Успокой моё сердце (СИ)

Шума не слышно. Значит, в хорошем.

Я выхожу из кухни, не утруждаясь тем, чтобы смыть с рук налипшее тесто.

Завидев радостную улыбку матери, улыбаюсь в ответ. Чуть натянуто.

Видеть её настолько счастливой и беззаботной, несомненно, ново для меня и это немного настораживает.

- Пирожки? – полным детского восторга голосом спрашивает она.

- Да, - киваю, не в силах осознать, почему волнуюсь. У уха будто бы сидит крохотный человечек и нашептывает что-то непонятное и малоприятное. Надоедливый писк, слов из которого разобрать невозможно.

- Моя умница, - улыбка Рене увеличивается, когда её обладательница чмокает меня в лоб, - кому-то явно повезет с такой женой.

- Я не скоро выйду замуж, - бормочу, разворачиваясь и собираясь вернуться на кухню.

- И это верно, - рассуждает мама, серьезно кивая – сначала мы отпразднуем мою свадьбу, затем – твою.

Замираю, проигрывая её слова в голове ещё раз.

Мне кажется, я ослышалась.

«Мою свадьбу» - какой здесь двойной смысл? Я что-то я упускаю из виду?..

- Свадьбу? – треснувшим голосом переспрашиваю, резко оборачиваясь на неё.

- Фил сделал мне предложение, - мама выглядит немного смущенной, когда поднимает вверх правую руку, демонстрируя мне тонкое золотое колечко.

Обручальное кольцо…

Судорожно вздохнув, просыпаюсь. Глаза открываются будто сами собой, независимо от моей воли.

Пустым взглядом смотрю на темную прикроватную тумбу рядом.

Сознание упрямо отказывается отпускать образ того момента. Картинку злосчастного кольца и моих ощущений в ту секунду.

Пытаюсь выпутаться из вездесущих оков неприятных воспоминаний, но ничего не выходит.

Я погрязла в них.

Поворачиваю голову, утыкаясь ей в жесткую подушку. В липкой темноте все становится даже хуже.

Теперь ничто не мешает выделять из памяти наиболее яркие напоминания о прошлом. В особенности о дне, когда я узнала, что мама повторно собралась замуж.

Не думала, что золотое обручальное кольцо способно разрушить мою жизнь дважды…

« - Прояви благоразумие! – Рене всеми силами старается до меня достучаться, вбегая вслед по деревянной лестнице.

- Ты прояви! – опираясь о перила, вскрикиваю, свешиваясь вниз – хоть каплю! Ты обещала мне!

Правда ведь обещала…

- Белла, это было пять лет назад, - напряженно констатирует она.

- Клятвы имеют временной промежуток? – усмехаюсь сквозь слезы, ускоряясь.

Хочу добраться до своей комнаты и спрятаться там.

Хочу выплакаться.

Хочу забыть весь тот ужас, что услышала пять минут назад в гостиной.

- Изабелла, он любит меня! – Рене применяет тяжелую артиллерию, стараясь не отставать.

- Его любовь – минус моя! – уже не стесняюсь рыданий, что вырываются из груди – Ты готова этим пожертвовать?

- Что ты говоришь?..

- Правду.

- Белла, иди сюда, - мама протягивает ко мне руку, оказываясь на расстоянии трех ступеней, - иди, милая, все хорошо.

Возможно, если бы на её безымянном пальце не оказалось того самого кольца, я бы послушалась.

Но оно там. Блестит и переливается от скупых солнечных лучей, пробивающихся сквозь окна.

Черт…

Дергаюсь назад, едва сохраняя равновесие.

Глотаю новые всхлипы, дабы сказать желаемое. Глаза не могут оторваться от золотого ободка.

- Если выйдешь за него, я сбегу из дома!»

Стону, переворачиваясь на спину и подавляя разгорающиеся в груди болезненные костры слез. Дыхание сбивается сильнее, а пальцы стискивают ледяные простыни.

Мало того, что прошлое надвигается беспросветными черными тучами, так ещё и укрыться от немыслимой силы дождя воспоминаний негде.

Все в моей спальне не соответствует обстановке детской.

Подушки твердые, как камень. Покрывала холодные и неприятно пахнущие. Воздух – металлический, с явным электрическим зарядом.

