Истребители. Трилогия

Меня особо не просвещали какую инфу собирали, оградив от волнений и проблем. После того как я рассказал что правительство СССР обо мне знает и откуда я, то похвалили, пожурив что рассказал о себе поздно. Так что оставалось только гадать, что именно собирали на носителях. Особенно старался дядя Олег, у него были выходы на архивы и он собирал что‑то по своей тематике. Наверняка списки агентов противника готовил.

– Ты где так наклюкался? – поинтересовался я, и стал делать приседания с шумом вдыхая и выдыхая.

– С девочкой познакомился, вот в ночном клубе и поддали.

– Понятно. Я решил прогуляться по Москве, компанию не составишь?

– Лады. На машине или пешком?

– И так и так. Хочу посмотреть на дом, где квартиру получил, сохранился он или нет. Да и по другим местам проехаться. Интересно же. Потом к маме, она ждет.

Сходив в душ, там меня медсестра аккуратно протерла влажными салфетками, переодевшись в фирменную спортивную одежду, только один рукав оставил висеть свободно и, спустился вниз. У своей «бэхи» последней модели, облокотившись о правое крыло, скучал Степка, крутя на пальце связку ключей.

– Ну‑ка, пусти инвалида за руль. Тем более ты выпил.

– А у тебя прав нет, – в ответ хмыкнул Степка, но связку кинул.

– Жарища. Лето какое‑то аномальное, не находишь? – с прищуром посмотрев на стоявшее в зените солнце я открыл дверь, и сел в анатомическое сиденье.

– Угу, плавиться все… Включи кондер.

– Автомат… – я включил скорость и осторожно стронулся с места. Вторую руку я естественно тоже использовал, правда, не нагружая ее. В принципе рана уже закрылась, все‑таки уже месяц прошел с момента ранения и можно было потихоньку нагружать плечо, чтобы оно пришло в форму, но массажист советовал делать это постепенно. Отправка в тот мир планировалась через две‑три недели, так‑что за это время я должен был прийти в норму. Надеюсь за два месяца, что я отсутствую в том мире, ничего существенного там не произойдет. Почему‑то у меня была уверенность, что мы сможем перенестись туда.

– Да, различия той Москвы и этой, существенные, – со вздохом откинулся я на спинку кресла.

– Этот дом? – ткнул пальцем Степан в старый дом.

– Этот.

– Рам и стекол нет, похоже, под снос его. Странно, хороший дом. Сходишь?

– Нет, не хочется, поехали в парк. Прогуляться хочу.

Развернувшись, я направил машину к ближайшему парку, где мы с Анной так любили гулять в мои редкие появления в доме.

Оставив машину у тротуара, мы по одной из дорожек углубились в парк.

– Все не так, мой был ухожен красив, а тут стволы перекручены, заросло все. Люди другие… страшно. Знаешь Степ, если выбирать, где жить, я бы лучше остался там. Там… чище что‑ли?

В эту минуту тишину разорвал женский крик:

– Помогите!!!

Я сразу же бросился вперед, чуть помедлив за мной застучал подкованными ботинками Степа. Что я в нем уважаю, несмотря на неумение драться, он всегда встает рядом со мной плечом к плечу, и про него можно с уверенностью сказать, что он не подведет. Если взять песню Высоцкого «Друг», то это про него.

Мы остановились на перекрестке, чтобы присушатся.

– Там… Скинхеды, – сплюнул он, ткнув пальцем в сторону группы обритых парней в камуфляже и высоких армейский берцах.

– Пошли, – скомандовал я, и уверенно двинулся к компании. Не помедлив не секунды, Степка последовал за мной.

Слегка гортанный, какой‑то «немецкий» смех прозвучал от компании, судя по людскому водовороту в середине группы, там что‑то происходило, и происходило что‑то нехорошее. Парк в это время был тих и безлюден, так что парни чувствовали себя спокойно.

– Что тут происходит? – добавил в голос командные интонации. Что‑что, а голос я поставить успел, у меня даже лентяи из летной обслуги со скоростью ракеты творить начинали.

– Вали куда шел, – последовал ответ от одного из заводил. Остальные окрысились и стали нас окружать. Парни расступились и я увидел кого они окружили, это были две девушки восточного вида.

