Истребители. Трилогия

– Не брат ты мне – гнида черномазая, – выстрелив ему в грудь, ответил я. Фраза из «Брата» пришлась как нельзя кстати.

Патронов у меня было всего шестнадцать, одиннадцать я уже использовал. Девять на поражение и два в контроле. Оставалось пять.

Развернувшись, я бегом направился обратно. Девушки опасливо глядя на нас, спиной отступали по тропинке к выходу, махнув рукой, я крикнул:

– В травмпункт идите. Он тут недалеко, на перекрестке.

Повернувшись к Степке, который продолжал стоять в некотором столбняке, потом посмотрел на стонущих «черных» и только вздохнул. У меня после первого боя тоже был похожий ступор. Пятеро лежали без движения, а вот двое очень даже громко испускали звуки, преимущественно стонов и просьб оставить их живых.

Дав Степке хлесткую пощечину, я щелкнул у него перед глазами пальцами:

– Сколько пальцев?

Несколько заторможено посмотрев на меня, он с паузой ответил?

– Три?

С сомнением посмотрев на два пальца, я снова дал другу пощечину.

– Иди к машине я сейчас тебя догоню.

Повернув тело друга и лёгким толчком, придал движение в нужную сторону, после чего быстро пробежался по оставшимся абрекам. Как я и думал, кроме двух раненых был еще один «мертвый». Тишину леса снова разорвали выстрелы, я решил не пачкаться ножами, а добить их из пистолета.

Степан не ушел, остановившись метрах в двадцати, он внимательно наблюдал за моим действием. Подбежав, я положил руку ему на плечо и, придав ускорение, мы быстро зашагали к машине.

– Зачем ты их убил? – разорвал он молчание. Видимо этот вопрос мучил его, раз задал первым.

– А что мне с ними нужно было делать? – удивился я, и переспросил: – В лезгинку танцевать?

– Но можно же просто прогнать? Поговорить?

– Слушай демократ и правозащитник. Ты мне эти провокационные вопросы брось. Ты видел их? Это стая, которая действует только вместе. Да, может поодиночке они вполне адекватные парни, но когда они в подобной стае у них крышу сносит. Они бы нас там не ленточки порезали, хорошо, что главарь не потянулся за стволом, смотри, что я у него за поясом нашел… – достав из‑за пояса трофейный пистолет, показал его Степке: – «Беретта», итальянская. Правда, магазин запасной только один.

Пистолет Степана заинтересовал, обрадовавшись, что он хоть немного отвлекся, я тут же сунул его ему в руки,

– Тут пластина какая‑то с арабскими письменами, – после минутного изучения озвучил он.

Пластину, похожую на дарственную я уже видел, поэтому пожал плечами.

– Наверное получил за что‑то, или просто купил такую. Ты пойми, они бы не только нас положили, но и этих девчонок.

– Я все обнимаю Сев, но ты так быстро и главное без сомнений начал стрелять, – с некоторым укором пробормотал Степка.

Вздохнув, я ответил:

– Степ, ты пойми. Я на войне был. Думаешь, я там такого не делал? Да я даже детей и женщин убивал, поверь, они этого заслуживали.

Краткими воспоминаниями запестрели картинки с польского хутора. Старик, женщина, девушка, пацан и наши изувеченные красноармейцы прибитые к стенам сарая.

– Да, они этого заслуживали, – тряхнув головой, словно прогоняя воспоминания, пробормотал я.

– Ты мне этого не рассказывал, – с укором проворчал Степан, он явно отошел от побоища в парке.

– Садись в машину, расскажу… и пистолет отдай, а то тут люди, а ты его в руках несешь.

Спрятав «беретту» под куртку спортивного костюма, нажал на кнопку сигнализации на пульте и открыл водительскую дверь Степкиного БМВ. В таком состоянии пускать Степку за руль не хотелось.

Выстрелы не привлекли никакого внимания. Хотя возможно их просто не слышали, все происходило в полукилометре от опушки, так что пешеходы были спокойны.

Отъехав от парка на соседнюю улицу, я припарковался рядом с ЦУМом и, достав из кармана мобилу, набрал отца.

– Да?

– Бать… я тут пострелял немного, так что думаю придется ускорить время отбытия.

Отец сразу въехал в ситуацию, поэтому скомандовал:

– Краткий доклад!

