В третью стражу. Трилогия (СИ)

   К счастью, "зависал" Матвеев не так часто, и на недоумённые взгляды девушки вовремя - или почти вовремя - отвечал обезоруживающей улыбкой. Чего проще - накрыть своей ладонью узкую и прохладную кисть Фионы, правую - с небольшим шрамом у основания большого пальца, слегка сжать, будто извиняясь, и...

   "Муза, будь она неладна! - сказал он однажды с "извиняющейся" улыбкой. - Приходит незваной, приносит вдохновение... Надеюсь, ты не будешь ревновать меня к музе? Иначе мне придётся заняться чем-то другим. Стать бухгалтером, например, или автобусным кондуктором. Уж их-то точно вдохновение не посещает, более того - оно им категорически противопоказано!"

   Фиона рассмеялась в ответ - искреннее и с удовольствием. Она любила слушать Майкла, щедро пересыпавшего свою речь оригинальными каламбурами, меткими замечаниями, свежими шутками, наконец. Иногда, впрочем, балансировавшими на самой грани приличий, но оттого и более острыми, пряными.

   "Piquantly", - подумала она и отчего-то покраснела.

   "Эх, девочка... если бы ты знала, сколько лет потребовалось человечеству, чтобы придумать то, чем я так щедро разбрасываюсь..." - подумал Матвеев.

   По правде сказать, не все bons mots Степана были "заёмными", кое-что действительно рождалось экспромтом, однако, и не всё "родившееся" могло быть поведано "городу и миру". Кое о чем следовало помолчать даже в присутствии Фионы. Или, напротив, именно в ее присутствии...

  ***

   Спустившись в гостиничный ресторан к завтраку один, - Фиона почувствовала лёгкое недомогание, естественное и периодически возникающее у всех женщин, и наотрез отказалась выходить из номера - Матвеев, как обычно, попросил свежие газеты... Ну, или

относительно свежие

.

   "Всё-таки, в чём-то Италия остаётся глухой европейской провинцией - в отношении прессы, например".

   Настоящей прессы, конечно же - британской или, в крайнем случае, французской. Не считать же "средствами массовой информации "местные "листки", наполненные, как поганые вёдра, до краёв, помоями фашистской пропаганды!

   "Информации! Ха-ха! Дезинформации, в лучшем случае, а то и откровенной, по-южному экспрессивной и многословной лжи".

   Что туринская La Stampa, что миланская Corriere della Sera - та же жопа, только в профиль.

   Когда официант принёс вместе с какой-то разновидностью местного омлета - "О, где ты, где родная яичница и жареный бекон, не говоря уже о гренках!" - "Пари Суар", единственное достоинство которой заключалось в том, что иногда на её страницах публиковался Сент-Экзюпери, Степан обречённо подумал, что ещё немного, и он попытается всеми правдами и неправдами раздобыть "нормальных" газет - пусть и недельной давности, или купить радиоприёмник.

   "А обратно ты как его повезёшь? Багажом? Проще сразу выкинуть с третьего этажа!" - внезапно проснувшийся, внутренний голос не потерял за время своего отсутствия ни капли ехидства.

   "Отзынь, зуда!"- Степан раздражённо "отмахнулся" от вылезшего непрошенным "альтер эго" и развернул газету, сделав первый - длинный - глоток кофе.

   Матвеев терпеть не мог столь популярную здесь "миланскую" обжарку кофейного зерна. Иногда у него складывалось такое ощущение, что в чашку подсыпают толчёного угля для цвета и вкуса. Но, как говорится, за неимением горничной приходилось довольствоваться... хм-м... тем, что есть.

   "И что там новенького в мире творится?"

   В фокусе взгляда на события, происходящие в Европе и мире, по версии "Пари Суар", в первую очередь оказалась, разумеется, война в Испании. "Рождественская бойня", изрядно охладившая наступательный порыв "красных" и почти ополовинившая обороняющуюся группировку санхурхистов, по мнению французских журналистов, привела к возникновению локального позиционного тупика в "битве за Саламанку".

