Упавшие как-то раз (СИ)

— Арр-арр, пр-равду молвит стар-рик, — подал голос тот.

— А звери? — не удержалась от любопытства я. — Они что, такие же разборчивые?

— И звери, да-да, звери тоже, — закивал птичник, и на его морщинистом, точно спелый плод айвы, безбородом лице застыло выражение задумчивости. Сдвинулись к переносице седые кустистые брови, сложился в тонкую линию подрагивающий рот. — Но у этих сложная иерархия. У волков, например, почем зря языком не чешут. Говорит лишь вожак стаи, да и то по делу. А рыси — недавно забегала на огонек одна пятнистая — слушают старших своих собратьев, маменек и кумушек. Малышня воды не льет.

— Рыси? — переспросила я, похолодев, точно мне в затылок уже вперился неподвижный взгляд хищных, с белой каймою глаз; точно прошелся кто-то по земле большими, мягкими лапами и затаился в зарослях, за моею спиной.

Старик гнусно захихикал.

— А барышня ваша бела, как мел, хотя, сдается мне, рысей она никогда доселе не видывала.

Тоже мне, выискался ясновидец! Я исподволь дернула Арчи за рукав.

— Что, не понравился тебе Доходяга? — со снисходительной улыбкой обратился он ко мне, когда мы снова покатили по дорожке в нашем скрипучем «экипаже».

— Еще как не понравился, — буркнула я. — С такими знакомство заведешь — бед не оберешься.

Чудаков я всегда предпочитала обходить за версту.

Пообедали мы в кафе на окраине города. Угощал, разумеется, Арчи, а когда такой, как он, раскошеливается, то можно и не экономить. Первое блюдо обошлось ему недешево. [3] Потом подошла очередь расплачиваться за второе, и надо было видеть, с какой неохотой он вынимал из бумажника кровные (а может, и не кровные) деньги. Когда же я, издевательски хлопнув его по спине, заказала напоследок гору десертов, его чуть кондрашка не хватил. Официанты могли бы подтвердить — пот с него шел градом, костяшки пальцев побелели, а из глаз, еще чуть-чуть, и посыпались бы искры.

Однако прежде, чем улетучился его дружелюбный настрой, он успел под сурдинку поведать мне о людях неблагонадежных да местах, куда желательно не попадать.

«Далее второй излучины реки Сильмарин в город лучше не заходи. Там рынок, — объяснил он. — А рядом с рынком ошиваются субъекты, мягко говоря, небезопасные. Оберут как липку. Так что глядеть надо в оба и ворон не считать. Особливо берегись гадалки Фейги и ее приятельницы Авии. У них профессия людей облапошивать».

Иначе он заговорил, когда, по моей милости, опустел его кошелек. Вернее, не заговорил. Надулся, как мышь на крупу, руки на груди скрестил — и буровит меня взглядом. Я ему сказала, что он похож на сердитого хомяка. А он сказал, что такую, как я, ни один плутократ не прокормит, на что в довольно резкой форме последовал ответ, за который мне в дальнейшем ни разу не пришлось краснеть.

— Сдались мне холеные буржуи! Сама себя прокормлю!

Встала из-за столика — и была такова. Преодолев расстояние в парланг пешим ходом, проникла в дом по пожарной лестнице. Хваленый взвод слуг даже бровью не повел. Им бы охранять все входы-выходы, а они сидят, в карты режутся да пиво хлещут. Образцовые, ни убавить ни прибавить.

Больше Арчи за меня и цента ни уплатит, уж я о том позабочусь. Надо предстать перед королем — предстану. Хоть в обносках, хоть в нижнем белье! (С нижним бельем я, правда, немного погорячилась). Если другого способа регистрации нет, будем следовать предписанию. И работу себе найду, не маленькая. И крышу над головой какую-никакую сооружу.

Не мудрствуя лукаво, я принялась собираться. У Арчи после обеда была назначена какая-то неотложная встреча в центре города, поэтому из кафе он сразу же поскакал туда. Так что часок-другой меня никто не побеспокоит. Никто не будет стучаться в запертую дверь с просьбами передумать, увещеваниями да умасливаниями. Эх, хорошо!

