Место, которое есть

— Неужели это он! — воскликнула возрадовавшаяся Мария, и тем самым заставила меня почувствовать облегчение и наслаждение, наслаждение самим собой, так ловко вывернувшимся из щекотливой ситуации. — Я знала, что Сицран не забыл меня! Много времени прошло, а он ничего не говорил, но когда моя жизнь оказалась под угрозой, он вспомнил о своей любви ко мне! О, какой же вы прекрасный человек! Я благодарна вам очень! Везите меня к нему, везите, дабы я смогла сказать ему, что он может распоряжаться мною как захочет.

Как же удачно совпало, что мне удалось так легко провести эту женщину… Надо было лишь накидать чуть-чуть романтики, и она уже считает меня своим благодетелем. Если бы ей только было известно, что я везу ее считай что на смерть…

Оставшиеся три минуты поездки прошли в почти полном молчании, нарушавшимся лишь тихими репликами, являвшимися выражением непомерной радости моей жертвы. Я заехал в открытые ворота и припарковался в наиболее удобном месте, затем же помог выбраться Марии из автомобиля и препроводил ее в лабораторию. Там мы застали Ипполита рассматривавшим что-то в микроскоп — привычное его занятие.

— Здравствуй, друг! — громко сказал я, стараясь как можно быстрее привлечь внимание доктора, который должен был помочь мне поскорее справиться с сегодняшним делом, — Я привел нужную тебе женщину.

- Очень приятно, — улыбаясь, сказал доктор сразу после того как обратил взор на меня и Марию. — Можно начинать, я готов провести анализ всех параметров. — пока Ипполит говорил, Мария всматривалась в него тем безжизненным взглядом, которым незадолго до этого одарила меня в дверях своего дома, стараясь по всей видимости сопоставить черты моего дорогого доктора с чертами своего Сицрана.

— Это не Сицран! Вы обманули меня! — закричала она, а после начала хаотично размахивать во все доступные ей стороны конечностями, что, вероятно, должно было символизировать какое-то сопротивление или протест. Эти бесконтрольные движения, грозившие мне и доктору парой ссадин, надо было быстро прекращать. Я вплотную приблизился к сумасшедшей и взялся одной ладонью за ее целую руку, другой — за культю, потом же прижал их к талии так, чтоб лишить всякой возможности совершить хоть какое-нибудь опасное движение.

Затем же Мария была усажена в подготовленное для подобного рода случаев кресло, и доктор стал привязывать к конструкции ее руки и ноги, используя предназначенные для этого ремешки. Когда мы закончили со всем этим, и Ипполит наконец сказал, перекрикивая при этом ужасно вопившую Йамаду, что он может приступить к осмотру, я спокойно вздохнул.

Лаборатория была освобождена от моего присутствия, и у меня появилась возможность заняться своими делами, которые сейчас заключались в снятии грима и приведении своей внешности в полный порядок. Часа через два мне удалось со всем справиться, и теперь я мог снова наслаждаться своей истинной личиной в полной мере, что, надо сказать, после достаточно длительного притворства не может не радовать. Я, чувствуя довольство собой и усталость, решил, что стоит ненадолго прилечь, и сладкий сон без особых промедлений придет ко мне. Так и случилось.

Пробуждению же моего сознания способствовали достаточно сильны толчки в области левого плеча. Создавал их никто иной как Ипполит. Доктор, несмотря на то, что улыбался, выглядел рассерженным.

— Что случилось? — еще борясь со сном, спросил я.

— Ты, конечно, хорош! Ты просто мастер потрясающих шуток! Я ценю это, но, дорогой Ид, нам сейчас нужен результат или хотя бы продвижения, а не идиотские игры… — злобно сказал Ипполит.

— Что ты имеешь ввиду? — спросил я, начиная понимать, что самое время принять недоумевающий вид.

— Что имею ввиду? То, что ты дурак! Кого ты привел? Это всего лишь на всего какая-то сумасшедшая! Я сказал тебе, чтобы ты достал мне женщину с болезнью Кройцфельдта-Якоба, а ты привел какую-то старуху с какой-то странной формой шизофрении! Тебе не кажется, что название болезней очень и очень отличны друг от друга! Не веришь? Попробуй произнести по слогам. — и доктор отчеканил каждое наименование по слогам, а затем слегка истерично засмеялся.

