Перекресток времен. Дилогия (СИ)

— Я знал, что они придут, — ответил Иллайюк на немой вопрос вождя. — Об этом мне сказали боги еще перед последней полной луной. Но это не те виракочи, что приплывали в Тумбес два года назад. Они другие, не из нашего мира.

— А почему ты мне не сказал об этом?

— Не был уверен. Боги сказали, что к нам придут их наследники, но когда и какие они, об этом боги промолчали.

— Что эти виракочи принесут нашему народу: смерть или радость?

— А ты как думаешь?

— Не знаю. Те, что приплыли на север, принесли с собой смерть, погубили множество воинов и самого Сапа Инка. После началась эта братоубийственная война… — задумчиво произнес Синчи Пума.

— И один из них тоже умер. Значит, они смертны, как и мы с тобой, — добавил Иллайюк.

— Если они несут смерть и смертны, то это не боги. Наши боги несут добро, и они бессмертны, — сделал вывод вождь. — Если эти не такие, мы должны их убить.

— А если нет?

— Если они боги или дети богов, тогда дадим им дары и, может быть, откроем тайну, которую хранили. Но меня волнует другое… Как они попали туда?

— Ты сам уже ответил на это, Синчи, — улыбнулся верховный жрец. — Если бы они были смертными людьми, то попасть туда, минуя нас, не смогли бы. Значит, они боги или дети богов. — Иллайюк указал на большой лист с пометом, лежащий на скамье: — Это помет их животных. У нас таких нет. Значит, это они перенесли виракочей в священную долину.

— А почему тогда они идут сейчас по тропе «посвященных» через густой лес, а не летят по небу, как боги? — возразил вождь.

— А ты вспомни о наших богах-виракочах! Они ведь тоже сначала сюда прилетели, но потом, оставив нашим предкам свою большую птицу, пошли по земле учить людей, — парировал жрец. — Но здесь я с тобой соглашусь. Надо посмотреть, кто это. Пока мы только слышали о них, но не видели.

— Ас. Да будет так! — воскликнул Синчи Пума, приняв решение. — На тропе «посвященных» нас ждет Качи с сотней воинов. Пойдем и посмотрим…

Через некоторое время вождь и верховный жрец уаминка, с оружием в руках, в сопровождении жрецов и воинов, вышли на тропу «посвященных».

— Качи, — приказал Синчи Пума склонившемуся перед ним племяннику, — возьми пятьдесят воинов. Устрой засаду. Часть спрячь по эту сторону Серебряного ручья, а часть на другой стороне, вдоль тропы «посвященных». Следи, чтобы никто из чужих не перешел через висячий мост. Убивать никого не надо, просто не пускай их на этот берег. Мы зайдем им сзади. Если это враги, окружим и убьем всех. Если нет, я первым выйду им навстречу. Когда ты их увидишь, дай сигнал дымом.

— Я понял тебя, отец!

Вайра с Юску догнали чужих вечером, когда уже начинало темнеть. То, что они увидели, поразило их. Впереди передвигались существа высотой в два человека и на четырех ногах, больше ламы в два, а то и три раза! У существ было по две головы, и они разговаривали между собой на непонятном, но человеческом языке.

Когда существа вышли на небольшую поляну, они разделились надвое. При этом меньшие части стали похожи на людей, они снимали с голов мохнатые шапки и разговаривали между собой по-человечески. А большие, о четырех ногах и с длинными хвостами, только мотали головами и фыркали, поедая траву, как ламы.

Увидев такое, молодым охотникам захотелось вскочить и броситься наутек. Большего страха в жизни ни Вайра, ни Юску никогда не испытывали. Но они оба хотя пока и не были посвящены в воины, но были уаминка, а в этом народе трусов никогда не водилось. Хороши охотнички-следопыты! Бегство стало бы несмываемым позором на всю жизнь. После такого Вайра никогда бы не сделался вождем. Трус не может быть вождем народа уаминка!

Пересилив свой страх и обменявшись взглядами, они решили остаться до конца. Но скоро наступит ночь, а ночью в диком лесу человеку одному быть опасно. Тем более что где-то рядом бродит пума-отец. Охотники решили забраться повыше на дерево и привязать себя к нему, чтобы во сне не свалиться на землю. Хоть пума и умеет лазить по деревьям, но нападает, только прыгая на свою жертву сверху.