За период пребывания в гостях у меня скопилось немного личных вещей: теплое прогулочное платье, пара туфель и модная шляпка с лентой. «Погрузив» весь вышеназванный скарб в потертый кожаный чемоданчик и условившись со своей совестью, что чемоданчик будет возвращен хозяину в целости и сохранности, я уже собралась шагнуть навстречу суровой судьбе, как вдруг эта судьба собственнолично ворвалась в мою комнату.

Сей непредвиденный эпизод явился для меня приблизительно тем же, чем для велосипедиста — прокол шины перед финишной чертой. И притормозить меня заставил не кто иной, как тетка Арчи. Та самая тетка, чей портрет стоял в рамочке на каминной полке и чьи платья я носила. Ведь именно ей я когда-то подумывала отослать коробку конфет. Однако после оскорбления, сорвавшегося с ее уст, у меня с уст тоже кое-что сорвалось. И возможность сойтись с ней на короткую ногу отсечена была раз и навсегда. Вот как это произошло.

Раскрасневшаяся и взъерошенная, она возникла передо мной мечущей молнии фурией и с места в карьер спросила:

— Так вот, каких потаскух приводит в дом мой племянничек?! Ты ведь одна из них, не так ли?

— Ничего подобного, — обиделась я. — И вообще, я уже ухожу.

— А ну стоять! — прикрикнула на меня дамочка и схватила за руку. Схватила точно железной клешней — не отпускает. — Сначала проведем инспекцию. Какие из моих вещей надевала, что ела, что пила. Сперва подсчитаем урон, выпишем штраф, а там и топай на все четыре стороны.

«Штраф», «урон» — откуда она только слова такие знает?! Сущий жандарм в юбке! Я попыталась вырваться, но куда там! Несмотря на внешнее со мной сходство, она была гораздо сильнее меня.

— Нет, милочка, коль попалась, так не дергайся, — процедила она. — Вот дождемся твоего дружка, а там и порешим, какой доли состояния его лишить.

Мне, понятное дело, такая перспектива совсем не улыбалась.

— Больно уж вы ревнивы для тетки, — брякнула я. — Вы ведь его тетка?

Та злобно зыркнула на меня и еще крепче сдавила запястье.

— Не тебе, стерве, с культурными людьми разговаривать! — рявкнула она.

Тогда я, что было мочи, ударила ее свободной рукой и, добыв себе свободу таким вот нехитрым способом, отскочила к окну, от греха подальше.

— Это надо еще поглядеть, кто из нас двоих культурный, а кто стерва! — крикнула я, запустив в нее диванным валиком. Она тоже в меня чем-то запустила. Если быть точнее, чемоданчиком с вещами, позабытым у дверей.

— Мерси, премного благодарна! — С такими словами я подобрала юбки и, швырнув чемоданчик в окно, перекинула ногу через подоконник. — Оревуар! Всего хорошего!

У тетки челюсть отвисла, глаза по пятаку. Но мы не брезгуем никакими путями отступления, даже такими экзотическими, как ржавая водосточная труба.

Спускаться по водостоку в платье — тот еще экстрим. Я изодрала ладони в кровь, здорово испачкалась и порвала юбку в двух местах. Но зализывать раны было некогда.

[3] Счет в кафе и ресторанах Мериламии предъявлялся обыкновенно после каждого отдельного блюда.

Глава 6. Тайны Вековечного Клена

Я опрометью припустила через сад. Его лютейшество холод подстегивал нещадно и пробирал до костей, хотя заморозки еще не наступили.

По дороге прытко сновали омнибусы, стучали-гремели колеса экипажей. Мимо меня, по-деловому размахивая тростью, проскочил какой-то очень занятой джентльмен во фраке и цилиндре. За ним с воинственным видом семенила дамочка, крича что-то про отцовский долг. На меня, замарашку, они даже не обратили внимания.

Очередной порыв северного ветра заставил меня серьезно задуматься о дальнейшей моей участи. Куда податься? Где голову приклонить? Этот насущный вопрос встал передо мною со всей своей неотвратимостью. Через два или три часа стемнеет, жители разойдутся по домам, усядутся у теплых очагов… Может, попроситься к кому-нибудь на ночлег? Ага, как же, примут меня с распростертыми объятиями!

Я подумала о Пуаро. Ему-то, небось, у Эсфири ни холодно, ни голодно. По косточке каждый день, уж как пить дать, перепадает. Вот к тебе-то я, дружок, и наведаюсь.