В третью стражу. Трилогия (СИ)

   7 января 1937 года - Польша подписывает Соглашение с вольным городом Данцигом (современный польский г. Гданьск).

   7 января 1937 года -

генерал Радола Гайда назначен военным министром Чешской республики.

   1.

Испанская республика, провинция Альбасете, дорога Альбасете - Ла Рода, 7 января 1937, 8.20 утра

   Идею подал Тосканец. Ничего толком не сказал, но намекнул, что там, где его учили, рассматривался и такой вариант. Во всяком случае, - по его словам, - именно так боевики из ОВРА убили в тридцать четвертом товарища из руководства Коминтерна, нелегально перешедшего австрийско-итальянскую границу (и Янек Блум подтвердил, что вроде бы помнит эту историю). Так вот, тот товарищ, - нормально добрался аж до Виченцы, где его встретил человек из ЦК КПИ, но, видимо, где-то в цепочке оказался предатель. А овровцы не хотели устраивать политического процесса, наподобие того, что "учудили" немцы над Дмитровым и Таневым. В общем, они просто подождали на дороге грузовичок зеленщика, на котором вывозили товарища Мартина, и положили всех, и зеленщика, и представителя ЦК, и того деятеля из Коминтерна. Все всё поняли, но что с этим пониманием делать, никто не знал.

   - Он же всегда ездит этой дорогой, - сказал Тосканец, его в свое время исключили из компартии вместе с Амадео Бордига.

   - Ездит-то, ездит... - возразил Майкл Келл по кличке Электрик. - Но кто ж его знает, паскуду, когда он поедет в следующий раз!

   Говорили они по-французски, но это был очень странный французский, чтобы не сказать дурного слова.

   - Я узнаю, - сказал Роберто Бергман.

   Он - старший группы, и все знали, что слов на ветер Роберто из Монтевидео не бросает. Возможно, и даже, скорее всего, у тех, с кем связан Бергман, имелся свой человек в штабе интербригад. И это не странно. Раскол в комдвижении произошел не так чтобы давно, и многие люди до сих пор не определились, кто же они теперь, или с кем. А некоторые, вполне определившиеся, просто "забыли" вовремя сообщить товарищам по партии, что они им больше не товарищи.

   Ну, а в среду после обеда все и решилось. "Гевалт, товарищес!", в общем, как выражается в таких случаях, Янек. Роберто прибежал на базу, как наскипидаренный, и сразу же начал раздавать указания, и был прав, - времени оставалось в обрез. Времени, оставалось мало, очень мало, совсем чуть-чуть, и все-таки они успели. На место добрались еще ночью, благо она выдалась лунной, и до утра укрылись в рощице на повороте дороги, не позволив себе не то что костра развести, но даже и покурить по-человечески. Курили по очереди, ужами отползая вглубь, и даже там дымили в кулак, опасаясь, что кто-нибудь высмотрит огонек. По-умному, как не преминул заметить Тосканец, и этого делать не следовало, но таких "профи", как он, в группе больше не нашлось, а Матео - так его звали - и не командир им даже. Прикомандированный руководством спец - тоже неплохо, но все-таки командир - Роберто, а он если где и учился, то только в университете. А вот где "натаскивали" Тосканца, определить трудновато, но от догадок сосало под ложечкой, или по яйцам холодок проходил, - это уж у кого какая реакция.

   - Едут! - тихо сказал Роберто, услышав чьи-чьи-чьив чи-чи-чьив - условный сигнал голосом птички-каменки с противоположной стороны шоссе. Там тоже росли деревья, и кусты - целые заросли, за кустарником сразу начиналось поле, и оттуда хорошо просматривался большой кусок дороги, как бы с полупетлей в этом месте. Под деревьями прятались Янек и Ференц, - чешская винтовка и испанский револьвер - один наблюдал за изгибом шоссе, ожидая "важного гостя", другой держал связь с основной группой.

   - Едут!

   По эту сторону шоссе их было пятеро. Четыре винтовки и чешский ручной пулемет с торчащим вверх прямоугольным магазином на двадцать патронов. Ну и французские ручные гранаты "F-1", разумеется, да и не только они.

   Услышав сигнал, Тосканец достал из рюкзака большую - двухлитровую - жестяную банку, в таких обычно продают краски и лаки, но вот начинка там теперь была

специфическая

: тротил, да рубленые гвозди, - и именно в ней сейчас Матео и ковырялся. Работал он споро и красиво, даже жаль, что никто этого не видел. Все смотрели на дорогу. А там вроде бы пыль поднялась над деревьями, или это им только казалось от великого нетерпения?