Драться я не собирался, поэтому достав из‑за пояса второй свой пистолет «Вальтер», который по моей просьбе вернул отец, он знал какое чувство беспомощности чувствовал солдат когда после войны резко остается без оружия, и взял на прицел говорившего. Суя по его виду и поведению, он тут был старшим.

Замелькавшие в руках абреков ножи, в основном бабочки, не оставили мне выбора. Автоматически я отметил, что если они бросятся скопом, то задавят меня просто массой, поэтому действовал без промедлений. С момента попадания в тот мир, некоторые стереотипы видения окружающей действительности у меня поменялись, и одно из них было уметь стрелять без промедления и последующих сожалений.

Главарь мгновенно обзавелся красной расширяющейся розой на белоснежной рубашке. Он как будто вздрогнул не только от попадания пули в левую сторону груди, но и от звука выстрела. Стрелять, нас учили еще в Центре по Боевому Пилотированию, когда по моей просьбе, вернее продавливанию решения о обязательном штатном вооружении летного состава малогабаритными пистолет‑пулеметами «Ласка», в Центре было организованно стрельбище, где опытные инструкторы натаскивали летчиков в полном использовании всех свойств этого неплохого автомата.

Мне тоже пришлось сдавать зачеты по владению этого оружия, не с первого раза, но я это сделал. Так вот инструктор, списанный по ранению из десантников, старший лейтенант Хомята, тогда очень быстро отучил стрелять меня в голову, навеянное голливудскими блокбастерами. Так что теперь я уверенно, можно сказать даже на автоматизме стрелял только в грудь или в живот.

Вот и сейчас, главарь вздрогнув всем телом, выронил выкидной нож и, попытавшись поднять руку чтобы приложить к ране, замертво рухнул на заплёванную окурками дорожку, раскроив голову о бордюр. Дальше время полетело вскачь. Все хачики вдруг пришли в движение, что послужило мне спусковым крючком. Я не ошибся, при жестком сопротивлении они сделали то, что делали всегда – начали разбегаться. Загрохотали выстрелы «вальтера». На каждого абрека я тратил одну пулю.

После того как я убил в главаря, то резко повернулся и одним выстрелом в грудь свалил ближайшего, и самого здорового абрека, заросшего по самые глаза короткой щетиной. Всего «черных» было девять человек… нет, не человек – абреков. Так вот трое, вернее теперь уже двое обходили справа, двое слева, и трое с выпученными глазами продолжали стоять у девушек рядом с трупом главаря. Двумя выстрелами сняв оставшихся двух справа, невысокого коротышку в отличном костюме с белоснежным платком в нагрудном кармане и худого, кривоногого хачика с выпуклыми глазами. После резко повернувшись, я стал стрелять в тех, что стояли у девушек, стараясь делать это так чтобы не зацепить замерших в испуге с закрытыми глазами пострадавших девиц, то те двое слева побросав на ходу ножи и кастеты, брызнули в разные стороны. В основном от нас.

С этими троими впереди, уже начавшим движение чтобы убежать, я закончил быстро, поэтому на ходу выкинув из рукоятки опустевший магазин, вставил запасной и, перепрыгнув через бьющегося в конвульсии одного из последней тройки, бросился вслед за последними оставшимися двумя, крикнув на бегу Степке:

– Добей раненых!

Бежать долго не пришлось, деревья тут расступались, но было много кустарника, именно к нему они и неслись длинными прыжками. Абреки успели отбежать метров на сорок, когда остановившись, и уровняв дыхание, я снова взял их на прицел. Бежали они врозь, метрах в десяти друг от друга, поэтому мне пришлось быстро решать в кого стрелять первым. Одним выстрелом свалил того что бежал справа, потом повернувшись, в левого. Судя по воплю, попал не туда куда целился. Похоже, что в задницу, держался он именно за нее. Спокойно дойдя до правого, сделал контрольный в грудь, после чего направился к левому, в когда‑то белоснежном костюме с красной розой в нагрудном кармане.

– Брат, не стреляй! Брат, не надо! – хныча взвыл он при моем приближении.