– Когда гуляли по парку, увидели что девять хачиков, окружили двух русских девушек. Судя по разорванным платьям и кровоподтекам на телах, была попытка изнасилования. Мы успели вовремя. На просьбу отпустить девушек, начали окружать нас, у них были ножи. Пришлось открыть огонь на поражение. Положил всех.

– Обойтись без этого не мог?

– Батя, я боевой офицер, и не позволю, чтобы всякие ублюдки творили у нас все что хотели, – во мне закипала злость. Видимо отец уловил ее, поэтому несколько успокаивающе, спросил:

– Вы где?.. Ага, понял. Сейчас едите в больницу, забираете вещи, и двигаетесь на Белорусский вокзал. Я буду ждать вас там.

– А Степка?

– Пока так поживет, потом мы привезем его вещи. Вас там кто‑нибудь видел?

– Только те девчонки, прохожих не было. Мелькнул один вдалеке, но он убегал, не думаю, что что‑то видел. Наши люди свидетелями не любят быть.

– Ясно. Отсидитесь в той памятной деревеньке, дождитесь нас.

– Понял. На вокзале мы будем через три часа.

– Жду.

Убрав мобилу обратно в карман, и повернувшись к Степке, хмыкнул:

– Теперь ты точно отправляешься с нами. Батя – это неоднозначно дал понять.

– Хоть что‑то в этой ситуации хорошее, – бледно улыбнулся он.

На вокзал мы прибыли, как и обещали через три часа. У меня была сумка с вещами и лекарствами, что прописал лечащий врач, у Степки кроме машины ничего, да и ту забрал отец.

Когда мы поставили машину на стоянку и встретились с батей, как и договорились у касс, то он хмуро кивнув нам, сразу протянул билеты на ближайший экспресс и начал инструктировать:

– Поезд отходит через сорок минут. Приедете, сидите тихо, ни во что не вмешивайтесь. Я на это могу надеяться? – спрашивал он у нас обоих, но почему‑то мне показалось, что у меня одного.

– Конечно, бать. Только тренировки возобновим, бег, растяжки… Бать, что‑нибудь слышно? – мне было интересно, что он сообщит.

– По всем новостям идут новости о зверском расстреле будущего зятя местного олигарха. Там свадьба шла, рядом с парком в одном из ресторанов. Вот гости вместе с женихом и решили прогуляться по близлежащему парку. Полковник из пресс‑новостей по МВД сообщил, что работал профессионал. Свидетелей расстрела пока обнаружить не удалось.

– Хачики развлечься решили… – задумчиво протянул я. Никакого беспокойства или расстройства произошедшего я не испытывал. Что сделано, то сделано, тем более действовал я по правде.

– Степа давай ключи, машину я отгоню.

Батя усадил нас на поезд, проследил, как мы устроились в купе, и перед отправкой отбыл по своим делам. О сокращении срока ухода не было сказано ни слова, видимо их планов я не нарушил, и все шло своим чередом.

– Наша станция, – толкнул я Степку. В купе мы были вдвоем, батя оказалось скупил билеты на все купе.

За время пути я занялся Степкой, зная, что в такие минуты его лучше не оставлять одного. За время пути он научился разбирать и собирать оба пистолета, как и смазкой‑чисткой. «Беретту» я отдал ему, теперь мы оба были вооружены. Пусть привыкает.

– Угу, – дернул он плечом, сев и почесав голову с всклоченными волосами, взял полотенце и шмыгнул в коридор. Я уже успел привести себя в порядок, поэтому приготовив сумку, терпеливо ждал окончательного прибытия, наблюдая за пейзажем за окном.

Нас никто не ждал, поэтому сойдя с перрона мы направились на стоянку такси. На этой станции не всегда можно было найти машину, все‑таки одна не из самых значимых станций. Глухомань короче.

Машина была только одна, старенький «уазик» до жигулевского периода под капотом которого возился совсем молоденький парень.

– Привет труженикам баранки, – весело поздоровался я.

Из‑под капота показалась вихрастая голова в замасленной кепке, которая с любопытством осмотрела нас с головы до ног. Если я от местных особо ничем не отличался, одетый в камуфляжный комбез и офицерские берцы, то Степан в своем стильном прикидке и новомодных остроносых туфлях был не к месту.