   И тут же ещё одна неприятность - в соответствии с Законом о нейтралитете, реанимированном президентом Рузвельтом, аннулированы все американские контракты на поставку оружия в Испанию. Это неизбежно приведёт к очередному кризису с поставками военного снаряжения правительственной армии, и окончательно привяжет Мадрид к помощи Москвы, "рука" которой простёрлась над Пиренеями. И не просто "простерлась". Судя по всему, РККА собиралась отыграть "пропущенный мяч".

   В самой же Москве продолжались аресты "противников сталинского режима", среди которых внезапно оказались некоторые высокопоставленные генералы Красной Армии, обвиняемые, по мнению несдержанных в фантазиях комментаторов, ни много ни мало, в подготовке военного переворота. А в чём ещё можно обвинить бывших "героев Гражданской войны"?

   Из Берлина корреспонденты сообщали, что правительство Рейха формирует ещё одну бригаду "добровольцев" для отправки на Пиренейский полуостров. В основном из числа кадровых военных, внезапно уволенных со службы. "Эпидемия отставок" буквально волной прокатилась по всем вооружённым силам Германии.

   Матвеев внимательно вчитывался в строки газетных сообщений, почти без усилий, автоматически сортируя и анализируя крупицы информации. Крупицы тонут в мути пустопорожнего текста, будто жемчуг в навозной куче. А информация скрыта за наслоениями "мнений" и политических пристрастий тех, кто имеет хоть какое-то отношение к трансляции фактов из "внешнего" мира на типографские листы.

   "Начиная от владельцев газеты и их "соратников по партии", и заканчивая последним корректором - все норовят оставить свой след. Так, так, так... А это что?" - пробежав глазами попавшуюся вслед "ленте" коротких зарубежных новостей заметку из Испании, Степан уже было начал читать следующую - о неуклонно обостряющейся ситуации на чешско-австрийской границе, как вдруг ... запоздалое понимание прочитанного остановило движение его взгляда по строчкам мелкого убористого шрифта.

   "

Как сообщают наши корреспонденты, которым удалось побывать в расположении войск республиканского правительства, слухи о гибели или смерти от полученных ран австрийской баронессы Катрин Альбедиль-Николовой оказались преувеличенными. Она проходит курс лечения, после полученного лёгкого ранения, в одном из полевых госпиталей армии мадридского правительства. К сожалению, поговорить с самой баронессой корреспондентам не удалось, но начальник госпиталя заявил, что здоровье госпожи Альбедиль-Николовой вне всякого сомнения

..." - и ещё что-то об опасностях, подстерегающих тех "беспечных аристократок, мнящих себя непревзойдёнными журналистками", кто привык потакать своим желаниям и имел неосторожность слишком приблизиться к линии фронта "ради нескольких строчек в газете".

   Матвеев положил газету на стол, прикрыл глаза и посидел с полминуты неподвижно, будто собираясь с духом, потом резко выдохнул, взгляд его блеснул озорно и с вызовом. Нетерпеливый взмах руки, и вот уже ragazzo "на полусогнутых" спешит к столику "сеньора иностранца".

   - Водка есть? - радость, охватившая Степана, на мгновение заставила почувствовать себя русским ухарем-купцом, обмывающим в иноземном трактире то ли удачную сделку, то ли счастливое избавление от разбойников. Потому и взгляд его на всё происходящее некоторое время преломлялся через призму такого, необычного надо сказать, ощущения.

   - Не держим-с! Можем предложить лучшие столовые вина, бренди. Есть ром... ямайский... - тут официант нагнулся и прошептал на ухо Матвееву. - Если господин очень желает, можем даже найти шотландский виски. Настоящий!

   - Точно водки нет, малец? - в голосе Степана зазвучали угрожающие нотки.

   - Нет... если только... Есть grappa, очень хорошая - rizervo prosecco...