Я чувствую себя в западне, в клетке, в ловушке – как угодно можно назвать. Ночи без маленького ангела превращаются в пытку.

Честно говоря, если бы я знала, какие последствия будет иметь для меня решение переночевать у себя, подумала бы дважды.

А так все вышло спонтанно.

Войдя в комнату к малышу около трех, я стала свидетелем необычайно нежной и умиротворяющей картины.

Оба Каллена – и Джером, и мой похититель, - спали, тесно прижавшись друг к другу. Малыш доверчиво обнимал отца, руки которого, в свою очередь, надежно оберегали сына.

Позже, уже на ужине, я и предложила Эдварду поменяться. На ночь.

Он был крайне удивлен и… обрадован. Это ведь так называется, да? Я видела что-то подобное в малахитах и раньше, но теперь оно приобрело особый смысл.

Становится немного легче. Собственная боль притупляется, когда обдумываешь чужое счастье. Появляется надежда, что когда-то и ты окажешься на этом месте. Когда-то и у тебя все будет хорошо…

Зажмурившись несколько раз подряд, делаю контрольный глубокий вдох, окончательно выгоняя из головы ненужные воспоминания. Обдумывать их сейчас задача сверхсложная. Я скорее доведу себя до безудержной истерики, чем приду к верному выводу.

Утро вечера мудренее.

Если получится снова уснуть, будет совсем неплохо.

В очередной раз меняю положение тела, укладываясь на правый бок.

Крепко-крепко обвиваю руками подушку, закутываюсь в одеяло, пытаюсь расслабиться.

Словно сор выметаю из головы все ненужное, оставляя лишь мысли о Джероме и его папе. Только это способно помочь мне вернуться в царство Морфея.

Без кошмарное, будем надеяться.

…Вот я говорю с малышом. Вот обнимаю его.

…Вот утешаю Эдварда в вечер после побега Джерри. Вот касаюсь его волос.

Вот…

Постепенно мысли становятся полупрозрачными, малозаметными. Теряют смысловую связанность, тонут в пучине друг друга.

Уставшее сознание наконец погружается в сон.

Долгожданный…

Кажется, меня зовут. Я слышу приглушенные звуки, напоминающие произнесенные буквы моего имени. Они слегка взволнованные и тихие. Чересчур тихие.

Жмурюсь, выпутываясь из плетеной корзины сновидения, стараясь понять, что происходит в реальности.

Первым, что вижу, после темноты - руки. Ладони с длинными бледными пальцами, которые соприкасаются с моей кожей.

Притрагиваются ко мне, пытаются разбудить.

- Белла? – теперь очевидно, чего внимания добивается присутствующий в моей спальне человек.

А нотки бархата, скользящие в голосе, дают понять, кто этот мужчина.

Эдвард.

- М-м-м – недовольно мычу, отстраняясь от него.

- Послушай и будешь спать дальше! – мой похититель раздражен. Даже не пытается показать свое спокойствие в этот раз. Неужели я опять что-то нарушила? Сейчас?..

Варианты один бредовее другого накатывают целыми волнами.

Внимая просьбе, граничащей с приказом, все же сосредоточиваюсь на действительности. Полностью открываю глаза, приподнимаясь на правом локте.

Теперь мужчина удовлетворен немного больше.

- Утром прочитаешь то, что в конверте, - Эдвард указывает на прикроватную тумбочку, на ровной поверхности которой разместилась плотная белая бумага, сложенная известным способом.

Очередное письмо?..

- Зачем? – хмурюсь, спрашивая это.

- Затем, - разъяснять лишнее он не намерен.

Только сейчас подмечаю, насколько темными стали малахиты со вчерашнего дня. Он зол. На кого и почему?

- Что с тобой? – озабоченно зову я, автоматически касаясь его руки.

Ладонь тут же сжимается в кулак. До белизны.

- Сеньор Вольтури, - шипит Каллен, позволяя мне увидеть в собственном взгляде немного опасения, просочившегося за жесткую границу самоконтроля мужчины.

- Маркус? – мои глаза распахиваются сами собой.

Эдвард выдыхает и мотает головой.

- Конверт, - напоминает он – утром. А сейчас спи. Разговор окончен.

И поднимается с простыней кровати, намереваясь покинуть комнату.