Наследники по прямой.Трилогия (СИ)

– Здравствуйте, мистер Брукс, – дружески улыбаясь, Гурьев протянул руку, назвался и уселся в кресло напротив Оскара. – Я понимаю – время для делового визита несколько странное, но скоро всё прояснится. Где вы обычно обедаете после работы? Надеюсь, не дома?

Это было не просто нарушение всех мыслимых и немыслимых правил этикета. Это было чудовищное, невероятное, ошеломляющее нападение изза угла. Он сейчас заорёт «Полиция!», мысленно усмехаясь, подумал Гурьев. Нет, не заорёт, конечно. Или я не умею читать.

– Я… Простите, мистер Гур. Вероятно, вы ошиблись адресом или именем. Не соблаговолите ли вы уточнить…

Брукс был настолько выбит из колеи, что попытка к сопротивлению, оказанная им, выглядела весьма жалко. Это радует, подумал Гурьев. Пикируем.

– Ну же, Оскар. Леди Рэйчел отзывалась о вас как о человеке, которому можно довериться. А у меня к вам дело.

– Леди… Леди Рэйчел? – хрипло переспросил Брукс и, растерянно привстав, переложил пресспапье с одного края массивного письменного прибора на другой. – Вы… знакомы?

– Мы знакомы, Оскар. Называйте меня просто Джейк, безо всяких церемоний.

– Вы странно ведёте себя для человека её круга, – губы Брукса, и без того не слишком полнокровные, превратились в тонкую нитку, только изгибом могущую отдалённо сойти за улыбку. – Прошу прощения, но…

– Я просто ни на кого не похож, – улыбнулся в ответ Гурьев. – В этом всё дело.

Брукс был именно таким, каким он его себе представлял. Вот только на звук её имени он отреагировал совершенно не поанглийски. Что ж, подумал Гурьев. Это именно то, что мне нужно сейчас. Надеюсь, я не искалечу его. Господи. Рэйчел.

– Давайте закатимся куданибудь, где вы ещё ни разу не бывали, выпьем, перекусим и обсудим наши дела. Не возражаете?

– Я…

– Конечно, не возражаете, – обворожительно улыбнулся Гурьев, поднимаясь. – Я бы на вашем месте точно не возражал.

Они зашли в маленький итальянский ресторанчик на углу улиц Тонбридж и Кромер. Это место Гурьев присмотрел около недели назад, во время одной из своих ночных прогулок по городу. Вот Рэйчел пришла бы в ужас, узнав, что я шатаюсь в таких местах по ночам, как вурдалак, усмехнулся он про себя.

– Что будете пить, Оскар?

– Скотч, – неуверенно предположил Брукс, озираясь. Чувствовалось, что за стенами своей конторы, вдали от бухгалтерских проводок и биржевых колонок, ему неуютно.

– Нетнет, – запротестовал Гурьев, – скотч перед итальянской кухней – это извращение, за которое нужно ссылать в Новую Каледонию ^[149]на вечные времена. Два мартини, Паскуале, – сказал Гурьев поитальянски подошедшему официанту. – С зелёной оливкой и долькой лимона, и не забудь вынуть косточку, хорошо? Потом… – Он сделал вид, что сосредоточенно размышляет над заказом. – Для моего друга – турнедо ^[150]с марсальским соусом, шафраном и розмарином, средне прожаренное, с овощным гарниром, и шефсалат с горгонцолой ^[151]и гриссини ^[152]для меня. И бутылку бардолино. Спасибо, приятель.

Официант, просияв, умчался на кухню, откуда немедленно раздались полные воодушевления звуки – посторонние гости нечасто говорили поитальянски и ещё реже заказывали с таким вдумчивым знанием предмета. Собственно, этот маленький спектакль Гурьев разыграл вовсе не для ублажения рестораторов, а для Брукса. Предполагаемый эффект был достигнут.

– Вы… итальянец?! – вытаращился на него Оскар.

– Я путешественник, – усмехнулся Гурьев. – Сейчас вот пропустим по стаканчику под настоящую еду, не то, что ваша овсянка, сэр, и посидим, как следует.

Повар постарался на славу, чтобы угодить мифическому соотечественнику, – салата хватило бы на стадо слонов, вырезкой можно было накормить роту королевских гвардейцев, а бутылка с вином была такой ширины и толщины, что вряд ли поместилась бы в ствол Большой Берты. ^[153]

– Что ж, – сказал Брукс, отодвигая тарелку. – Мой желудок преисполнился к вам нежной признательности, мистер Гур.

– Просто Джейк, Оскар. Мы ведь уже закрепили это, разве нет?

