Реваншист. Часть первая (СИ)

Лиля почувствовала взгляд и открыла глаза.

- Что смотришь?

- Любуюсь.

- Не ври! - фыркнула она. - Сама знаю, что некрасивая.

И вот что ей сказать? Начнешь уверять, не поверит. Ресницами возмущенно хлопает. Они у нее длинные и пушистые.

- В древней Персии жил великий поэт. В своих стихах он воспевал красоту девушки, которую любил. Стихи были так хороши, что привлекли внимание шаха. Он повелел привести поэта и его избранницу - хотел посмотреть на ее необыкновенную красоту. Но перед правителем предстала обычная девушка. Шах рассердился. "Ты обманул меня! - сказал поэту. - Писал о неземной красоте, а ее нет!" "Ты не прав, шах! - ответил поэт. - Чтобы узреть красоту моей возлюбленной, надо посмотреть на нее моими глазами".

- Ох, Сережа! - Пшеничная головка ложится мне на плечо. - Все так неожиданно. Еще вчера у меня не было парня, а сегодня - уже жених.

- Любовь выскочила перед нами, как из-под земли выскакивает убийца в переулке, и поразила нас сразу обоих! Так поражает молния, так поражает финский нож! Она-то, впрочем, утверждала впоследствии, что это не так, что любили мы, конечно, друг друга давным-давно, не зная друг друга... - процитировал я.

- Кто это написал? - воскликнула Лиля.

- Михаил Булгаков, роман "Мастер и Маргарита".

- Не читала...

- Книга вышла два года назад, можно поискать в библиотеке. Если не найдешь, то журнал "Москва" за 1966-1967 годы. Он должен быть.

- Прочту! - пообещала Лиля. - Это о любви?

- Вообще-то о приходе Сатаны в Москву 30-х годов.

- Ого!

- Но и о любви тоже. Пожалуй, главным образом о ней.

- Расскажи! - потребовала Лиля.

- Главные герои - писатель, написавший роман о Христе, и замужняя женщина Маргарита. Они встретились и полюбили друг друга. Все было против того, чтоб им быть вместе, но Маргарита не остановилась ни перед чем. Она даже стала ведьмой. (Сдавленное восклицание.) Они обрели друг друга, хотя для этого им пришлось умереть.

Молчит, только взор пылает.

- Считается, что прообразом Маргариты стала Елена Сергеевна Шиловская, третья жена писателя. История их любви сама по себе роман. К моменту знакомства оба были женаты. Оба не дети - за тридцать. Муж Елены Сергеевны был генералом. Двое детей, сытая, обеспеченная жизнь. И тут встреча... Они влюбились друг в друга. Генерал, узнав об увлечении жены, ездил к Булгакову с пистолетом, грозил застрелить. Влюбленные расстались на 15 месяцев. Но потом встретились и поняли, что не могут друг без друга...

Ладонь Лили теребит мою руку. "Что ж ты замолчал, продолжай!"

- Они развелись и поженились. Последовавшие годы стали самыми счастливыми в их жизни. Елена Сергеевна была музой и ангелом-хранителем Булгакова. Она перепечатывал его рукописи, бегала по издательствам и театрам, пристраивая его прозу и пьесы. Получала его гонорары, вела дом, создавала писателю условия для работы. А потом Булгаков попал в опалу. Его перестали печатать, пьесы - ставить в театрах. Его травили. Но она не оставила мужа, была рядом. Он заболел и умер на ее руках. Потом была война, эвакуация, но Елена Сергеевна бережно сохранила литературное наследие мужа. Благодаря ей, роман "Мастер и Маргарита" увидел свет.

- Сережа...

В серых, огромных глазах - слезы. Надо отвлечь.

- Откуда у тебя такое редкое имя? Лилия...

Заулыбалась. Человеку приятно слышать свое имя. Об этом еще Карнеги писал.

- Папа назвал. Ксендз был против, крестить не хотел. Говорил: "Лилия - то квят!" Но папа настоял...

Так она еще католичка! Очень хорошо. Католики умеют воспитывать дочерей. Те вырастают хозяйственными и ценят семью. Повезло мне, ох, как повезло! Девочка из многодетной семьи, значит, не избалована. Деревенская, следовательно, работящая. Да еще католичка. Эта не бросит семью ради подачек итальянских стариков...

- Суровый у тебя отец!