Пришельцы развели на поляне два костра и уселись возле них. От костров вкусно запахло едой, веселые огоньки освещали лица чужих и отражались бликами на каких-то палках, которые те не выпускали из рук.

На лицах многих незнакомцев Вайра увидел волосы. Что-то знакомое промелькнуло у него в голове. «Как у верховного жреца Иллайюка! — подумал он. Затем чуть не воскликнул и не выдал себя: — Это же бороды! Как у виракочей!» Сразу же вспомнилось детство, рассказы отца и жреца Иллайюка о происхождении народа уаминка. От нахлынувшего возбуждения хотелось кричать и прыгать, как маленькому Сайри. Он увидел богов-виракочей!

В чувство молодого охотника привело прикосновение руки Юску. Друг склонился к самому уху и еле слышно прошептал:

— Вайра! Это виракочи?! Они вернулись?!

Глава 21

— Михаил Николаевич, а почему вы так к нам относитесь?

— Как «так» и к кому «нам»?

— К нам, к советским. Как будто до сих пор мы с вами враги, — уточнил Попов, обращаясь к Новицкому. — Гражданская война ведь давно закончилась.

— Это для вас, подпоручик, Гражданская война давно закончилась, — сделав упор на словах «подпоручик» и «давно», ответил Новицкий. — Я же еще вчера со своими терцами красным, прошу прощения, советским, головы рубал. Такое сразу не забудешь.

— Я не подпоручик, а лейтенант. И мы не в царской армии… Прошу это учесть в дальнейшем, — обиделся Попов.

— Простите великодушно, товарищ лейтенант! — с издевкой произнес Новицкий, особо выделяя слово «товарищ». — Не думал я, что в русской армии после Гражданской войны советские обзовут офицеров на чужой манер. Не зря ваш авантюрист Ульянов-Ленин германцам продался.

Тропа, по которой ехали два всадника, спокойно позволяла им находиться стремя в стремя. Она была выложена небольшими каменными плитами, но со временем некоторые плиты разошлись и щели густо заросли травой. Впереди ехала разведка, состоящая из двух казаков и одного красноармейца, все остальные, попарно, двигались вслед за своими командирами.

— Да я вас сейчас! Да за такие слова! — Попов машинально потянулся к автомату, но затем остановился. — Повезло вам, ротмистр. Будь мы в моем времени, с вами бы по-другому поговорили!

— Зато вам не повезло, лейтенант, — усмехнулся Новицкий. — Сделай вы хоть одно неверное движение в мою сторону, через мгновение вместе со своими бойцами были бы трупами. Я своих казаков знаю и в них уверен.

— Ой ли?! А времена-то сейчас другие!

— Времена-то другие, да люди те же. — Лицо Новицкого стало серьезным. — Я со своими людьми не один бой прошел. Каждого знаю, как себя, в каждом уверен. Я за своих людей убью любого, и они за меня также. Вы можете то же самое сказать о своих солдатах?

Попов задумался. А действительно, знает ли он своих красноармейцев так, как Новицкий своих казаков? Сколько он командует ротой? Меньше месяца. Из первого состава родного взвода осталось всего ничего — пять человек. Остальные все собраны из разных подразделений. Кто и на что способен, толком и не знаешь. Выходит, ротмистр прав. Не стоит затевать драку, да и время не то.

— Ладно. Забыли. Простите, сорвалось, — нехотя извинился Попов. — Но и вы поймите меня. Относиться к людям как к скоту, хоть и к бывшим врагам, нельзя.

— А вот тут вы ошибаетесь, юноша. Я никогда не считал свой русский народ скотом, то есть быдлом, — уже примирительным тоном начал Новицкий. — У любого народа есть хорошие и плохие люди. Хороших людей больше, но почему-то чаще встречаются плохие, и они, как правило, стремятся к власти любым путем: ломая все, обманывая и идя по трупам. Вот этих плохих я и считаю быдлом. Возомнили себя богами… Человек смертен, поэтому он не может быть богом, но некоторые этого не понимают и думают, что все могут. А так не бывает. Господь Бог, знаете ли, любит порядок и не терпит своеволья, всегда наказывая за это.