Цвет надежды

Тихий голос директора достигал барабанных перепонок и просто врезался в них. Драко захотелось поморщиться. Ко всем бедам этого идиотского дня добавилась головная боль. За что ему это сегодня?

Драко поднял взгляд от поверхности стола и тут же имел «удовольствие» лицезреть Рональда Уизли. Драко слегка ухмыльнулся гриффиндорцу — лицо рыжего пошло красными пятнами. Что там Дамблдор говорил об объединении во имя общей цели? Драко про себя усмехнулся. Ведь взрослый же человек, а верит в такие детские сказки.

— Ни для кого не секрет, что часть наших студентов… может сделать свой выбор в пользу наших врагов. Не будем давать им лишних поводов к этому выбору. Любой человек имеет право на уважение собственного мнения. Давайте не будем своими опрометчивыми поступками подталкивать своих же товарищей к принятию губительных для них самих решений.

Пэнси слегка толкнула Драко под столом ногой. Она, видимо, хотела привлечь его внимание к взглядам, которые тут же просто приросли к их части стола. Все правильно. Именно их двоих в этой комнате считали этими пресловутыми не определившимися в своем выборе. Или, наоборот, определившимися. В большинстве взглядов читалось открытое недоверие. На них смотрели, как на лазутчиков в глубоком тылу. Кажется, все остальные старосты еле сдерживались от того, чтобы не попросить Дамблдора не выдавать «военных секретов» в присутствии… врагов.

Драко опустил взгляд к поверхности стола и усмехнулся. Все правильно. Все, как всегда. Он чуть кивнул Пэнси, показывая, что заметил.

Собрание оправдало его ожидания. Все, как он и предполагал. Драко Малфой все эти сорок минут чувствовал на себе их взгляды и их недоверие. Плевать! Он никому ничего не должен. Пусть думают, что хотят. Ему не привыкать. Подняв взгляд, он посмотрел на девушку напротив. Гермиона Грейнджер вместе со всеми исподтишка изучала его и Пэнси. То же недоверие, то же напряжение. Помнила бы она, что еще несколько дней назад он спасал ее чертова Поттера. Драко впервые подумал о том, что он зря попросил стереть ей память. Она бы тоже знала, что произошло в тот день. Он был бы не один. Драко тряхнул головой. Что еще за глупости лезут в голову?! Чтобы она испытывала жалость?! Нет! Пусть уж лучше ненавидит, чем это чертово гриффиндорское сострадание. Драко зло посмотрел на Гермиону Грейнджер. Презрительный взгляд заставил девушку опустить голову и что-то прошептать. Драко не расслышал. Уизли же улыбнулся. Ну, и хорошо, что не расслышал. Он и так сегодня неуравновешенный малый. Швырнулся бы в Уизли еще одним заклинанием. Точно бы просто так не отделался. Весело им, блин!

Чертовы гриффиндорцы.

Драко перевел взгляд на Пэнси, которая водила пером по куску пергамента. Ишь, какая молодец. Принесла с собой письменные принадлежности, чтобы записать основные мысли собрания. Какая прилежная девочка. Вот только из-под пера Пэнси не вышло ни одной записи. Вместо этого листок пергамента украшал какой-то жутковатого вида монстр. Кого она там рисовала? Возможно, своего суженного. Черт! Почему все так плохо?!

Драко Малфой отвернулся от Пэнси Паркинсон, скользнул взглядом по этим лицам. Конечно. Что еще он мог ожидать от них всех? Понимания? Смешно! Как эти благополучные детки могут понять что-то в его жизни, в жизни Блез или любого другого представителя их… А кого их? Чем они так отличаются от остальных? Драко про себя усмехнулся. Он внятно вряд ли смог бы объяснить это отличие. Знал только, что оно в чем-то самом главном.

Тем временем собрание медленно близилось к своему завершению.

Директору, видимо, показалось, что ему удалось достучаться до сознания собравшихся. Какая глупость. Если бы им было лет по десять, может быть, это и сработало бы. Но сейчас…

Староста Слизерина поднялся со своего места и направился к выходу. Патил чуть прибавила шагу, чтобы не столкнуться с ним в дверях, снова вызвав усмешку.

— Мистер Малфой, я попросил бы вас задержаться.

Драко про себя чертыхнулся. Ну чем он сегодня это заслужил? Ведь никому даже гадости не сделал. Уизли не в счет. Тем более, тот сам его спровоцировал.

Драко сделал шаг в сторону от двери, пропуская остальных старост. Пэнси сочувствующе подмигнула, Драко скорчил гримасу в ответ. Он не спешил отходить далеко от выхода, надеясь, что все вопросы Дамблдора быстро разрешатся, и он наконец-то сможет уйти. Вот уже минут тридцать он отчаянно мечтал просто растянуться на своей кровати. Просто вытянуть ноги и созерцать белый потолок. Ничего не делать, ни о чем не думать. Ведь это так мало и так много. Эх! А в гостиной еще, небось, ждет беседа с Уорреном. Лучше бы он вообще не приезжал в школу. Остался бы дома. Хотя… Одно другого не лучше. Побыл бы лучше лишний месяц в лагере. Зато Поттер был бы уже трупом. Да! Но и сам Драко при подобном раскладе стал бы уже братом кому-либо. А еще не было бы той странной ночи и того непонятного ночного полета сквозь расстояние и вражду. Это тоже почему-то огорчало.

Он быстро посмотрел на Грейнджер. Она собрала свои записи и двинулась в его сторону. То есть, конечно же, в сторону двери. Но все же.

— Мисс Грейнджер, — голос Дамблдора заставил ее споткнуться, — могу я попросить вас тоже задержаться?

Видела бы она со стороны свой взгляд, полный ужаса. Уизли тоже остановился и недружелюбно уставился на слизеринца, словно это он затеял дополнительное совещание.

— Мистер Уизли, вы можете идти.

— Я точно не нужен? — недоверчиво переспросил староста Гриффиндора.

Дамблдор просто кивнул.

Уизли чуть сжал ее руку, проходя мимо, и попытался испепелить Драко Малфоя взглядом. Попытка не впечатлила. Самому Драко такие фокусы гораздо лучше удавались.

Староста Слизерина медленным шагом направился к своему месту за столом. Он уже понял, что так просто не отделается. Грейнджер уже сидела напротив. Пока Дамблдор отвечал на какой-то вопрос Макмиллана, она, не спеша, водила пером по пергаменту, рисуя какой-то узор. Драко смотрел на ее тонкие пальцы, перемазанные чернилами. Странно, у нее не было блестящего маникюра, которым могла похвастаться Блез или Пэнси, но Драко поймал себя на мысли, что у нее красивые руки. Они какие-то… домашние. От них веет уютом. Аккуратные короткие ногти, на среднем пальце пятно чернил. То, как она держала перо, почему-то заставляло подумать о доброте. Драко и сам не мог понять, откуда у него сегодня такие странные ассоциации. Может, все дело в усталости или пульсирующей головной боли, которая все-таки заняла свое место под солнцем. Или же это от жжения под бинтами на запястьях? Так или иначе, он просто хотел чего-то хорошего и светлого. Странное это было желание. Обычно ему были не присущи такие слабости. Драко почувствовал, как что-то изменилось. Точно. Ее перо перестало обводить рисунок. Оно замерло в нескольких миллиметрах от пергамента. Юноша резко вскинул голову и наткнулся на внимательный взгляд. Давно она за ним наблюдает?

— Что-то не так, Грейнджер? — язвительно поинтересовался он.

— Это я у тебя хочу спросить. Что ты так таращишься на мои записи?

— С каких пор дурацкие цветочки называются записями?

Дамблдор тихо кашлянул над их головами. Они обменялись напоследок яростными взглядами и повернулись к директору.

— Думаю, вы догадываетесь, зачем я попросил задержаться именно вас?

Если бы они знали в эту минуту, что их накрыли совершенно одинаковые эмоции. «Ужас! Неужели она (он) знает? Что им еще от меня нужно? Это же конец всего!»

Два потрясенных взгляда на директора. Смятение. Растерянность. Дамблдор слегка улыбнулся. А может, все еще получится? Ведь если они способны чувствовать, если они могут хоть несколько секунд испытывать одинаковые эмоции… Может, еще не все потеряно?

— Я оставил вас как старост двух наиболее конфликтующих факультетов. Все, что я говорил сегодня, в большей степени относится к вам. Если вы не сможете перебороть неприязнь, то что же спрашивать с других?

— Почему именно я? — жалобно пролепетала Гермиона.

— Вы староста, — терпеливо пояснил директор.