Получается, что Хелен Медвий провел меня, как самого малого мальчишку, не гораздого отличить фальшь в поведении человеческом от искренности. Да, он точно лично знаком с Китом Лером, потому и повел меня по ложному следу. Правда вот, мне очень интересно, почему он просто не отказал в предоставлении бланка? Зачем дал другой, раз уж точно знал, что у меня нет полномочий требовать от него что бы то ни было? Может, он просто испугался меня? Откуда ему знать, что я не свернул бы ему шею, откажи он только мне? А может этому карлику каким-то образом удалось почувствовать, что я замешан в каком-то очень темном дельце, и он просто предоставил мне возможность наломать еще чуток дров перед тем, как быть арестованным? Как бы то ни было, стоит ожидать, что полицейские пойдут по следу, указанному каким-то убогим уродом, а это значит, что рано или поздно им удастся обнаружить, что пропала именно Мария Йамада. Скажет ли это им о чем-нибудь? Не знаю, зато моя голова почти сразу после осмысления всех ранее бывших скрытыми обстоятельств придумала отличный план, который если не полностью оградит меня от каких-нибудь подозрений, то неясности в ситуацию точно добавит. Они получат не то, что желают. Да, план определенно хорош.

— Успокойся, Ипполит. Я не ожидал такого поворота, но, кажется, знаю в чем все дело. У меня были проблемы сегодня, — говорил я, будучи уверенным в верности только что обдуманного плана, весьма спокойно, чем не мало удивлял не находившего себе места доктора, — И они посерьезнее всех предыдущих. Я даже думаю, что на нас могут скоро выйти, если мы позволим себе еще хотя бы пару опрометчивых поступков.

— Объясняй скорее, не томи! — нетерпеливо нервным тоном сказал мой единственный слушатель.

— Эту женщину подсунул мне один из работников Государственной службы, а потом, по всей вероятности, вызвал настоящих полицейских. Я это знаю по той причине, что перед тем, как приехать сюда, мне вдруг ни с того ни с сего вздумалось прокатиться по прошлому маршруту. И как ты думаешь, с кем у меня состоялась встреча? С собственным отражением! Там был Кит Лер, окруженный целым сонмом себе подобных. Впредь надо быть более осторожными с перевоплощениями в реально существующих людей… Этот Кит Лер теперь будет рыть как можно боле глубоко: как-никак для него тут присутствует и кое-что личное.

— Интересно… — после недолго молчания, бывшего, вероятно, отличным аккомпанементом для размышления, заговорил Ипполит. — Я не думаю, что это было спланировано, иначе тебя бы уже поймали. Все получилось абсолютно случайно, и мне кажется, что всему виной тот человек из Государственной службы. Либо ты плохо вжился в роль, либо у него были иные причины не доверять тебе. Впрочем, не важно; сейчас нужно придумать, чтобы предпринять.

— У меня есть кое-какие соображения… — поспешил я обрадовать своего напарника, — Не убивай эту женщину сейчас же, а сделай это вечером. Ни в коем случае не кремируй ее. И еще — подготовь одну дозу сильного снотворного, и набери ее в небольшой шприц.

После этого я изложил Ипполиту все пункты своего замысла. Ученый все одобрил, сказав, что метод рискованный, но в случае успеха, можно рассчитывать на спокойную жизнь и в дальнейшем. О мой дорогой доктор, я и без тебя знаю об этом!

Остаток дня придется потратить на приготовления, но это никак не огорчает меня, потому что предвкушение, сумей оно только забраться в сознание человека, заставляет позабыть обо всякой усталости: как физической, так и умственной.

Глава III

За несколько часов до наступления выбранного мною для реализации моего плана времени, я вышел из дома и направился в сторону здания, занимаемого Государственной службой статистических ведомостей по делам граждан. Подойдя к нужному дому, я, желая быть как можно менее заметным, остановился на почтительно расстоянии от главного входа. Примерно через двадцать минут после моего появления в указанном месте, из входных дверей вышел Хелен Медвий. Карлик как-то нервно огляделся вокруг и, не заметив ничего подозрительно, в том числе и меня, быстрым шагом пошел в направлении, которое предусматривало для меня роль догоняющего. Оно и к лучшему, потому что так у меня будет больше возможностей все время оставаться в тени.