– Как скажете… Джейк. Вы полагаете, это поможет мне внимательнее выслушать вас?

– Непременно.

– Тогда я слушаю вас, Джейк.

– Отлично, – кивнул Гурьев. – Скажитека, Оскар. Если бы вам вдруг представилась возможность хорошенько взгреть «Бристольский Кредит» за то, что они проделали с леди Рэйчел? Нравится вам такая мысль?

Брукс молча опустил голову. А когда поднял на Гурьева взгляд, глаза его были похожи на раскалённые гвозди:

– Откуда вы узнали?

– Оскар, – Гурьев провёл рукой по волосам. – Оскар. Какая разница?

– Вы правы, – казалось, кожа на лице Брукса натянулась так, что готова была вотвот лопнуть. – Действительно, какая разница? Если бы она позволила мне тогда…

Он закрыл руками лицо, и его узкие худые плечи затряслись. Немножко влюблён, подумал Гурьев. Немножко. Ну, ты и поскромничала, Рэйчел. Даже Брукс, чернильная душа, и тот понял. А эти… Ну, ничего. Вот уж служба, так уж служба. Вот уж я развлекусь. Вот уж полетят клочки по закоулочкам. Он налил вино, поднялся, обошёл столик. Взяв Брукса, насильно отнял его руки от лица и поднёс стакан к его губам. Сказал властно:

– Выпейте, Оскар. И успокойтесь.

Брукс подчинился. Прошло ещё несколько минут, прежде чем к нему окончательно вернулось самообладание:

– Извините. Я… Что вы знаете? Она рассказала вам?…

– Нет. Она ничего не рассказала. Мне кажется, вы знаете, почему. И я хочу услышать это от вас, Оскар. Больше того – непременно услышу.

– Зачем?

– Рассказать вам всю мою жизнь, Оскар? Это займёт немало времени, а у нас его, похоже, в обрез. Начните всётаки вы, Оскар, а я вам объясню коечто по ходу дела.

– Я не имею права.

– Глупости. Чепуха. Почему она ничего не хочет говорить?

– Потому что это знание смертельно опасно для непосвящённых.

– Ну, считайте, что я посвящённый, – Гурьев усмехнулся. – Знаете, Оскар, это начинает становиться смешным, на самом деле. Вы всерьёз полагаете, будто существуют какието опасные тайны? Мне казалось, человечество давно выросло из этих детских штанишек.

– Вы ошибаетесь, Джейк, – почти прошептал Брукс.

– Оскар. Прошу вас. Будьте, в конце концов, мужчиной. В чём дело?

– Конечно, вы не знаете, – Брукс прикрыл глаза и несколько раз утвердительно качнул головой. – Конечно, нет. Даже не догадываетесь. Разумеется. Она не могла вам рассказать. Вопервых, вы не посвящённый. А вовторых… Она не хочет никому сделать больно. Ведь она – ангел, Джейк. Она ангел, хотя бы это вы понимаете, не так ли?!

– Конечно, – легко согласился Гурьев. Ну да, подумал он. Если бы я мог в это поверить, – насколько было бы мне проще, приятель. – Но ведь выто – не ангел. Не правда ли?

– Нет.

– Тогда расскажите мне.

– Нет. Вы не представляете себе…

– Оскар, – Гурьев наклонился к Бруксу, накрыл его ладонь своей. – Я же вижу, что с вами творится. Я вижу пламя, пожирающее вас изнутри.

– Вы не понимаете, Джейк, – тихо проговорил Брукс, попрежнему не глядя на Гурьева. – Вы думаете, я влюблён?

– Разве нет?

– Это совсем, совсем другое, Джейк… О, если бы я имел право!

– Мир давно сошёл с ума, Оскар. Правил больше нет. Расскажите мне. Вы ведь не знаете, с какого холода я пришёл и что умею.

– Почему же, – змеиная улыбка снова искривила губы Брукса. – Представляю. Немного. Коечему меня, знаете ли, учили. Только вы всё равно не посвящены. Вы даже не представляете себе, какие силы стоят за этим. Каких демонов вы выпустите из преисподней, когда…

– Вот как, – Гурьев прищурился. Дело принимало неожиданный оборот. Вот совершенно. – Что ж. Превосходно. Тем более. Вы чтото хотели сделать, если я правильно понимаю. Без меня у вас это вряд ли получится. А со мной – может статься. Это както связано с её фамилией? Семьёй? Я, кажется, предполагаю, что за происхождение имеет её фамилия. Если вы это подразумеваете, Оскар.

Брукс посмотрел на Гурьева с удивлением и тревогой: