольно сильный ветер, пробиравший Баста насквозь - но главное, никто с шоссе не заметил бы одинокого путника, притаившегося среди деревьев. Даже если бы специально искали, но ведь не ищут.

   "Тьфу, тьфу, тьфу!"

   "Хорошее место", - констатировал Шаунбург через минуту и достал сигареты. - И время подходящее".

   И как бы в подтверждение его слов на дороге появился автомобиль.

   "Неужели мой?"

   Но таких чудес не бывает даже в книжках. Грузовичок пропылил на север и исчез из виду.

   "Значит, не мой", - на самом деле Себастиан предполагал, что на рандеву вообще никто не придет, однако до полудня еще оставалось время, и стоило обождать. В конце концов, попытка не пытка, не так ли?

   Баст закурил и приготовился ждать. Делать этого он не любил, но в последнее время ждать приходилось часто и подолгу. Так что некое подобие привычки, скорее походившее, правда, на род скорбного смирения, начало у него уже формироваться. Как там говорил классик? "Раз - не пидорас, два не считается, а..."

   - Амиго? - тихо окликнули Баста из-за деревьев.

   - Я весь внимание, - сразу же ответил Шаунбург.

   Это была одна из немногих фраз на испанском языке, которую он вызубрил наизусть.

   - Ждешь кого-то или так, отлить, отошел? - спросил, переходя на немецкий, человек, умевший, как выяснилось, передвигаться по этой гадской местности практически без шума.

   - Девушку жду, - на такое чудо Шаунбург, если честно, совершенно не рассчитывал. Похоже, это тот самый человек, которого он совсем не надеялся здесь дождаться, но тот, каким-то чудом, прибыл сюда даже раньше Шаунбурга. Впрочем, всегда остается место сомнению.

   - Дай, угадаю! - сказал мужчина. - Ее зовут Цисси?

   - Ты знал!

   Но это уже лишнее. Идиотский их пароль, сшитый на вырост, то есть, заготовленный про запас, на всякий пожарный случай, сработал как надо в оба конца, и собеседник вышел на свет. Молодой худощавый мужчина, вполне обычной для южной Европы внешности: темно-каштановые волосы, карие глаза, правильные черты лица. Испанец, француз или итальянец. Да даже и немец при определенных обстоятельствах...

   - Мигель, - протянул руку мужчина, в форме капитана республиканской армии. У него даже знаки различия на фуражке и обшлагах рукавов уже новые, введенные только в конце декабря.

   - Очень приятно, - не называясь, протянул руку Баст.

   - Вас зовут Людо, - рукопожатие оказалось крепким, мужским. - Людо Верховен. Вы голландец, но всю жизнь живете в Германии. Сейчас инструктор в Пятом полку.