   Тут раздался второй короткий сигнал, и означал он , что все идет по плану, и ждать осталось недолго. Прошла томительная минута, показавшаяся всем такой долгой, что впору сбегать в лес помочиться напоследок или быстренько перекурить. Но время все-таки иссякло гораздо быстрее, чем прикидывали сначала, и вот уже из-за деревьев, скрывавших поворот дороги, вырвалось несущееся с ветром пыльное облачко, чуть обогнавшее колонну, а затем появился и серебристый радиатор большого штабного автомобиля, черного, припудренного мелкой желтоватой пылью. Секунда - не более, - и машина оказалась на виду целиком, засверкала на солнце стеклами, а за ней из-за поворота уже выезжал грузовик с охраной.

   - Кретин! - прошипел сквозь зубы Тосканец, не устававший демонстрировать свою осведомленность в военных делах практически по любому поводу. - Он все-таки оставил охрану позади себя!

   Вообще-то так делали почти все начальники. Даже советские товарищи предпочитали "возглавлять", а не глотать в безопасности дорожную пыль, поднятую чужими колесами. Но с другой стороны, и Матео был хорош. Если честно, он был полным и окончательным психом, но обычно у него все получалось, как следует, да и конфликтовать с таким - себе дороже.

   - Слушай, - сказал Бергман, когда они только устраивались в засаде. - А не лучше ли прикопать ее на дороге, - кивнул он на банку в руках Матео. - И запалить бикфордов шнур?

   - Думаешь, не попаду? - ровным голосом откликнулся Тосканец, поднимая взгляд.

   - Думаю, что вероятность... - начал было Роберто, но Матео его прервал.

   - Я все знаю о вероятностях, командир, - сказал он голосом, от которого могло скиснуть даже только что надоенное молоко.

   - Ты думаешь, ты один учился в университете? Сила броска, командир, - оскалился Тосканец. - Траектория полета бомбы, скорость автомобиля... Ведь так? А есть еще метеоусловия, сила моих мышц и форма банки... Вот только на бикфордов шнур действует такая же прорва факторов, и ни один из них не поддается контролю, а свои руки я знаю. Я с ними давно знаком...

   Еще несколько секунд эти двое играли в "кто-кого переглядит", а потом молча разошлись. Бергман пошел присматривать позицию для пулемета, а Тосканец с прикрывающим его Келлом сдвинулись еще на десяток метров вдоль дороги. Матео и тогда уже подозревал, что грузовик, как всегда, окажется сзади.

   И вот грузовик поравнялся с позицией "спеца", но Тосканец сделал резкое движение вперед за мгновение до того, и банка из-под краски, легко взлетев над дорогой, - Матео был чертовски сильным мужчиной - упала по дуге прямо в кузов, где сидели сопровождающие комиссара бойцы. Рвануло почти сразу. Грузовик едва ли проехал больше пятнадцати метров, интербригадовцы не успели даже сориентироваться и понять, что с ними случилось. А случилась с ними большая беда: и их, и шофера, и офицера, сидевшего в кабине, - всех убило сразу. Однако обломки грузовика с мертвыми, разорванными в клочья людьми, все еще "ехали" вперед по инерции, разлетаясь в стороны и рассыпаясь по дороге. А пулемет и пять винтовок уже били по легковушке, разнося в дребезги стекла, дырявя дверцы, калеча и добивая сидящих в машине.

   Бубухнуло. Это рванула бомба Тосканца. Хлопнул первый - револьверный - выстрел, и сразу же последовало множество разнообразных звуков: "треск ломаемого хвороста" - это лупили, стреляющие в упор чешские "Кратки пушки" и американские "Спрингфилды", звон бьющегося стекла, басовито-отрывистое "бу-бу-бу" заработавшего пулемета, свист проносящихся над головой осколков, скрежет тормозов, крики... А потом как отрезало. Звуки разом прекратились, и все, кто остался жив, услышали колотьбу собственных сердец и хрип тяжелого - заполошного - дыхания, словно они не расстреливали только что легковой автомобиль, с комфортом разлегшись в тени придорожных деревьев, а бегом "на своих двоих" - догоняли по пыльной дороге мощную машину.