- Ага! - смеется она. - Но ты не бойся: это только с виду. Он добрый. Тебя примет как сына.

- Ну-ну... - подношу ее ладошку к губам, одновременно бросая взгляд на часы. - Идем! Не то опоздаем.

Давали "Афоню". Зал был полон. Не приди мы заранее, билетов бы не купили. Свет погас, фильм начался. Зал то и дело разражался хохотом, Лиля тоже смеялась. Мне было грустно. Разумом человека из другого времени я видел то, что не замечали здесь: сдвиг ценностей. Формально в СССР сегодня герой - человек труда. Производитель материальных благ и ее защитник. Рабочий, инженер, ученый, офицер... Но на деле - тот, кто распределяет товары и услуги. Начальник, торгаш, тот же сантехник. Данелия, как художник, показал правду, пусть в форме комедии. Не удивительно, что скоро массы захотят перемен. И они их получат. Только вот не обрадуются...

- Понравилось? - спросила Лиля, когда мы вышли из кинотеатра.

- Хороший фильм! - кивнул я. - Жизненный.

Здесь это высшая оценка. Лиля притихла. Мы шли, она задумчиво поглядывала на меня. "Примеряет к нам историю Кати и Афони, - догадался я. - У тех свидание тоже кончилось постелью".

- Откуда ты знаешь балет?

Я мысленно вздохнул. Ожидалось.

- После школы я приехал в Минск. Здесь жил мой сосед по улице - учился в театрально-художественном институте. Старше меня на четыре года, большой любитель балета. Одному на спектакли ему ходить было скучно, брал меня с собой...

Так и было. Только сосед учился в военном училище. А сейчас совру.

- У него завелись знакомства в труппе. Несколько раз попадали на посиделки за кулисами. Пили вино, болтали... Вернее, болтали они, а я слушал. Писателю нужно уметь слушать. И запоминать.

- Значит, с балериной у тебя ничего не было?

- Они мной не интересовались. Работяга...

- Дуры!

- Точно.

Я посмотрел в сторону. Мы шли мимо кафе.

- Зайдем? Есть хочется.

- Там дорого! - помотала головой Лиля. - Дома поедим. И так сколько денег потратили!

Хозяйственная. Мои деньги бережет...

На вокзале мы съели по беляшу. Толстая тетка доставала их из обитого жестью ящика. Сколько видел таких продавщиц - и ни одной худой. Наверное, работа влияет... Беляши оказались теплыми и жирными. Мы вытерли пальцы о бумагу, в которую их вложили, и пошли к остановке. Не доезжая до общежития, вышли к гастроному. В этот раз ассортимент был скуден. Ни "Докторской", ни "Тминной", одна "Любительская". Но последнюю я не люблю - она с салом. Чем же мое чудо пшеничное накормить? В молочном отделе продавали сметану на разлив. Расфасованной здесь нет. Приноси баночку, и тебе нальют... Присмотревшись, я увидел рядом с весами прозрачные полиэтиленовые пакеты. Продавец фасовала в них сыр.

- Можно налить сметаны в пакет? - я указал пальцем.

- Порвется, - ответила продавец и добавила. - Наверное.

- Возьмите два и вставьте один в другой.

Она пожала плечами и сделала.

- Двести граммов.

Взгляд продавщицы выразил удивление. Ну, да. Тара обойдется в десятую часть стоимости продукта. Здесь это расточительство.

- И "Российского" триста граммов...

Я выбил чеки, уложил сыр и сметану в сумочку. Добавил пачку пельменей и бутылку марочного "Каберне". Лиля следовала за мной, но в процесс не вмешивалась. Похоже, оценивала жениха.

В общежитии я поручил Лиле строгать салат и отправился на кухню. В своем времени я читал воспоминания об СССР. Авторы дружно хвалили советские продукты. Дескать, натуральные компоненты, вкус - неземной. Так-то оно так, но пельмени здесь - бр-р-р... При варке тесто расходится, начинка вываливается. Есть это неприятно. Так что будем жарить. Но с умом.

Я плеснул масла на чугунную сковороду, раскалил и высыпал в нее пельмени. Они зашипели и вскоре зарумянились. Я перевернул их лопаткой, залил сметаной и уменьшил огонь. Пусть доходят. Забежав в комнату, помог Лиле нарезать сыр и сервировать стол. Расставил тарелки, бокалы для вина. У нас с Колей они есть. К нам девушки в гости ходят.